Александр Бессараб - В прицеле — танки

• Название: В прицеле — танки
• Автор: Александр Бессараб
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1970

Тысячи километров от подмосковных лесов до фашистского логова — рейхстага прошел по трудным дорогам войны 420-й отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион. Расчищая продвижение родной пехоте, воины этой части метким огнем пушек уничтожили не один десяток вражеских танков, самоходных и противотанковых орудий, пулеметных гнезд, сотни гитлеровцев. О мастерстве, стойкости и мужестве солдат, сержантов и офицеров дивизиона, командовать которым автору довелось в боях за освобождение Латвии и Польши, а также при разгроме фашистских войск на Одере и в Берлине, написаны эти воспоминания.

---

На башне кирхи установилась напряженная рабочая обстановка. Раздавались короткие команды. Артиллеристы и минометчики непрерывно вели заградительный огонь по подступам к высотам и по глубине боевых порядков наступавших гитлеровцев. Немецкие автоматчики так и не преодолели сплошную стену разрывов, полукольцом окаймившую курганы. Я нервничал: батарея Петра Глущенко оказалась в тяжелом положении. Мой однокашник Андрей Яковец, понимающе посмотрев на меня, сказал:

— Не беспокойся. Не пропустим «тигров» к твоим орудиям. — И снова передал команду на позиции своего дивизиона.

Среди танков и пехоты врага тотчас взмыли гейзеры пламени и дыма. Несколько бронированных машин завертелось на месте, одна из них задымила. Ожили расположенные на огородах минометы — все поле покрылось частыми низкими разрывами. Автоматчики противника залегли. Командир дивизиона «катюш» радостно сообщил, что ему разрешили еще один «залпик», и быстро начал передавать давно готовые установки для открытия огня.

Натиск фашистов на какое-то время ослаб. Маневрируя на поле боя, танки и подразделения автоматчиков начали перестраивать свои боевые порядки. Было видно, что враг готовится с новой силой ринуться в атаку.

Но и на нашей стороне на теряли времени. С тыла к населенному пункту прибывали свежие подкрепления и скрытно занимали рубежи слова от шоссейной дороги: командование дивизии накапливало силы для нанесения удара по правому флангу противника. В боевых порядках подтянутых подразделений находился и мой взвод управления под командованием младшего лейтенанта Лунева. Вместе с дивизионными саперами луневцы оборудовали огневые позиции для батарей Кандыбина и Шевкунова, которые должны были прибыть с минуты на минуту.

Вскоре гитлеровцы вновь открыли интенсивный огонь, а затем по всему фронту перешли в атаку. Тотчас среди вражеских танков и пехоты взметнулись мощные султаны разрывов. Даже полковник, командующий артиллерией дивизии, подобрел и был восхищен точностью огня гаубиц Андрея Яковца:

— Молодчина майор! Спасибо!

Однако через полчаса гитлеровским танкистам удалось выдвинуться к позициям батареи Глущенко и охватить ее с трех сторон. Подтягивать заградительный огонь поближе к высоткам стало опасно. На поле боя наступил критический момент. Несколько танков прорвались к правофланговому взводу и подмяли сначала одно, затем другое орудие. То были пушки старшины Ивана Ильина (в этом бою его расчет поджег уже одного «тигра») и младшего сержанта Федора Винокурова. В отделении Ильина, кроме него, в живых остались только двое. Раненные, они продолжали вести огонь из автоматов. Под брюхом немецкого танка, который утюжил позицию орудия Федора Винокурова, тоже взметнулись клубы черного дыма — кто-то из уцелевших номеров расчета бросил противотанковую гранату. Резкий металлический скрежет слетевшей с траков гусеницы, ослепительная вспышка. Волна горячего воздуха свалила Винокурова на дно окопа. Это и спасло ему жизнь: тотчас же над головой, плотно накрывая окоп широкой гусеницей, проползло немецкое самоходное орудие. Два других танка, медленно переваливаясь через воронки и траншеи, спустились с гребня и двинулись к стоявшим в неглубокой лощине арттягачам.

«Почему мешкают шоферы?» — подумал я, и в ту же минуту три доджа сорвались с места и помчались к городу. А четвертый неизвестно почему продолжал оставаться на месте. Глядя в бинокль, я искал водителя, но тщетно — его не было поблизости. Фашистский танк немедля расстрелял машину в упор.

Вскоре на выбегающей из лесу дороге показалась долгожданная колонна дивизиона. Я сообщил по телефону Пацею, незадолго перед этим ушедшему к Луневу, чтобы он встретил ее, и через четверть часа оба комбата доложили о готовности к бою. Я поставил им задачу. Батареи открыли огонь. Н. Ф. Пацея и А. А. Лунева со взводом управления пришлось вызвать на командный пункт.

