Максим Перфильев - Жажда Смерти

• Название: Жажда Смерти
• Автор: Максим Перфильев
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Он тяжело повалился на землю. Его даже не успели подхватить на руки. Его одежда была разорвана в клочья. Теперь было понятно, почему он дрожал. Он дрожал от боли — от множества рваных открытых ран и ссадин, с содранной кожей, покрывавших его тело. Он очень тяжело дышал. Навряд ли у него сейчас были шансы выжить. Это была первая смерть в этом лесу, которая могла произойти совершенно естественно.

Кварион и Клавор склонились над пресвитером.

— Скорее аптечку! — крикнул Лиус спецназовцу, но Малочевский схватил автомеханика за рукав. Бариус и с места не тронулся, видимо, подумав, что от одной аптечки здесь много толку не будет, и одновременно угадав реакцию священника.

— Не надо… — прохрипел пресвитер. — Я умру…

Кварион вцепился в руку Викториуса, с силой сжав пальцами его ладонь, не зная, что ответить, и не зная, что еще можно сделать. Он не хотел этой смерти. Сейчас она казалась ему какой-то неправильной, как, впрочем, и все здесь происходящее. Но, в отличие от остальных смертей, она казалась также совершенно неизбежной и абсолютно такой, которую уже ни чем не остановить — такой, которая наступает в предназначенное для нее время.

— Он… — произнес Малочевский, задыхаясь. — Не может уйти, не забрав одну жизнь… Но здесь сейчас уже произошла смерть… Здесь сейчас уже пролилась кровь… — пресвитер сглотнул. — У вас есть время… до того, как он придет снова… Сейчас вы в безопасности… Сейчас он ушел, но… — священник остановился, чтобы перевести дыхание. — Спасите их!.. — тяжело прохрипел он.

Автомеханик бросил мимолетный взгляд на спецназовца, а затем снова обернул все свое внимание к умирающему пресвитеру. Тот притянул к себе свою дрожащую изодранную руку и разжал кулак. В его ладони находился все тот же маленький серебряный крестик.

— У меня на груди… — тяжело произнес Викториус. Ему все труднее становилось говорить. — Под курткой… маленький пузырек с водой… Она может быть полезной… Возьми ее… — священник остановился. Затем он дрожащими руками схватился за куртку Лиуса, притянул его к себе, и, одновременно немного приподнявшись, заглянул в его глаза. — Я…, - прохрипел он, — отдал за вас свою жизнь… Пожалуйста… Я тебя очень прошу… Я умоляю тебя… скажи, что это было не зря… Скажи, что в этом был хоть какой-то смысл… Скажи мне!.. — попытался прокричать Малочевский последнюю фразу, но лишь тяжелый хрип вырвался из его горла. Он расслабил руки, закатил глаза и безразлично откинулся на землю.

Он умер.

Кварион склонился над его лицом. Ему стало больно. Ему было так неприятно осознавать эту смерть. Ему казалось, что она не должна была случиться. Но она так прекрасно завершала собой весь земной путь священника.

Викториус Малочевский, пресвитер церкви, закончил свою жизнь так, как мечтал бы закончить любой воин — в битве, отдав свою жизнь за другого. Он умер так, как всегда мечтал сам. И ничто, даже его собственные ошибки, не смогли разрушить эту мечту — это было последнее, что мог сделать для него на земле его Бог.

37.

Любой человек всегда будет оставаться загадкой для других людей. Поступки человека могут определяться совершенно разными мотивами, которые не всегда бывают понятны окружающим, а иногда они бывают не понятны даже самому человеку. Человек может совершать что-либо подсознательно, бессознательно на уровне чувств, инстинктивно, под воздействием внешних сил — например, других людей или препаратов. Но даже такой источник мотивов поведения человека, как сознание — которое иногда кажется нам наиболее предсказуемым и контролируемым, на самом деле может являться причиной самых необъяснимых поступков и меньше всего поддаваться какой-либо логике. Сознание человека это бездна. Все люди в течение своей жизни получают разное воспитание, разное образование, приобретают разный опыт, общаются с разными категориями людей, и мыслят совершенно по-разному. Поэтому часто не понимают друг друга. Все необычное и то, что человек не в состоянии понять, ему свойственно называть безумием. Между тем, у каждого явления есть своя причина, как и у каждого поступка. Нужно лишь найти эту причину, понять ее. А к этому часто способны лишь те люди, которые занимаются этим профессионально, либо те, кто умеют находить эти причины в самом себе, и кто понимает, что его жизнь, его мышление, и он сам — это далеко не истина, и не критерии истины, это всего лишь малая часть огромного мира, его крохотная частичка. Существует древняя притча:

