Евгений Николаев - Снайперские дуэли. Звезды на винтовке

• Название: Снайперские дуэли. Звезды на винтовке
• Автор: Евгений Николаев
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37383-3

«Морда фашиста была отчетливо видна через окуляр моей снайперки. Выстрел, как щелчок бича, повалил его на снег. Снайперская винтовка, ставшая теперь безопасной для наших бойцов, выскользнула из его рук и упала к ногам своего уже мертвого хозяина…»

«Негромок голос снайперской пули, но жалит она смертельно. Выстрела своего я не услышал — мое собственное сердце в это время стучало, кажется, куда громче! — но увидел, как мгновенно осел фашист. Двое других продолжали свой путь, не заметив случившегося. Давно отработанным движением я перезарядил винтовку и выстрелил снова. Словно споткнувшись, упал и второй «завоеватель». Последний, сделав еще два-три шага вперед, остановился, оглянулся и подошел к упавшему. А мне вполне хватило времени снова перезарядить винтовку и сделать очередной выстрел. И третий фашист, сраженный моей пулей, замертво свалился на второго…»

На снайперском счету автора этой книги 324 уничтоженных фашиста, включая одного генерала. За боевые заслуги Военный совет Ленинградского фронта вручил Е. А. Николаеву именную снайперскую винтовку.

---

Я посмотрел на пустынное, без единого кустика, поле с той и другой стороны шоссе и никого не увидел.

— Плохо наше дело, придется всем вернуться, будем искать Котельникова.

Нашли мы его, уже мертвого, в том же кювете, пройдя метров триста назад…

И вот мы дома. Рука все еще ныла, но в санчасть я не торопился — сидел и думал…

Шел третий месяц войны. Несколько дней тому назад мы были в Ленинграде. Несколько сот чекистов — остатки 154-го стрелкового полка войск НКВД. До вероломного нападения на нашу страну фашистов полк — его штаб, тылы и часть подразделений — стоял в небольшом пограничном карельском городке.

Настоящие бои для нас начались 26 июня 1941 года, когда Финляндия объявила войну Советскому Союзу. А до этого, с 22 июня, происходили эпизодические, мелкие стычки с противником.

В ожесточенных, кровопролитных сражениях нам пришлось отходить через Выборг к Ленинграду. Нелегким был для всех нас этот путь. Многих бойцов и командиров потеряли мы тогда убитыми и ранеными.

И вот несколько дней назад оставшийся личный состав нашего полка влился как пополнение в 14-й Краснознаменный стрелковый полк 21-й стрелковой дивизии войск НКВД. Командовал полком подполковник Родионов. На ближних, юго-западных подступах к Ленинграду воевала 42-я армия. В ее состав входила и наша дивизия, состоявшая, кроме нашего, 14-го, из 6-го и 8-го стрелковых полков. Командовал дивизией полковник Михаил Данилович Панченко.

Дивизия получила задачу оборонять Ленинград с юга от Финского залива до Невы и далее на восток до Запевок, не допустить врага в город.

14-й Краснознаменный, только что занявший отведенный ему командиром дивизии участок обороны, яростно вгрызаясь в землю, спешно окапывался. Это был последний перед Ленинградом рубеж. Он проходил непосредственно под городом Урицком, стоявшим всего лишь в нескольких километрах от Кировского района Ленинграда. Из наших стрелковых траншей днем хорошо были видны трубы Кировского завода. А по вечерам огни ракет, не угасавшие над передним краем, отражались в окнах домов Автова. Вторые эшелоны полка и дивизии были расположены уже в самом Ленинграде.

Защитники Ленинграда жили одной мыслью: грудью своей прикрыть родной город, не дать противнику ворваться в него. Выстоять, только выстоять!

Все это пронеслось в моей голове, пока я прислушивался ко все не утихавшей боли в раненой руке.

Чуть в стороне от нас, разведчиков, на бруствере, свесив ноги в окоп, сидел молодой лейтенант комсомолец Василий Буторин, недавно прибывший в полк. Он тут же был назначен командиром пятой роты. Начищенные до блеска сапоги лейтенанта сияли в лучах заходившего солнца. Среднего роста, широкоплечий, симпатичный блондин с голубыми глазами, он был похож на циркового гимнаста. Форма на нем была идеально выстирана и выглажена, гимнастерка туго перетянута широким командирским ремнем — и пальца не просунешь! И в то же время весь его облик, поведение говорили, что перед вами бывалый, кадровый командир. И мы это сразу почувствовали. Тем более что на груди лейтенанта алел, переливаясь золотом, уже основательно потертый орден Красного Знамени. Прикрепленный к поясу длинными ремешками, как у моряков, у ротного висел пистолет ТТ в черной кобуре. На вид командиру было лет двадцать пять. Сейчас, глядя на поредевшие ряды деревьев в Шереметевском парке и прислушиваясь к шуму машин за ним, командир о чем-то сосредоточенно думал. Может, он думал о своем родном Барнауле, где родился и вырос, о своих родных, о жене Варваре Васильевне, оставшейся в Калининской области. А может, и скорее всего, думал о том, что личный состав роты должен выполнить приказ командира полка: к утру закончить оборудование ходов сообщения, землянок и стрелковых ячеек в траншеях. Все они, его бойцы и командиры, работающие сейчас «до седьмого пота», уже тянут волоком от парка бронеколпаки и стальные щитки, только что привезенные рабочими Кировского завода. Часть бойцов, впрягшись по-бурлацки, уже подтаскивала очищенные от сучьев и веток и распиленные до нужного размера бревна для покрытия землянок. Бойцы тащили бревна и от разбитых домов из поселка Дачное.

