Александр Шубин - 10 мифов Советской страны

• Название: 10 мифов Советской страны
• Автор: Александр Шубин
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17714-0

Эта страна проклята и ославлена. Эта эпоха объявлена самой страшной в истории России. Ее достижения приказано вычеркнуть из памяти. Ее герои густо замазаны грязью.

Заслуженно ли? Стоило ли менять парадные советские мифы на грязные антисоветские? Не поменяли ли мы, как говорится, шило на мыло?

И что в этих легендах было правдой, а что - безусловная ложь?

Был ли Ленин германским агентом?

Кто развязал Гражданскую войну в России?

Кто повинен в страшном голоде 30-х годов?

Каковы подлинные масштабы сталинских репрессий?

Кто начал Вторую Мировую войну?

Была ли у Сталина реальная альтернатива?

Самые скандальные тайны, самые спорные легенды, самые распространенные мифы великой советской эпохи в новой книге известного историка и публициста.

---

***

После первого разрыва с махновцами в середине 1919 г. красные обвиняли Махно в предательстве и трусости. Что случилось? Махновская армия представляла инородное тело в РККА, и неудивительно, что уже в феврале Л. Троцкий потребовал ее преобразования по образу и подобию других красных частей. Махно ответил: «Самодержавец Троцкий приказал разоружить созданную самим крестьянством Повстанческую армию на Украине, ибо он хорошо понимает, что, пока у крестьян есть своя армия, защищающая их интересы, ему никогда не удастся заставить плясать под свою дудку Украинский трудовой народ. Повстанческая армия, не желая проливать братской крови, избегая столкновения с красноармейцами, но подчиняясь только воле трудящихся, будет стоять на страже интересов трудящихся и сложит оружие только по приказанию свободного трудового Всеукраинского съезда, на котором сами трудящиеся выразят свою волю»[99]. Прекратилось снабжение махновцев боеприпасами, что создавало угрозу фронту.

Советские легенды повествуют о том, что махновское войско «разложилось», а сам Махно поднял мятеж и открыл фронт белым. Но мемуары участников событий, включая командующего фронтом В. Антонова–Овсеенко, не говоря уж об архивных документах, рисуют совсем другую картину событий.

Большевистская пропаганда сообщала о низкой боеспособности махновцев, но позднее командарм Антонов–Овсеенко писал: «Прежде всего факты свидетельствуют, что утверждения о слабости самого заразного места — района Гуляй–поля, Бердянск — неверны. Наоборот, именно этот угол оказался наиболее жизненным из всего Южного фронта (сводки за апрель—май). И это не потому, конечно, что здесь мы были лучше в военном отношении сорганизованы и обучены, а потому, что войска здесь защищали непосредственно свои очаги»[100].

Чтобы решить проблему со снабжением, Махно решил преобразовать свою непомерно разросшуюся бригаду хотя бы в дивизию. Это было воспринято большевиками как недисциплинированность, и командование Южного фронта приняло решение о разгроме махновцев. Большевики явно переоценивали свои силы, тем более что именно в этот момент началось наступление деникинцев[101]. Они ударили по стыку махновцев и РККА в тот момент, когда большевики напали на махновские тылы. Сопротивляться напору с двух сторон было невозможно.

6 июня 1919 г. Махно направил телеграмму Ленину, Троцкому, Каменеву и Ворошилову, в которой говорилось: «Пока я чувствую себя революционером, считаю своим долгом, не считаясь ни с какой несправедливостью, обличающей меня в (нечестности?) к нашему общему делу Революции, предложить немедленно же прислать хорошего военного руководителя, который, ознакомившись при мне на месте с делом, мог бы принять от меня командование дивизией»[102].

И на других участках фронта Красная армия не смогла удержать наступление Деникина. Ответственность за поражение большевики возложили на Махно и расстреляли его штаб. Самому Махно удалось бежать, и он развернул партизанскую войну в тылу большевиков. В отместку за гибель махновских командиров анархисты взорвали в Москве здание горкома партии. Погибло несколько десятков большевистских руководителей.

Под давлением Деникина большевики вынуждены были отступать с Украины. Бойцы не хотели уходить в Россию. 5 августа к Махно присоединились его части, оставшиеся под командованием большевиков. В руках «батьки» снова оказалась многотысячная армия.

Превосходящие силы белых оттеснили махновцев в Западную Украину, под Умань. Но внезапный удар, нанесенный махновцами под Перегоновкой 26—27 сентября, был сокрушающим. Один полк противника был взят в плен, два полностью вырублены. Махновская армия ворвалась в тылы деникинцев и двинулась через всю Украину тремя колоннами в сторону Гуляй–польского района. «Операции против Махно были чрезвычайно трудными. Особенно хорошо действовала конница Махно, бывшая первое время почти неуловимой, часто нападала на наши обозы, появлялась в тылу и т.п. Вообще же махновские «войска» отличаются от большевиков своей боеспособностью и стойкостью»[103], — рассказывал начальник штаба 4–й дивизии слащевцев полковник Дубего. Под угрозой оказалась ставка Деникина в Таганроге. Инфраструктура Добровольческой армии была изрядно потрепана, что затормозило деникинское наступление на север, к Москве. С фронта срочно пришлось перебрасывать части Шкуро, чтобы локализовать быстро расширяющуюся зону, контролируемую махновцами. Махновский прорыв серьезно ослабил наступление Деникина на Москву.

