Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

• Название: Комментарий к роману "Евгений Онегин"
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: Искусство-СПб / Набоковский фонд
• Жанр: Критика
• Год: 1998
• ISBN: 5-210-01490-8

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.

Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.

В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.

Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

---

XX

Гм! гм! Читатель благородный,
Здорова ль ваша вся родня?
Позвольте: может быть, угодно
4 Теперь узнать вам от меня,
Что значит именно родные.
Родные люди вот какие:
Мы их обязаны ласкать,
8 Любить, душевно уважать
И, по обычаю народа,
О Рождестве их навещать
Или по почте поздравлять,
12 Чтоб остальное время года
Не думали о нас они…
Итак, дай Бог им долги дни!

1 Ср.: Байрон, «Дон Жуан», XIV, VII, 2: «Gent… reader…»

12—13 Приверженцы биографического подхода усмотрят здесь воспоминание о внезапном отъезде графини Воронцовой с разобиженным супругом из Одессы в Крым (середина июня 1824 г.).

14 …долги дни! — Если это выражение переложить на другой северный язык, то получится «lang dags»[570].

XXI

Зато любовь красавиц нежных
Надежней дружбы и родства:
Над нею и средь бурь мятежных
4 Вы сохраняете права.
Конечно так. Но вихорь моды,
Но своенравие природы,
Но мненья светского поток…
8 А милый пол, как пух, легок.
К тому ж и мнения супруга
Для добродетельной жены
Всегда почтенны быть должны;
12 Так ваша верная подруга
Бывает вмиг увлечена:
Любовью шутит сатана.

5—8 Выразительность перечислений в этой до странности слабой строфе достигается путем нанизывания фраз, начинающихся с «но»:

Конечно, так. Но вихорь моды,
Но своенравие природы,
Но мненья светского поток…
А милый пол, как пух, легок.

XXII

Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
4 Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
8 Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
12 Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его.

5—8 <…>

9—10 <…>

11 Любите самого себя… — Еще одна слабая и банальная строфа. Ср.: Гейне, «Возвращение на родину» («Die Heimkehr», 1823–1824), LXIV, стихи 9, 11, 12, который выразил то же самое гораздо лучше:

Braver Mann!…
…………………………………………….
Schade, dass ich ihn nicht küssen kann!
Denn ich bin selbst dieser brave Mann.[571]

XXIII

Что было следствием свиданья?
Увы, не трудно угадать!
Любви безумные страданья
4 Не перестали волновать
Младой души, печали жадной;
Нет, пуще страстью безотрадной
Татьяна бедная горит;
8 Ее постели сон бежит;
Здоровье, жизни цвет и сладость,
Улыбка, девственный покой,
Пропало всё, что звук пустой,
12 И меркнет милой Тани младость:
Так одевает бури тень
Едва рождающийся день.

9—11 Вновь перечисление, напоминающее гл. 2, XXII, 5–8. Улыбка оказывается кстати.

13—14 Под исправленным черновиком этой строфы (2370, л. 52) Пушкин, со свойственным ему суеверным отношением к датам, написал:

«1 генв. 1825 31 дек. 1824».

Символы «буря», «день» и т. п. часто использовались Пушкиным как в стихах, так и в прозе, по отношению к собственной судьбе. И не следует забывать, что Татьяна — это двоюродная сестра его Музы (см. гл. 8, V, 11–14). Конечно же, нашелся критик, углядевший в конце романа аллегорию: Пушкин уступает свою Музу не князю N, а бряцающему шпорами генералу Бенкендорфу (см. коммент. к гл. 8, XLVIII, 5)!

XXIV

Увы, Татьяна увядает;
Бледнеет, гаснет и молчит!
Ничто ее не занимает,
4 Ее души не шевелит.
Качая важно головою,
Соседи шепчут меж собою:
Пора, пора бы замуж ей!..
8 Но полно. Надо мне скорей
Развеселить воображенье
Картиной счастливой любви.
Невольно, милые мои,
12 Меня стесняет сожаленье;
Простите мне: я так люблю
Татьяну милую мою!

