Сюзанна Грегори - Нечестивый союз

• Название: Нечестивый союз
• Автор: Сюзанна Грегори
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-19985-3

В Кембридже, едва оправившемся от великой чумы 1350 года, происходит череда преступлений. Первой жертвой становится городская проститутка Исобель Уотсон, затем в закрытом сундуке с университетским архивом находят труп неизвестного монаха. Мэттью Бартоломью, расследующий эти преступления, в ходе эксгумации тела университетского клерка Николоса в могиле вместо него находит еще один труп, снова женский, со страшной козлиной маской на голове. Дело осложняется тем, что в городе действуют две общины дьяволопоклонников, а также шайка преступников под предводительством Джанетты — безжалостной женщины со шрамом на лице. К тому же местный шериф делает все возможное, чтобы Бартоломью не вышел на верный след…

---

— Вы пытались вмешаться в дело, не имеющее к вам никакого отношения, и весьма преуспели в этом, — ледяным тоном изрек шериф — Мой отец не нуждается в вашей помощи. Прошу вас, немедленно оставьте наш дом.

— Может, вы предоставите своему отцу право решать, разговаривать с нами или нет? — насмешливо осведомился Майкл. — Или он у вас в полном подчинении?

— Убирайтесь! — взревел Талейт-старший. — Я не звал вас к себе и не намерен терпеть ваши оскорбительные намеки. Уходите немедленно, или солдаты вышвырнут вас вон.

Он сделал широкий жест в сторону двери. От недавней его растерянности не осталось и следа. Бартоломью с досадой понял, что подходящий момент упущен. Талейт-старший, скорее всего, выложил бы им все, не подоспей шериф ему на подмогу. Несомненно, отец заставил их так долго томиться в ожидании, потому что посылал в замок за сыном. Значит, старик чувствовал, что ему необходима защита. Может статься, Талейт-старший вступил в общину Пришествия по тем же причинам, что и де Белем, а ныне осознал: все пути назад отрезаны.

Шериф, прислонившись к дверному косяку, переводил гневный взгляд с Бартоломью на Майкла.

— Вы не слышали, что сказал мой отец? — сквозь зубы процедил он. — Убирайтесь, или вам придется иметь дело с моими людьми.

— А собственными руками вы, значит, не в состоянии вышвырнуть из дома незваных гостей? — усмехнулся Майкл. — Ну и семейка, прости господи. Отец беспрекословно слушается сына, а сын, едва доходит до рукопашной, прячется за спины солдат. Идем, Мэтт. Настоящим мужчинам нечего делать здесь.

Про себя Бартоломью не мог не восхититься самообладанием Майкла. Однако он весьма сомневался, уместны ли в подобных обстоятельствах столь язвительные выпады. Следуя за Майклом, он с содроганием ожидал, что вот-вот меж его лопаток вонзится острие кинжала. Шериф Талейт вышел на крыльцо вслед за ними.

— Если вы не перестанете вмешиваться в мои дела или осмелитесь еще раз потревожить мою семью, вам обоим не миновать тюрьмы, — во весь голос провозгласил он. — Можете мне поверить — в подземельях замка не очень уютно. И ни канцлер, ни епископ не сумеют вызволить вас оттуда. Тем, кто обвинен в государственной измене, не приходится рассчитывать на заступничество.

Произнеся эту тираду, шериф громко хлопнул дверью и в сопровождении солдат направился в сторону замка.

— Что этот пустомеля нес про государственную измену? — пробормотал Майкл, одновременно до крайности разъяренный и испуганный. — На каком основании он предъявит нам такое обвинение? Наше дознание не имеет к государственной измене ни малейшего отношения!

— Ну, служители закона поднаторели в измышлении ложных обвинений, — пожал плечами Бартоломью. — Для этого они идут на все — оговор, лжесвидетельство, подлог. Им хорошо известно, как заставить человека возвести на себя напраслину.

Бартоломью взял Майкла за рукав и потянул прочь от дома Талейта-старшего.

— Так что, брат, тебе следует держать язык за зубами. Мы с тобой окончательно вывели шерифа из терпения. И одного неверного шага будет достаточно, чтобы он привел в исполнение свою угрозу.

— Меня повесят за государственную измену, а тебя сожгут за ересь, — мрачно усмехнулся Майкл. — Ничего не скажешь, канцлер поручил дознание достойным ученым мужам.

Бартоломью расстался с другом и торопливо зашагал по Милн-стрит. Он направлялся в Гонвилл-холл, куда магистр медицины отец Филиус пригласил на диспут двух докторов из Парижа — Боно и Матье.

— О, рад приветствовать вас, доктор Бартоломью, — с поклоном изрек Боно, когда Бартоломью в сопровождении привратника вошел в зал собраний. — В Париже я не раз встречался с вашим учителем Ибн-Ибрагимом.

Известие это ничуть не удивило Бартоломью. Париж не так уж велик, и человек столь выдающейся учености, как его наставник, не мог не стяжать в этом городе широкой известности.

— Как он поживает? — осведомился Бартоломью, радуясь возможности узнать что-нибудь о своем учителе.

— Неплохо, — пожал плечами Боно. — Хотя, должен признать, более чем странные убеждения Ибн-Ибрагима ставят под угрозу его благополучие. Во время последнего чумного поветрия он заявил, что заразу переносят животные! Трудно представить себе более нелепый вымысел, не правда ли?

