Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

• Название: Нечто в лодке по ту сторону озера...
• Автор: Максим Перфильев
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Тогда мы уже не выступали на сцене. Мы сидели в своем андерграунде на репетиционной базе, которую нам по счастливой случайности бесплатно на халяву предоставляли очень хорошие знакомые. Мы уже некоторое время пытались создать коллектив, срастаясь так или иначе где-то с теми или иными музыкантами, мы сыгрывались, присматривались, приглашали, кто-то приходил сам, но толком ничего серьезного у нас пока так и не получалось. Мы просто репетировали в свободное время, иногда пересекаясь на базе с другими группами, общались, крутились в этом, пытались придумывать какие-то интересные вещи — в общем, это больше было похоже на какой-то тусняк и приятное времяпрепровождение, с периодически возникающими у нас творческими порывами создания каких-то новых музыкальных тем. Мы не теряли времени даром, мы оттачивали старые вещи, придумывали новые, поддерживали свое мастерство, но — не было движения вперед, никак не получалось создать группу, не было выступлений. Пару раз мы записывали некоторые отрепетированные треки в студии, и потом выкладывали их в Интернете на своих сайтах, но на запись нужны были деньги, еще — не все сценарии треков у нас были четко отрежессированы, и всегда возникали проблемы с поиском музыкантов для качественного прописывания басовой и вокальной партий, а так же клавишных — самая большая проблема. В общем, это был наш андерграунд. И он нам естественно уже начинал понемногу надоедать.

Но когда появилась Катерина — это внесло в нашу застоявшуюся творческую жизнь некоторое разнообразие, и ее желание научиться играть создало у нас ощущение чего-то нового в нашей деятельности.

Когда я познакомился с Катей, я уже кое-что знал о ней — то, что мне успел рассказать Слава, некоторые особенности ее характера, мне так же было известно и то, что она лесбиянка, или, по крайней мере, старается быть ей.

Итак, мы начали тусоваться вместе, теперь уже втроем пытаясь создать музыкальный коллектив, и обучая Катю игре на электрогитаре. Надо сказать, она сама толком не могла определиться, чего хочет, и думала то научиться играть на бас-гитаре, то просто научиться петь, а то и просто — стать нашим менеджером. Это было конечно забавно. Во всяком случае — ее притягивало все это, и она стремилась к тому, чтобы проводить с нами время. В этом плане нам повезло. А так как мы являлись, в общем-то, уж не самыми плохими музыкантами, просто в силу тех или иных обстоятельств оказавшихся в андерграунде, без коллектива и без концертной деятельности (я например, еще после концертов в церкви толком не отошел) — то естественно мы в определенной степени представляли для нее некоторый авторитет.

Я помню, как на одной из репетиций, сидя на стуле во время игры — уже не первую минуту обливаясь потом, с высунутым на плечо языком, я нервно фигачил медиатором по металлическим струнам, резко переставляя аккорды, выбивая из слегка "примоченной" эффектом гитары нестандартную гармоническую линию, с отрывистым синкопированным ритмом. В паре метров от меня, заглушая комбик, стоящий в углу, из которого собственно и вырывались эти забавные секстовые и всякие нестандартные трезвучные аккорды — заглушая этот самый комбик почти на половину, по ударной установке так же обливаясь потом, с вытаращенными глазами и таким выражением лица, как будто ему в попу загнали ломик по самый пуп, долбился изо всех сил Слава, стараясь не посадить темп и видимо стремясь к тому, чтобы порвать "кожу" на барабанах.

Нас перло от самих себя и от нашей новой нервозно-агрессивной "тяжелой", с оттенками какой-то параноидально-шизофренической бредовой гармонии, альтернативной темы. Мы выкладывались по полной и отрывались, выплескивая все свои эмоции. Слава, явно не жалея тарелок долбил по ним с такой силой, что у меня реально звенело в ушах, и казалось мозг подпрыгивал и переворачивался в черепе от четких ударов "бочки", а звук от долбления по "рабочему" барабану, проходя через все тело, вызывал дрожь, проникая внутрь казалось даже не через уши, а через кожу. Я в свою очередь все-таки задумывался о том, чтобы не порвать струны, но комбик, орущий на полную мощность, так же не мог скрыть явно нервной и очень злой игры на гитаре.

Катерина сидела рядом, напротив меня, и слушала то, что мы выдалбливали и выжимали из инструментов, наблюдая за нашими движениями и за тем, какие рожи образовывались на наших лицах в процессе игры. Ей нравилось то, что мы делали. Ей нравилась наша игра. И нравилась наша музыка. И она хотела научиться играть так же. Хотела играть такую же музыку. Это прочитывалось в ее взгляде, это было видно по ее сверкающим глазам. Не то чтобы они блестели какой-то наивно фанатичной чрезмерной впечатлительностью, но было очевидно — Катя хотела того же, что сейчас видела перед собой. Она хотела заниматься музыкой.

