Любомир Николов - Червь на осеннем ветру

• Название: Червь на осеннем ветру
• Автор: Любомир Николов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004

НИКОЛОВ Любомир (10.01.1950)

…Подлинная известность пришла к автору после публикации повести «Червь на осеннем ветру» (Червей под есенен вятър, 1986; рус. — 1989), принесшей автору премию Европейского конгресса писателей-фантастов (ЕВРОКОН, 1987). Исследуя феномен массовой культуры и ее влияния на человеческое сознание, автор делает героем повествования персонажа «продвинутой» разновидности компьютерной игры-видеона, осознавшего себя самодостаточной личностью и восставшего против творцов-«демиургов». Оригинальной выглядит попытка автора использовать в рамках одного текста языковые и повествовательные пространства «космической оперы» (в 1-й части) и социально-психологической прозы, очевидны аллюзии с рассказом Лино Альдани «Онирофильм». В конечном же итоге «Червь…» — одна из самых утонченных притч об ответственности творца (будь то писатель, художник или режиссер) за свое творение.

Евгений В. ХАРИТОНОВ

---

— Не буду скрывать общеизвестные факты, — продолжал Лемхович. — На Западе массово производятся видеонные программы, полные секса и насилия. Вот они действительно, можно сказать, отнимают хлеб у писателей этих жанров. Но согласитесь, искусством там и не пахнет, а значит, нет смысла привлекать подобные случаи к проблеме конфликта между видеоникой и другими видами искусств… Мне приходилось смотреть образцы видеонной порнографии. Да, они выходят за рамки вообразимого. И тем самым действуют скорее отталкивающе, чем интригующе, на нормального человека.

8

И наступил момент. С безошибочной интуицией, приобретенной в бесконечных интервью, Лемхович улавливал приближение самого важного вопроса, того, на который и сам не мог бы ответить. И действительно, чертежница, нервно ломая пальцы, заговорила:

— Понимаете, профессор, иногда я испытываю чувство, что герои у меня в видеоне живые. И тогда меня охватывает какое-то неясное чувство стыда, подлости с моей стороны… Они страдают, борются, радуются, а я как бы подглядываю за ними в замочную скважину…

Лемхович опять вздохнул. Да, эта стыдливая молодая дама имела право. Но что он может ей сказать? Поделиться собственными волнениями по поводу судьбы Игнасио, рассказать о ночном разговоре с Мартой? Или описать свои самые кошмарные тревоги, мысли о будущем мире, состоящем наполовину из людей, наполовину из призрачных друзей… Нет смысла.

— О, успокойтесь, прошу вас, — заявил он с фальшивой уверенностью, пытаясь выглядеть убедительным. — Подобное чувство ничем не оправдано. Во всяком случае, что касается видеона, это то же самое, что смотреть спектакль в кино или по телевизору.

— И все же… — неуверенно возразила чертежница.

— Хорошо, попробую убедить вас другим способом, — быстро перебил ее Лемхович. — Здесь мы довольно долго говорили о памяти и ее роли в создании видеонного действия. Как я уже объяснял, память должна содержать огромное количество информации об условиях в конкретной обстановке. Для описания характера действующих лиц остается одна четверть объема памяти. Поверьте мне на слово, для создания реальной видеонной личности объем долговременной памяти должен быть увеличен на два порядка, то есть в сто или несколько сотен раз. Но и тогда результат может быть отрицательным. Хотя, насколько мне известно, еще никто не пытался создавать видеон с таким объемом памяти и, скорей всего, не будет пытаться в течение ближайших десяти лет.

Говоря все это, Лемхович следил за лицом молодой дамы и видел, что она постепенно успокаивается. Он знал, что пытается обмануть не только ее, но и самого себя. Но придет день расплаты за осознанное заблуждение, ибо чем дольше откладываешь решение вопроса, тем труднее будет на него ответить.

И вдруг Лемхович вздрогнул. Несколько мрачных предчувствий ударили ему прямо в сердце, пока тщедушный научный сотрудник говорил что-то на незнакомом языке. Переводчица перевела:

— Здесь вы ошибаетесь, профессор. Всего несколько дней назад в нашем Национальном исследовательском центре по видеонике был проведен именно такой эксперимент.

Он несколько лет ждал того, что это произойдет именно так — неожиданно, во время случайного разговора. И все же, когда тревоги переросли в реальность, Лемхович не смог удержаться на высоте. Он в смятении поворачивался то к собеседнику, то к камере и говорил неясно, теряя нить беседы:

— Что?! Прошу прощения. Примите мои поздравления, коллега! Как вам удалось справиться с такой памятью?.. О, простите еще раз. Мне не хотелось бы утомлять зрителей беседой специалистов, но по окончании передачи я с удовольствием бы посетил ваш центр. А сейчас позволю себе задать вам еще один вопрос. Эксперимент прошел успешно?