— Животные? — недоверчиво переспросил отец Филиус. — И на каком же основании он утверждал подобное?

— По словам Ибн-Ибрагима, некие исследования, якобы им проведенные, доказали, что ветер не имеет отношения к распространению заразы. И тогда он решил возложить всю вину на животных.

Бартоломью задумчиво сдвинул брови. Теория Ибн-Ибрагима казалась ему вполне вероятной. Однако же сам он страшными зимними месяцами 1348 и 1349 года и близко не подходил к животным, но тем не менее переболел чумой. Как бы он хотел обсудить эту проблему с самим учителем! Несомненно, мудрый старый араб дал бы ответы на многие вопросы, занимавшие его ученика.

— Этот человек — еретик, — непререкаемым тоном заявил доселе молчавший Матье. — На вашем месте, доктор Бартоломью, я не стал бы предавать огласке, что он является вашим наставником. Вам известно, что в последнее время Ибн-Ибрагим все чаще прибегает к хирургии?

Бартоломью счел за благо промолчать. Он сам нередко использовал хирургические приемы и на опыте убедился в их действенности. Вполуха он прислушивался к голосам своих коллег, с пылом утверждавших, что докторам негоже пачкать руки кровью и хирургию надо оставить в удел цирюльникам. По мере того как их аргументы становились все более многословными, крепло охватившее Бартоломью беспокойство. Доктор не сомневался, что вскоре и его, подобно Ибн-Ибрагиму, назовут еретиком. И тогда ему придется держать ответ за собственные взгляды и убеждения.

Постепенно от хирургии дискуссия перешла к вопросам распространения заразы. Бартоломью заявил, что доктор, не дающий себе труда вымыть руки до и после осмотра больного, сам может служить источником заразы. И вновь не встретил понимания. В ответ на его слова Боно недоверчиво покачал головой, а Матье откровенно рассмеялся. Отец Филиус промолчал. Они с Бартоломью говорили об этом много раз, но так и не сумели ничего доказать друг другу.

К тому времени, как за окном начали сгущаться сумерки и колокол Гонвилл-холла оповестил о времени вечерней трапезы, Бартоломью окончательно убедился в тщетности своих попыток найти общий язык с коллегами. Отклонив приглашение на ужин, он вернулся в Майкл-хауз. У ворот привратник сообщил доктору, что его срочно требуют в замок. Бартоломью устало побрел по пыльной улице, гадая, какая надобность заставила Талейта вызвать его в замок незадолго до комендантского часа. После тяжелого дня у доктора отнюдь не было желания встречаться с грубым и враждебно настроенным шерифом.

Стоило ему подняться на холм, как навстречу ему устремился ожидавший у ворот сержант.

— Вы все же пришли, доктор! — с явным облегченьем воскликнул он, хватая Бартоломью под руку. — Мы боялись, что вы не придете. После того, что случилось в последние дни…

— Что вы имеете в виду? — сухо осведомился Бартоломью, освобождая свою руку.

— Вы были дружны с дочерью де Белема, а шериф ничего не сделал, дабы отыскать ее убийцу, — пробормотал сержант, тревожно озираясь по сторонам. — Честно говоря, прежде он никогда не пренебрегал своими обязанностями, — добавил он более уверенно. — Но в последнее время его точно подменили.

— И в чем же причина перемены? — спросил Бартоломью.

— Мы думаем, его одолели семейные неприятности, — пожал плечами сержант. — А впрочем, откуда нам знать.

Они миновали сторожевую будку и вошли во внутренний двор замка, освещенный неверным светом факелов. Грозные силуэты башен и зубчатых стен четко вырисовывались на фоне вечернего неба.

Сержант провел Бартоломью в северное крыло здания. Миновав Большой зал, они спустились по лестнице и оказались в небольшой комнате, где на грязном соломенном тюфяке лежал молодой парень. Лоб его покрывала испарина, с губ беспрестанно срывались стоны. Солдаты, стоявшие вокруг, молча расступились и пропустили доктора.

— Бедняга пострадал из-за несчастной случайности, — пояснил сержант, поймавший вопросительный взгляд Бартоломью. — Мы упражнялись в стрельбе из лука. Когда занятия были окончены, я велел ему убрать мишени. А вот этот солдат, Руфус, по ошибке пустил еще одну стрелу.

Руфус, на которого устремилось множество укоризненных взглядов, отступил в тень и потупился.

— Клянусь, я сделал это не нарочно! — прошептал он. — Я не видел, что он идет за мишенями.

Бартоломью опустился на колени и осмотрел рану. Стрела вонзилась парню в руку чуть выше локтя. Глядя на зазубренный наконечник, Бартоломью размышлял, как лучше поступить — протолкнуть стрелу сквозь плоть и вытащить с другой стороны или же сделать небольшой разрез. Второй путь, несомненно, причинил бы раненому меньше страданий, поскольку стрела вошла в руку не столь уж глубоко. Но разрез требовал использования хирургических инструментов, а Бартоломью вдоволь наслушался сегодня обличительных тирад о том, что врач впадает в ересь, опускаясь до ремесла цирюльника. Меж тем раненый, стеная, не сводил с доктора умоляющих глаз.