Оправившись от первого удара, деникинцы отбили прибрежные города и развернулись на Гуляй–поле. Но в этот момент Махно взял крупный город Екатеринослав. В это время под командованием Махно сражалось 40 тысяч человек[104].

Каждую из приходящих в Екатеринослав армий жители оценивали прежде всего по грабежам. Казалось бы, махновцы должны были превзойти всех. Но нет. По свидетельству одного из жителей города «такого повального грабежа, как при добровольцах, при махновцах не было. Большое впечатление произвела на население собственноручная расправа Махно с несколькими грабителями, пойманными на базаре; он тут же расстрелял их из револьвера»[105].

***

Наиболее массовый бандитизм времен Гражданской войны исходил не от боевиков–анархистов и даже не от повстанческих батек, которые должны были считаться с местным населением, составлявшим их опору, а от солдат регулярных армий. «В городе грабежи, пьянство, разгул, которые начинают захлестывать армию», — докладывал после занятия Харькова командующий группой войск РККА В. Ауссем[106]. Другой эпизод: «В конце апреля полк стоял на станции Тетерев, красноармейцы безнаказанно бесчинствовали — грабили, избивали пассажиров, убили несколько евреев»[107], — вспоминает Антонов–Овсеенко о похождениях 9–го полка красных. Таких примеров было немало и у красных, и у белых (об их поведении мы поговорим ниже).

Другая беда — погромные антисемитские настроения. Они были присущи не только белым и петлюровцам. Здесь уместно привести фрагмент беседы наркома Украины А. Затонского с красноармейцами, которых пришлось уговаривать не поворачивать на Киев, чтобы «разделаться с Чекой и Коммунией»: «Наконец один уже пожилой дядько спрашивает: «А чи правда, що Раковский жид, бо кажут, що раньше большевики були, а потим жиди коммуниста Раковского посадили…»

Удостоверяю, что товарищ Раковский самого православного происхождения, что коммунисты — это те же большевики…»[108] Этот аргумент помог. Известны многочисленные еврейские погромы с участием РККА[109]. Миф приписывает антисемитизм и Махно, что является чистой клеветой[110]. Рекордсменами по части антисемитизма являются белое воинство и украинский националист Григорьев.

Если говорить о «революционных войсках», то разгул солдатского бандитизма, принимавшего часто антисемитскую окраску, можно объяснить особой психологической ситуацией, в которой оказался солдат в 1918—1919 годах. Он был силой, добывал партиям власть и считал себя вправе в случае чего восстановить справедливость и наказать виновных. Сила порождала ощущение вседозволенности, постоянные перебои в снабжении и выдаче жалованья — ощущение «неблагодарности» со стороны властей. И здесь обстановка социальной катастрофы, маргинализации и радикализма способствовала выходу погромных настроений.

Таков был мрачный фон, на котором шла борьба, но бандитизм и грабеж не были ее сутью, ибо противоборство шло между социальными силами и идеями.

«Белые рыцари»

О белых сегодня, как о покойнике, — или хорошо, или ничего. На канале «Культура» с пафосом вещают об их замечательных моральных качествах. На ОРТ сериал о настоящих патриотах, которым прямая дорога — к Деникину. Там, у белых собираются истинные рыцари XX столетия, люди чести, глубокого интеллекта, поборники законности и свободы. Они мужественно противостояли безумию, охватившему страну, схватились в неравном бою с красными ордами. Легендарный эпос, одно слово.

Белое движение выделяется среди противников большевиков как наиболее организованная сила. А раз так, то получается, что именно белые были принципиальной альтернативой большевизму. Но это — только еще один миф. Белые были в той или иной степени заражены всеми основными болезнями красных: авторитаризмом, репрессивной жестокостью, склонностью к подавлению инакомыслия.

Что бы ни говорили их идеологи, на практике белые относились к свободе и демократии не лучше большевиков. В указаниях «либерала» А. Деникина Особому совещанию при главнокомандующем говорилось: «Военная диктатура. Всякое давление политических партий отметать, всякое противодействие власти — и справа, и слева — карать… Суровыми мерами за бунт, руководство анархическими течениями, спекуляцию, грабеж, взяточничество, дезертирство и прочие смертные грехи — не пугать только, но и осуществлять их… Смертная казнь — наиболее соответственное наказание»[111]. В условиях широкого распространения таких «грехов», как лидерство в «анархических» (то есть левых) течениях, спекуляция (то есть торговля по «завышенным» ценам) и дезертирство, — это программа массового террора. В то же время офицерство было связано со старой элитой (высшими классами общества) и поэтому выступало против глубоких социальных преобразований, провозглашенных Февральской революцией. Большинство населения выступало за эти преобразования, и поэтому даже те слои трудящихся, которые враждебно относились к большевикам, в большинстве своем не поддерживали белое движение.