К тому времени мы уже потихоньку начали обучать ее, объясняли какие-то самые элементарные вещи, принципы. Естественно, что-то она понимала, а что-то нет, что-то у нее получалось, а что-то не получалось — но в основном пока еще ничего не получалось. Может из-за нерегулярности наших занятий, может из-за того, что сама не хотела много заниматься дома, но какие-то вещи она просто не догоняла, и пока что процесс развития шел не слишком быстро.

Сейчас я замечал в ее взгляде некоторый высад от того, что она не может выдать ничего даже близкого к тому, что делали мы. Она завидовала. Завидовала белой завистью, так как причин для черной у нее пока еще не было, она только начала обучение. Ей хотелось научиться играть так же, как мы. Ей хотелось добиться такого же уровня мастерства. Такой же техники. Такой же свободы в исполнении. Чтобы сидеть и переться от своей же собственной игры. Чтобы просто получать от нее удовольствие. Но пока она не могла достигнуть этого. Нужно было время и огромное количество затраченного труда. И сейчас в ее взгляде читалось какое-то небольшое огорчение от сравнения того, что она видела и того, что не получалось у нее.

Одновременно с этим она все же смотрела с некоторым восторгом. Для нее то, что делали мы — было сейчас чем-то запредельным, недостижимым. Она даже толком не понимала, что именно мы делаем, но ей нравилось, как мы играли. И ее, безусловно, перло от того, что она могла находиться рядом. Это был один из тех моментов, когда я видел, что на меня смотрят с восхищением. Безусловно, это очень приятное чувство. Оно неповторимое и его нельзя спутать ни с чем. Но главное — не потеряться в нем, и не позволить ему, чтобы оно затмило тебе глаза. Не начать утопать в собственной самовлюбленности и тщеславии. Иначе рано или поздно это приведет к погибели.

За то время, которое я занимался музыкой, я привык различать взгляды людей, в частности, взгляды людей находящихся в зале перед сценой. Я немного научился отличать взгляды профессионалов — от простых обывателей, обычных слушателей, а так же от тех, кто просто по каким-то причинам хочет постебаться, при этом, совершенно ничего не понимая в музыке, и от тех, кто смотрит с восторгом или хотя бы с интересом. Катерина смотрела с восторгом, но в отличие от первого раза, когда она только пришла к нам на репетицию — сейчас она смотрела еще и с огорчением и с каким-то высадом. Многие вещи у нее не получались, хотя сейчас об этом еще было рано судить, она только начала учиться, но — она понимала, что чтобы достигнуть даже нашего, мягко говоря, далеко не самого виртуозного уровня (пусть и неплохого) — ей придется очень сильно постараться, и чего-то достигнуть ей получится еще очень не скоро.

И мы могли использовать эти ее чувства и ощущения для своей выгоды.

Одновременно с этим я лично за собой и за нами со Славой обоими не помню, чтобы мы когда-то проявляли какое-то чрезмерное самодовольство и признаки тщеславия, за то время пока мы ее учили, мы никогда не превозносились над ней, никогда не кидались понтами, и не строили из себя каких-то гуру, да это было бы и глупо и нелепо в данном контексте — как я уже сказал, Катя только начала обучение, и естественно еще ничего не умела и многого не понимала. Хотя я видел людей, которые даже в таком контексте — даже со своими учениками — в процессе обучения брызгали в разные стороны своей самовлюбленностью и подчеркивали свое превосходство. Такое поведение я считал крайне дибилоидным — только люди чем-то сильно обделенные в детстве, или вообще в жизни, и с низкой самооценкой способны на постоянное проявление своей гордости, чтобы доказать всем, что они все-таки что-то из себя представляют. Это комплексы. Меня от этого тошнило.

Мы со Славой всегда были чутки к Катерине в процессе обучения, и всегда старались нормально общаться с ней, не просто с позиции учителя, а, прежде всего, с позиции друга, приятеля.

Но все же Катю огорчало то, что она не могла понять какие-то вещи, которые мы ей объясняли, и то, что какие-то вещи у нее просто не получались. Это читалось в ее глазах. Было видно по тому, как она сейчас смотрела на нас со Славой — пока мы, увлекшись собственной игрой, производя невероятное количество ритмичного и гармонически необычного, но все же приятного, шума, уходили в нирвану.