Кто его знает, о чем думал в это время лейтенант, только, видно, больно было ему смотреть на поваленные войной деревья в некогда прекрасном, знакомом ему еще с мирного времени Шереметевском парке. Кадровый командир, участник боев советско-финляндской войны, он из собственного опыта знал, что накаты из свежесрубленных деревьев, положенные крест-накрест в три-четыре ряда на землянки, будут куда прочнее сухих старых бревен. Ведь в свежем, даже распиленном на поленья дереве еще теплится жизнь. А коли так, ему положено сопротивляться. Видно, доволен был лейтенант тем, как сноровисто и аккуратно его бойцы укладывали эти бревна на землянки. Он знал, как окупится завтра этот сегодняшний «седьмой пот». Зарывшись глубоко и надежно в землю, можно будет сохранить личный состав роты. А там… Он будет бить врага днем и ночью, в любую погоду. «Стоять насмерть!», как сказал вчера командир полка. Эти слова хорошо понял в роте каждый боец и командир. Команды, какие были нужны, им даны, каждый знает, что ему делать, за что отвечать. Надо только не мешать сейчас командирам взводов и отделений, не глушить их инициативу, доверять подчиненным.

И лейтенант Буторин не мешал. Он был уверен: личный состав роты не подведет. Позади Ленинград!

Размышления лейтенанта прервал появившийся в расположении роты комиссар полка Агашин. Встали и вытянулись по стойке «смирно» разведчики, раньше командира роты увидевшие своего комиссара. Заметив наше движение, лейтенант оглянулся и, увидев Агашина, легко спрыгнул в окоп и поспешил навстречу.

Иван Ильич Агашин до войны был комиссаром окружной школы младшего комсостава погранвойск Ленинградского военного округа. Опытный политработник, он прошел большую жизненную школу за свои сорок с лишним лет. Плотный, коренастый, с умным волевым лицом, густой шевелюрой, успевшей уже поседеть на висках за короткое время войны, комиссар Агашин поражал нас своей кипучей энергией, не по возрасту молодым задором. В полку его любили — скромного, немногословного, спокойного и справедливого. То, о чем он говорил, всегда было сильно и убедительно. Любили его за честность, личную храбрость, которые особенно ценятся в человеке. Бойцы были готовы в любую минуту пойти за своим комиссаром в огонь и в воду. Мне нравилось, как он на какой-то, может быть, псковский манер произносил слово «должны». «Мы доложны», — говорил он. И мы понимали, что действительно должны. Должны Родине, партии, народу — за прошлую и будущую жизнь. Тем более теперь, в годы тяжелых испытаний. Так нас воспитали с детства, со школьной скамьи.

— Командир пятой роты лейтенант Буторин! — четко доложил лейтенант. — Рота занята оборудованием землянок. В расположении роты находятся полковые разведчики, только что вернувшиеся с задания. Они отдыхают — вам уже докладывали в штаб по телефону. Здравия желаю, товарищ комиссар!

Козырнув, Агашин протянул Буторину руку. Поздоровавшись и с нами, комиссар сделал нам знак рукой: «Садитесь, хлопцы!» — и сказал:

— Да, о результатах разведки я знаю. Ребята молодцы. Пусть отдыхают. Так о чем замечтался, лейтенант?

— Да вот, прикидываю… Мыслишка у меня появилась, товарищ комиссар.

— Выкладывай, поделись.

Мы, разведчики, невольно прислушались к разговору командиров: интересно, что придумал понравившийся всем нам лейтенант?

— Я, товарищ комиссар, вспомнил войну с финнами. Про финских «кукушек», их снайперов подумал. Вот и размышляю: а не организовать ли у нас в полку такую школу? Ну, пусть не школу — это я слишком громко назвал, понимаю, — а вот хотя бы курсы такие, человек на десять-пятнадцать пока? — И он вопросительно посмотрел на комиссара. Тот внимательно слушал лейтенанта, видимо что-то уже прикидывая в уме.

— Пока мы стоим во втором эшелоне, берусь подготовить отличных стрелков-снайперов.

— Ну а база? — спросил Агашин. — Что потребуется еще, кроме людей, твоего опыта и желания?

— База? База — по обстановке! Зато, я уже узнавал, снайперские винтовки в полку есть. Лежат себе, в масле катаются на складе боепитания. Совершенно новенькие! А это уже что-то!

— Что ж, дельная мысль. Сегодня же доложу командиру полка. Заранее уверен: он одобрит. А пока подбирай себе «студентов», лейтенант, для своей «академии». Небось уже и прикинул — кого?

— Так точно, товарищ комиссар! Я, собственно, уже почти подобрал, правда, только из своей роты. А вот, — лейтенант кивнул в нашу сторону, — кое-кого из разведки отдадите? Такие ребята пригодились бы на первый случай: парни ловкие, храбрые, многие из них хорошие спортсмены.

— Как много нужно времени для их подготовки? Обстановка, сам понимаешь…

— А мы элементарно: немного теории, матчасть и как ею пользоваться. Ну а экзамен примем прямо на переднем крае — по живым мишеням! И все же дней пятнадцать потребуется обязательно.