2 …гаснет... — Галлицизм, se consume.

11 …милые мои… — Поэт обращается к своим друзьям и читателям.

14 Татьяну милую мою! — Создатель Татьяны теперь забудет о ней на двадцать восемь строф (исключая упоминание о грядущих именинах в гл. 4, XLIX), то есть до гл. 5, IV, где начинается тема гадания — сна — именин, заканчивающаяся в гл. 6, III. С точки зрения художественного бремени это значит, что Татьяна страдает и вянет по крайней мере полгода — длится агония, прерываемая посещением пустынного замка Онегина в седьмой главе, после чего мы вместе с Татьяной отправляемся в Москву.

Варианты

Пушкин набросал несколько версий строфы XXIV.

XXIVa

В тетради 2370, л. 52 об. есть отвергнутый черновик:

Родня качает головою,
Соседи шепчут меж собою:
Пора, пора бы замуж ей!
8 Мать также мыслит — у друзей
Тихонько требует совета —
Друзья советуют зимой
В Москву подняться всей семьей —
12 Авось в толпе большого света
Татьяне сыщется жених,
Милей иль счастливей других.

XXIVb

Еще один черновой вариант (2370, л. 53 об.), продолжающий московскую тему:

Старушка очень полюбила
Благоразумный их совет —
В столицу <ехать> положила,
4 Как только <будет> зимний след.
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало…

Продолжается эта строфа как XL, 7—14.

XXIVb, 6 Вариант стиха гласит:

Уж реже <радуга> блистала…

В этот момент Пушкин задался вопросом: что делать дальше с романом, сюжет которого после первого взрыва почти угас? Творческая интуиция подсказала ему отложить рассказ о предполагаемой поездке в Москву. Татьяну отвезут туда лишь в седьмой главе. Из grands mouvements[572]первых шести глав (любовь Татьяны к Онегину и кошмарные именины с их трагическими последствиями) второй взрыв должен был начаться в конце четвертой главы.

XXIVc

Черновик в тетради 2370, л. 53 читается так:

Не в первый раз моей Татьяне
Уж называли женихов,
Семейство Л<ариных> заране
4 Поздравить всякой был готов.
…………………………………………
Ее искали но доселе
Она отказывала всем —
8 Старуха мать гордилась тем —
Соседи <всех именовали>
И всех по пальцам перечли,
Там до Онегина дошли
12 <Потом усердно рассуждали>
И предрекали уж развод…
…<много> через год//

XXIVd

Еще в одном черновике (там же) читаем (стихи 1–3):

Но сплетни <скоро перестали>;
Не вздумал свататься жених;
А Таня…

2 Отвергнутое чтение (там же):

Онегин не приехал вновь…

XXIVe

В другом черновике (2370, л. 53 об.) читаем:

Когда повеет к нам весною
И небо вдруг оживлено —
Люблю поспешною рукою
4 Двойное выставить окно.
С каким-то грустным наслажденьем
Я упиваюсь дуновеньем
<Живой> прохлады — но весна
8 У нас не радостна — она
Богата грязью не цветами.
Напрасно манит жадный взор
<Лугов> пленительный узор;
12 Певец не свищет над водами,
Фиалок нет и вместо роз
В полях растоптанный навоз.

(Я беру последние три стиха из статьи в ПСС, 1949, т. V, с. 534){100}.

4 Двойное выставить окно. — Русские дома имели, а может быть, и поныне имеют большие створчатые окна с двумя прочными рамами, одну из которых по весне снимали. Слои ваты толщиною в несколько дюймов, проложенные между рамами, заткнутые щели, внутренние ставни беленого дерева, толстые боковые занавеси и шторы с оборками не пропускали холода. Наши «сторм уиндоуз» смотрятся принадлежностью кукольного домика в сравнении со столь надежной защитой.