Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

• Название: Комментарий к роману "Евгений Онегин"
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: Искусство-СПб / Набоковский фонд
• Жанр: Критика
• Год: 1998
• ISBN: 5-210-01490-8

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.

Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.

В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.

Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

---

В другом черновике (2370, л. 53 об.) читаем:

Когда повеет к нам весною
И небо вдруг оживлено —
Люблю поспешною рукою
4 Двойное выставить окно.
С каким-то грустным наслажденьем
Я упиваюсь дуновеньем
<Живой> прохлады — но весна
8 У нас не радостна — она
Богата грязью не цветами.
Напрасно манит жадный взор
<Лугов> пленительный узор;
12 Певец не свищет над водами,
Фиалок нет и вместо роз
В полях растоптанный навоз.

(Я беру последние три стиха из статьи в ПСС, 1949, т. V, с. 534){100}.

4 Двойное выставить окно. — Русские дома имели, а может быть, и поныне имеют большие створчатые окна с двумя прочными рамами, одну из которых по весне снимали. Слои ваты толщиною в несколько дюймов, проложенные между рамами, заткнутые щели, внутренние ставни беленого дерева, толстые боковые занавеси и шторы с оборками не пропускали холода. Наши «сторм уиндоуз» смотрятся принадлежностью кукольного домика в сравнении со столь надежной защитой.

12 Певец… — Женский род, «songstress» или «chauntress», был бы более традиционным для соловья английского, но по-русски он мужского рода. В отвергнутом черновике (2370, л. 53 об.) прелестен «бюльбюль», персидский вид соловья, которого Пушкин взял из нудных выхолощенных французских пересказов и переложений восточных сказок, столь популярных в XVIII в.

13—14 …вместо роз… навоз. — Отметим здесь «реалистическую» рифму в пику устоявшейся розы — морозы из XXIVf, 5–6 (см. также коммент, к гл. 4, XLII, 1–3).

XXIVf

В тетради 2370, л. 54 есть еще один черновик:

Что наше северное лето? —
Карикатура южных зим —
Мелькнет и нет — известно это —
4 Хоть мы признаться не хотим
Ни шум дубрав, ни тень, ни розы
В удел нам отданы морозы,
Мятель, свинцовый свод небес,
8 Безлиственный сребристый лес,
<Пустыни ярко снеговые>
Где свищут подрези саней —
<Средь хладно> пасмурных ночей,
12 Кибитки, песни удалые,
Двойные стекла, банный пар —
Халат лежанка и угар.

XXIVe, 5–6 Отметим рифму розы — морозы, высмеянную Пушкиным в окончательном тексте гл. 4, XLII, 1–3.

XXV

Час от часу плененный боле
Красами Ольги молодой,
Владимир сладостной неволе
4 Предался полною душой.
Он вечно с ней. В ее покое
Они сидят в потемках двое;
Они в саду, рука с рукой,
8 Гуляют утренней порой;
И что ж? Любовью упоенный,
В смятенье нежного стыда,
Он только смеет иногда,
12 Улыбкой Ольги ободренный,
Развитым локоном играть
Иль край одежды целовать.

Все четыре английских переложения этой строфы почему-то особенно отвратительны. Сполдинг заставляет Ленского бродить (rove) с Ольгой «вокруг луга и рощи» (grove) (стих 8), «заигрывать с распущенным локоном» (стих 13); Эльтон отправляет их (стихи 7–8) «в путешествие по саду, сложив руки и вдыхая утренний воздух» (очевидно, некий восточный ритуал). Госпожа Дейч видит их «сидящими в ее комнате, в то время как свет угасает» (стихи 5–6), или идущими на прогулку, «чтоб прелесть сада познавать»; а госпожа Радин переписывает Пушкина так (стихи 9—14):

Ну что же еще? Растерян и охвачен
Стыдом и безнадежно запутавшись в силках,
Самое большее, на что он отважился
(Под смех и поддразнивание Ольги)
Лишь разглаживать выбившийся локон
Иль платье милой целовать.

Очаровательная картинка.