Прорвавшиеся танки угодили теперь под удар пушек всего дивизиона, загорелись. Экипажи высадились и попытались уйти, но их тут же уничтожили. По сигналу командира дивизии командующий артиллерией организовал по пехоте и танкам врага мощный огневой удар внакладку из всех систем: «катюш», тяжелых гаубиц, орудий дивизионной и полковой артиллерии, минометов. Обстановка на поле боя резко изменилась. Наши стрелковые подразделения перешли в контратаку и нанесли удар во фланг противника. Остатки гитлеровцев в панике кинулись назад, а некоторые из них поспешили сдаться.

Мы с Пацеем поторопились к батарейцам Глущенко. У подножия высотки, которую оборонял правофланговый взвод, валялись немецкие автоматчики. На самом гребне ее застыл огромный танк, подбитый винокуровским расчетом. Те, кто не успели как следует окопаться, понесли потери. В живых остались лишь командиры орудий Ф. Винокуров и И. Ильин, наводчик А. Мищенко и еще несколько раненых красноармейцев. Их сразу же отправили в медсанбат.

Командир поддерживаемой дивизии прибыл на позицию и объявил благодарность личному составу батареи за неоценимую помощь в бою, стойкость и мужество.

...И вот только здесь, в лагере под Гелленом, нам удалось наконец выбрать время, чтобы обсудить и принять решение, кого из отличившихся представить к правительственным наградам, на кого оформить наградные посмертно.

К вечеру второго дня батареи полностью завершили оборудование лагеря. Подготовили «зеленые» классы для занятий. Вдоль широкой линейки выстроились жилые домики-срубы. Рядом разместилось хозяйство старшего фельдшера дивизиона Вали Жолобовой. Пищеблок оборудовали метрах в пятидесяти от основных сооружений. Здесь властвовал шеф-повар ефрейтор Федор Донов. Хозяйство моего помощника по автотехнике, крупнолицего, с широкими мохнатыми бровями ефрейтора Германа Михеля было в образцовом порядке. Старательно вычищенные автомобили стояли ровными рядами: сначала доджи, потом трофейные оппель-блицы и несколько отечественных грузовиков. Замыкали строй две автолетучки, в одной из которых был установлен токарный станок — по тому времени редкая роскошь для передовых технических подразделений обслуживания. Безупречно выглядел и отлично спланированный, с площадками для каждой пушки, орудийный парк.

После осмотра у меня не было замечаний, и командиры батарей, с нетерпением ожидавшие оценки своей работы, повеселели.

Кстати сказать, у комбатов было очень мало сходства. Петр Глущенко появился у нас полгода назад. Спокойный в любой обстановке, он с завидной легкостью охлаждал пыл своих горячих командиров взводов младших лейтенантов Григория Еременко и Виктора Мухортова, часто предостерегал их от неверного шага. Но и командиры взводов в свою очередь подстегивали его своей кипучей энергией и непоседливостью. Я был доволен таким сочетанием характеров — оно вносило добрый настрой во всю жизнь батареи.

Два других комбата были ветеранами части, воевали с осени 1941 года. Ладно скроенный, подвижный крепыш, Георгий Кандыбин был горяч. Подчиненные побаивались его. Нам с Пацеем и Шленсковым иногда приходилось сдерживать экспансивную натуру этого офицера. Николай Шевкунов, невысокий и худощавый, казался замкнутым. Говорил мало, двигался степенно, без суеты. Но на поле боя был смел и находчив. Многие младшие командиры стремились попасть в его батарею и при всякого рода перемещениях неохотно уходили из нее. Шевкунов был старше Кандыбина на шесть лет, но, несмотря на это, оба командира были неразлучными друзьями, часто советовались между собой, вовремя помогали друг другу на поле боя.

Ротой противотанковых ружей, включенной в штат дивизиона в конце сорок четвертого года, командовал младший лейтенант Василий Носов. Это подразделение использовалось для борьбы с танками противника на предельно близких дистанциях, когда огневым взводам необходимо было совершать маневр в составе батарей и дивизиона. Рота одновременно считалась как бы нашим резервом и учебной артиллерийской командой. По нештатному расписанию она была разбита на боевые орудийные расчеты-дублеры, прикрепленные к батареям и взводам. Ответственность за качество их подготовки возлагалась не только на командира роты, но и на комбатов. Каждый взвод ПТР имел один пулеметный расчет, вооруженный «максимом». Он предназначался для борьбы с танковыми десантами и автоматчиками противника. Роте часто приходилось действовать рассредоточенно, придавая каждой батарее по одному взводу. Такое использование полностью оправдывало себя в боевой обстановке, помогало лучше разить врага.

...Вот так всегда: не прошло и двух дней, а лагерь в густом сосновом бору уже и благоустроен, и обжит. Закончив работы, красноармейцы и командиры принялись так же деловито приводить себя в порядок. Кто попроворней, тот уже писал домой, а кто и вновь перечитывал пожелтевшие письма. Никто не торопился, но и не прохлаждался — время солдатское коротко, его всегда в обрез!