Петр Бобев - Белый лоцман

• Название: Белый лоцман
• Автор: Петр Бобев
• Жанр: Прочие приключения

Белый дельфин! Нет, не белуха, а именно белый дельфин в семье черных дельфинов. Каково это быть не таким как все? Сколько боли и несчастий! За что?.. Но одиночество порой приводит к необычной и самой преданной дружбе. Именно такая дружба зародилась между дельфином и человеком, оказавшимся на необитаемом острове…

---

Но вот черная пелена разорвалась, и выглянула луна. Только среди расколотых каменных громад еще клубился туман и то открывал их на мгновение, то снова окутывал, словно растворяя в своей белой влаге.

Наконец несчастный зашевелился, поднялся и, сев на скалу, обхватил колени руками.

Перед ним лежал океан, черный, как бы нереальный, слившийся с небом. Местами блестели извивающиеся ленты морских течений. И ему казалось, что вдалеке он видит другие берега, острова и перешейки, покрытые снегом. Призрачные волны плескались о берег, и лишь лунная дорожка трепетала, будто живая.

— Эх, Белячок! — сказал он. — Уж не сон ли мне приснился? — И махнул рукой: — Ну и жизнь!..

Не понимая ничего, но успокоенный звуком его голоса, Белый довольно шлепал по воде хвостом.

И вдруг среди шипенья волн он услышал далекое щебетанье, короткие крики.

Он понял: где-то за рифами проходит стадо Оскаленного, его стадо.

Не задумываясь над тем, что он делает, дельфин, охваченный силой непреодолимого инстинкта, роем воспоминаний, бросился следом за ними.

Как это случилось? Как он забыл о своем друге?

Белый, не колеблясь, естественно, стихийно отдался первому порыву. Подчинился чему-то, что было сильнее его самого.

17

Лишь на рассвете влажный мрак, нависший над океаном, начал бледнеть, стал серым и, наконец, побелел, словно пена. Стальные волны тихо плескались, и этот глухой плеск отдавался в тумане металлическим эхом.

Дельфины, вытянувшись цепью, преследовали косяк, маленьких кальмаров, преграждали им дорогу, окружала их, словно стая волков, и жадно глотали.

Испуганные головоногие разбегались во все стороны, затем снова собирались в стаю и бросались вдогонку за успевшими уплыть товарищами.

Неожиданно кальмары остановились, заметались, зашумели. До них донеслось бульканье китов. И не только это. Вода вдруг стала холоднее, менее соленой, и через некоторое время в дымке водяных испарений показались причудливые очертания огромного айсберга, случайно занесенного сюда южным течением. На его серовато-голубых террасах, около темных, проеденных водой пещер, суетились пингвины. Покинув несколько месяцев тому назад свою суровую родину Антарктиду, чтобы переждать пока кончатся зимние вьюги, они колесили по океану на этом ледяном корабле. Учуяв богатую добычу, пингвины попрыгали в воду и, ныряя будто рыбы, устремились к испуганным головоногим.

В суматохе Белый попытался смешаться со своими, но Оскаленный, еще более злой чем раньше, тут же заметил его и понесся ему навстречу, угрожающе щелкая челюстями. За ним последовали и другие самцы, окружили, начали кусать.

Они давно не видели его. Может быть, даже забыли о нем, ведь они забывали так быстро. Сейчас он для них был просто чужой — а значит враг! Он был белый, отличался от них, и они не могли простить ему этого.

Лишь Оскаленный все еще таил в себе смутное воспоминание о тех днях, когда он позорно тащился за своим стадом, изгнанный самцом с такой же как у этого белой кожей. И это неприятное, обидное воспоминание заставляло его яростно скалить зубы, порождало в нем дикую ненависть и злобу.

Они гнались за ним около двух миль, пока стрекот окруженных со всех сторон кальмаров, среди которого раздавались и плеск пингвиньих крыльев-плавников, и фырканье китов, не потянул их снова назад к редкостному пиршеству.

Искусанный, посрамленный и обиженный этим незаслуженным нападением, Белый не посмел сразу же последовать за ними.

Такая злоба! И за что? Ведь он не сделал им ничего плохого! Он пришел к ним как друг, как свой к своим. Он искал только дружбы, а они…

Внезапно издалека до него долетел непонятный вой, глухой вой. Это был и не кит, и не касатка. И вдруг Белый вздрогнул — так выл тот разбившийся о рифы железный кит, на котором приплыл его приятель. Взглянуть?

Не долго думая, он заскользил по серым волнам туда, откуда долетал этот страшный рокот.

Туман неожиданно исчез, словно срезанный ножом. Ветер усилился и вымел последние его клочья. Океан посинел, заискрились солнечные блики. И Белый увидел темный корпус китобойного судна.

Маленький быстроходный корабль несся над волнами, из трубы его вылетали тучи черного дыма. Встретившись с ним, Белый поплыл рядом и стал с любопытством разглядывать его.