XXVI

Он иногда читает Оле
Нравоучительный роман,
В котором автор знает боле
4 Природу, чем Шатобриан,
А между тем две, три страницы
(Пустые бредни, небылицы,
Опасные для сердца дев)
8 Он пропускает, покраснев,
Уединясь от всех далеко,
Они над шахматной доской,
На стол облокотясь, порой
12 Сидят, задумавшись глубоко,
И Ленский пешкою ладью
Берет в рассеянье свою.

13—14 Где-то видел я — вроде бы в журнале «Живописное обозрение» за 1899 г. — шахматную задачку («Ленский начинает, и Ольга ставит ему мат в один ход»), не без юмора построенную составителем на этом неправильном ходе, решение которой: белая пешка берет белую ладью{101}.

Пушкин был посредственным шахматистом и, наверное, проиграл бы Льву Толстому. Кстати, в его библиотеке хранилась прелестная книжица «Шахматная игра» (1824) Александра Петрова, прославленного мастера, с посвящением Пушкину, написанным рукою автора. У него также была книга Франсуа Андре Даникан Филидора «Анализ шахматной игры» (François A. D. Philidor, «Analyse du jeu des échecs», 1820).

Варианты

3—4 Кажется, Пушкин без особой уверенности ссылается здесь на великого Шатобриана.

В черновике (2370, л. 58) читаем (стихи 3–4):

Где скромный Автор <думал боле>
О нравах <чем Шатобриан> —

с отвергнутым чтением стиха 3: «Где скромный немец думал боле» — камушек в огород Августа Лафонтена.

13—14 Отвергнутый черновик (там же), по-моему, можно реконструировать так:

И пешкой своего слона
Берет в рассеяньи она.{102}

XXVII

Поедет ли домой: и дома
Он занят Ольгою своей.
Летучие листки альбома
4 Прилежно украшает ей:
То в них рисует сельски виды,
Надгробный камень, храм Киприды
Или на лире голубка
8 Пером и красками слегка;
То на листках воспоминанья,
Пониже подписи других,
Он оставляет нежный стих,
12 Безмолвный памятник мечтанья,
Мгновенной думы долгий след,
Всё тот же после многих лет.

1 <…>

3 Летучие листки… — «Летучий» грамматически тождествен англ. flying (летящий), а «листок» — small leaf, фр. feuillet. «Feuille volante» во французском — вложенная страница или форзац, но «летучие листки», ясное дело, не форзацы. Flying превращается во fleeing (улетающие). Любопытное переплетение смыслов.

5 …сельски виды… — Употребление архаической усеченной формы этого прилагательного (сельски вместо трехсложного сельские) создает эффект стилизации под сентиментальность самого описываемого объекта.

Вариант

5—6 Беловая рукопись:

То в нем рисует он цветочек,
В венке два сердца, ручеечек…

Этот ручеечек, два сердца и лира (из черновика) соединяются с надгробным камнем из окончательного текста — вот вам и весь Ленский.

XXVIII

Конечно, вы не раз видали
Уездной барышни альбом,
Что все подружки измарали
4 С конца, с начала и кругом.
Сюда, назло правописанью,
Стихи без меры, по преданью,
В знак дружбы верной внесены,
8 Уменьшены, продолжены.
На первом листике встречаешь
Qu’écrirez-vous sur ces tablettes;
И подпись: t. à. v. Annette;
12 А на последнем прочитаешь:
«Кто любит более тебя,
Пусть пишет далее меня».

XXIX

Тут непременно вы найдете
Два сердца, факел и цветки;
Тут, верно, клятвы вы прочтете
4 В любви до гробовой доски;
Какой-нибудь пиит армейский
Тут подмахнул стишок злодейский.
В такой альбом, мои друзья,
8 Признаться, рад писать и я,
Уверен будучи душою,
Что всякий мой усердный вздор
Заслужит благосклонный взор
12 И что потом с улыбкой злою
Не станут важно разбирать,
Остро иль нет я мог соврать.

1—4 Ср. Свифт, «Стихи в дамский альбом в переплете из слоновой кости» («Verses Wrote in a Lady's Ivory Table-book», 1698).