В одной стране жил пророк, и он предсказал жителям той страны, что в скором времени на их земле будут отравлены все источники вод, и те, кто будут пить воду из этих источников, превратятся в безумцев. Тогда его никто не послушал, только один мудрец стал запасаться водой, которая пока была еще чистой. Прошло некоторое время, и случилось так, как предсказал пророк — вода была отравлена. Но людям нечего было пить, и они пили эту отравленную воду, которая текла из их рек. Вскоре вся страна превратилась в страну безумцев, люди сошли с ума. Только мудрец, у которого были запасы старой воды, оставался в здравом рассудке. Но все, кто его окружали — все в той стране — считали его безумцем, потому что он отличался от них. Тогда мудрец решил выпить новой, отравленной, воды, и превратился в сумасшедшего. И тогда все люди в той стране сказали, что он обрел разум, и приняли его, как своего. В стране не осталось ни одного разумного человека…

…Большинство суждений людей субъективны. Но, что самое интересное, большинство людей этого не понимают. Каждый думает, что он знает истину, каждый думает, что он имеет ее в своей жизни, хотя на самом деле, он лишь успокоился в ее поисках, когда ему в руки всучили ложь. Так жить намного проще. Проще думать, что ты действительно мудр, чем постоянно искать эту мудрость и проверять себя в ней. Проще думать, что ты действительно разбираешься в чем-то, по крайней мере, ты в мире с самим собой, хоть и глуп, как пень, и, по большому счету, ни кем не являешься, но ты спокоен и беспечен, и испытываешь неподдельное удовольствие от того, что кажешься себе невероятно великим. Очень сложно жить с осознанием того, что ты ни в чем не уверен на все сто процентов. Поэтому большинство людей уверены в своей неправоте, и они счастливы. Такие люди — идеальный материал для диктаторов, вождей которые, захватив власть в этом мире, превращают всех в своих рабов, и садят их в клетку, но в клетку не из стальных прутьев, а из собственных фантазий этих рабов, и той лжи, которую им внушили.

На самом деле в этом мире почти нет истины, потому что это мир людей, в нем есть лишь критерии и господствующие мнения. И на этой земле, если мы и найдем истину, то никогда не узнаем об этом, мы можем лишь только поверить в нее, а действительно ли это она — мы узнаем только когда умрем.

Бариус Клавор это понимал. И, как ни странно, ему казалось, что он действительно нашел истину, но она была для него слишком горькой, а он был для нее слишком горд. Такая истина ему не понравилась. А, если учесть, что он знал, что действительно никогда на этой земле не сможет быть по-настоящему в ней уверен — при всем этом он решил оставить ее. А играть постоянно в кошки-мышки ему тоже уже надоело. Он был зол — зол на весь этот мир, зол на те принципы, по которым он существует, зол на принципы поиска этой долбаной истины, зол на саму истину, зол на того, кто ее придумал, кем бы он там ни был. Он понимал, что то, как он живет — на самом деле, возможно, это неправильно… а, возможно, только одно это и есть, на самом деле, правильно — тут сложно что-либо утверждать. Но, в любом случае, он собирался делать как раз обратное тому, в чем был больше всего уверен. Именно так — потому что он был с этим не согласен, ему это не нравилось, он был горд и не хотел смиряться.

Гордость — на самом деле, не такое уж плохое чувство. Смирение, на мой взгляд, не настолько уж и достойно уважения, как это многие пытаются представить. Вообще, понятие хорошо и плохо — тоже понятия относительные, как, впрочем, и все в этом мире. Это тоже лишь субъективное мнение, это тоже лишь придумано той или Иной личностью. Люди, которые слишком убеждены в своей правоте, чаще всего, не видят дальше собственно носа — они убежденны только потому, что их убедили. Здесь есть лишь одна истина — существуют поступки, и существуют последствия этих поступков. А все разговоры о гордости, о смирении и том, что такое хорошо, и что такое плохо — лишь субъективные представления отдельных личностей. Единственное, что, возможно, действительно плохо — это причинять неоправданное зло другим людям — это, наверное, на самом деле, неправильно. В противном случае на земле воцарится беспредел, и человечество само себя уничтожит. Боль — она никому не нужна, в этом нет ничего хорошего… Хотя в любой философии и в любых рассуждениях можно дойти до крайности. Все же истина, наверное, заключается лишь в том, что существуют поступки и их последствия. Преступление и наказание. Без этого свобода воли превратится в величайшее проклятие, а понятия "справедливость" и "истина" потеряют всякий смысл — в них просто перестанут нуждаться.