На высокой передней палубе группа моряков суетилась около какого-то особенного предмета, а на вершине мачты, в подвешенной корзине, будто птица в гнезде, сидел человек и смотрел в бинокль.

Заметив в океане кипящий круг, в котором подскакивали окруженные кальмары и два длинноруких кита, наблюдатель в корзине радостно вскрикнул. Корабль резко повернул в ту сторону и лег на борт; следом за ним потянулась длинная пенистая борозда, а две высокие, расходящиеся клином волны поползли к горизонту.

Киты (Белый узнал их — Меченая со своим детенышем), ничего не подозревая, продолжали охотиться. Беззаботные, довольные обильной добычей, они взлетали над водой, словно дирижабли, и снова с шумом шлепались в волны. Затем открывали свои огромные рты и глотали оглушенных моллюсков.

Судно сбавило ход. Моторы смолкли. На палубе наступила тишина, такая угрожающая тишина! Человек, пригнувшийся около странного предмета на носу корабля, впился в китов своими серыми глазами, как хищная птица. Вдруг раздался страшный гром. Из странного предмета вырвался огонь, и гарпун-граната полетел вперед, увлекая за собой толстую веревку. Он ударил в спину Меченой, но попал косо, не в нужное место, отскочил и, поранив шею китику, бултыхнулся в воду. В тот же миг загремел второй взрыв. Это разорвалась граната гарпуна.

На поверхность всплыли убитые кальмары. У китеныша хлынула из спины кровь, и он стал медленно тонуть. Меченая обезумела. Неужели ее дитя убито? Материнское горе, удвоенное собственной болью, заставило ее в ярости устремиться к кораблю. Доплыв до него, она подскочила над волнами и обрушилась на палубу. Корабль задрожал, накренился на одну сторону, но успел выпрямиться.

При этом неожиданном толчке гарпунщик, стоявший на носу корабля, и боцман, сидевший в корзине на мачте, не смогли удержаться и полетели в воду.

На палубе, проломленной ударом массивного тела, началась паника.

Китиха же, опомнившись после своего страшного прыжка и довольная, что отомстила, подплыла к сыну, медленно погружавшемуся в глубь океана, нежно обняла его своими четырехметровыми руками, и пользуясь лишь одним хвостовым плавником, быстро вынесла на поверхность.

Снова подступивший туман окутал корабль и спасательную шлюпку. Послышались тревожные крики, ругань.

Наконец гвалт смолк. По спущенному трапу поднялись под град насмешек дрожащие от холода гарпунер и его помощник. С них ручьями стекала вода. И странно, сейчас их глаза не походили на глаза хищников. Они смотрели испуганно, кротко. Оба почти бегом пересекли верхнюю палубу и скрылись в своей каюте. А китобойный катер осторожно двинулся вперед. Два матроса, стоявшие на его носу, наматывали веревку на вал, вытягивая пустой гарпун.

Белый уловил сквозь туман призывные крики своих соплеменников. Пир закончился и те, вечные скитальцы, снова отправлялись в путь. Подчиняясь своему инстинкту, Белый понесся на эти крики — следом за теми, кто не хотел его; понесся следом за своим ненавистным врагом, который причинил ему самое большое зло в жизни — заставил его в одиночестве скитаться по свету.

18

Еще два дня тащился Белый за своим стадом, смущенный, с чувством раздвоенности. Иногда, после стычек с остервенелыми самцами, он вспоминал скалистый остров и оставленного друга, с которым было так хорошо и спокойно. Тогда какой-то неясный порыв тянул его плыть назад — туда, сквозь туман, к острову, к другу. Но лишь на мгновение…

Потому что другой инстинкт, который был сильнее всего, снова звал его к беснующемуся стаду, к себе подобным. Он как бы забывал о недавней схватке и приближался к дельфинам.

И опять Оскаленный набрасывался на него. Боли в животе, причиняемые ненасытными глистами, истощили его и озлобили пуще прежнего.

Так прошло целых три дня!

Даже и ночью, перед рассветом, когда Белый пытался примкнуть к дремлющем на волнах дельфинам, караульные тут же обнаруживали его и, разбудив стадо, своем прогоняли.

До каких пор будет он продолжать эту бессмысленную погоню за ними?

К вечеру туман несколько рассеялся, но солнце не показалось. Небо затянула темная завеса туч, и океан ощетинился, стал еще мрачнее. Пошел снег. Мокрые снежные хлопья таяли, не достигнув морской поверхности, и все же вода похолодела. Покачиваясь на волнах, спал старый синий кит — великан океана, тридцатиметровый айсберг из мяса и жира. Дельфины окружили его, но в тот же миг смертельный ужас заставил все стадо содрогнуться: вдалеке показалась шайка касаток, и впереди — их старый вожак с гарпуном в спине — сильный, здоровый.