Ведущий ничего не понимал. Понимал он лишь то, что Лемховича наконец прижали к стенке. Роли как будто поменялись. Профессор слушал с нетерпением, чуть ли не подпрыгивая в кресле, а научный сотрудник отвечал степенным, академичным тоном:

— К сожалению, ни да ни нет. За основу мы приняли стандартную научно-фантастическую программу «Грэм Троол, разведчик Галактики». Около полутора лет мы работали над совершенствованием образа, над разработкой дополнительных деталей. Несколько дней назад решили, что программа полностью готова, и включили видеон. Первые минуты все шло хорошо. Потом в видеоне возникли самовозбуждающиеся колебания, и логический фильтр вышел из строя. Мы опять включили видеон. И опять все было нормально. Лично я не видел столь хорошо работающей программы. Но спустя несколько часов опять появились помехи, и под конец логический фильтр не смог погасить колебания. Система перегрузилась, начала выдавать какую-то бессмыслицу… и не успели мы отключить ее на более длительное время, как основные блоки рассыпались. Просто не знаем, чем можно объяснить неудачу. Кто-то из коллег даже подкинул «бредовую идею», что якобы Грэм Троол взбунтовался против своих создателей…

Лемхович медленно приходил в себя. «В этот раз не вышло, — подумал он. — А в следующий? Или в следующий за следующим? Восемнадцать лет назад джинн был выпущен из бутылки, и никто не сможет загнать его обратно».

— Спасибо, — устало сказал он. — Я вижу, что вы работаете очень серьезно, и, наверное, через какое-то время вам удастся стабилизировать систему. Но до тех пор верю, что у нашей собеседницы нет оснований для беспокойства.

Внезапно, заглушая слова переводчицы, в наушники кто-то закричал:

— Стоп! Немедленно прекратите передачу! Вы что, не видите, что происходит? Отключитесь! Какой идиот подключил программу видеона к камерам в студии?

Оцепеневшие гости за столом оглядывались вокруг. Только ведущий проявил быстроту реакции. С профессиональной улыбкой он повернулся к одной из камер.

— Позвольте мне, дорогие телезрители, поблагодарить вас от имени профессора Лемховича за интересную беседу. Далее смотрите развлекательную программу из Будапешта.

Беседа закончилась.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ БЕССИЛИЕ «ИГРОКОВ»

1

…Все новые и новые галлюцинации в бесконечном пространстве коридора, и бесчисленные новые миры, в которых он искал «игроков», так и не найдя. Но сейчас он впервые столкнулся с тем, что выходило за рамки знакомой утомительной бутафории. И прежде чем понять, что это такое, Грэм испытал дрожь. Он стоял и медленно озирался вокруг. Небольшой зал со стенами из меняющего цвет пластика типа «хамелеон». Над его головой висели десятки прожекторов с большими белыми номерами. Между ними с потолка спускались гибкие металлические щупальца с миниатюрными камерами наверху. Одна из коротких стен зала была стеклянной, и за нею виднелся огромный пульт, усеянный всевозможными ручками, кнопками и экранами. Возле пульта сидело несколько человек. Один из них нагнулся к встроенному микрофону и, запустив пальцы в свои реденькие волосы, кричал:

— Стоп! Немедленно прекратите передачу! Вы что, не видите, что происходит? Отключитесь! Какой идиот подключил программу видеона к камерам в студии?

— Позвольте мне, дорогие телезрители, поблагодарить вас от имени профессора Лемховича за интересную беседу, — произнес мягкий мужской голос за спиной Грэма. — Далее смотрите развлекательную программу из Будапешта.

Грэм резко обернулся. В другом конце зала металлические щупальца сгрудились над большим круглым столом. Объективы их камер были устремлены к сидевшим за столом восьми человекам — пятерым мужчинам, двум женщинам и мальчику. Судя по их одежде, он опять попал в какую-то прошлую эпоху. Но особенно странным выглядело то, что во всей обстановке не было той нарочитости, того ожидания чего-то необыкновенного, что было так характерно для миров, где командовали «игроки».

У него в душе возникло неясное предчувствие. Эти люди… Не похоже, что ими кто-то управляет. Жизнь, свобода, воля витали возле них. Они были невидимы, но ясно ощутимы, как тепло от раскаленного металла. Неужели он попал наконец в мир, над которым не властна чужая воля, где человек — это человек, а жизнь — это жизнь, такая, какой она и должна быть?

Непонятно почему, но они его не замечали. Может быть, потому, что их взгляды были устремлены куда-то в сторону, на установленные рядом один с другим древние плоские телевизоры. Чтобы посмотреть, что же их так заинтересовало, Грэм сделал несколько шагов к столу и тоже взглянул на экраны.

Ничего… Все экраны показывали одно и то же — группу за круглым столом, только с разных ракурсов. Обычная картина, никак не объясняющая вытянутые лица сидящих за столом людей.

И вдруг он понял. Они смотрели только на один экран — тот, на котором образ Грэма, стоящего у стола, закрывал часть изображения. Вздрогнув, он перевел взгляд с экрана на экран. На двух из них картина была такова, что Грэм не попадал в кадр. Но на остальных… Они вмещали стол, пространство вокруг стола, людей… Не хватало лишь одного.