Энтони Бурден - Вокруг света: в поисках совершенной еды

• Название: Вокруг света: в поисках совершенной еды
• Автор: Энтони Бурден
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40555-8

Энтони Майкл Бурден родился 25 июня 1956 года в Нью-Йорке. Подрабатывая студентом колледжа в ресторанах городка Привинстаун, он уже твердо решил связать жизнь с поварским искусством. После окончания Американского института кулинарии в 1978 году Бурден работал в нью-йоркских ресторанах «Supper Club», «One Fifth Avenue» и «Sullivan's», пройдя все ступени поварской иерархии. В 1998 году Энтони Бурден стал шеф-поваром нью-йоркского ресторана «Brasserie Les Halles», сейчас он носит звание почетного шеф-повара этого ресторана.

Во второй половине 1990-х годов Энтони Бурден вступил на литературную стезю, выпустив кулинарно-криминальные триллеры «Кость в глотке», «Обамбученный» и др. Закулисную жизнь ресторанов и кое-какие их секреты он раскрыл в статье «Не ешьте, пока не прочитаете это» и в книге «Тайны кухни». Через год в списках бестселлеров «Нью-Йорк таймc» оказалась книга «Вокруг света: в поисках совершенной еды». Статьи и эссе Энтони Бурдена печатались во многих журналах и периодических изданиях: «Нью-Йоркер», «Таймс», «Максим», «Эсквайр» и др.

Известный шеф-повар стал заметной медиа-фигурой. Он участвовал в телесериалах, кулинарных шоу, не раз выступал в качестве судьи на соревнованиях поваров.

---

В зале царила праздничная атмосфера, но все было под контролем. Нечто вроде корпоративной вечеринки с коктейлями. Красивые женщины в очень коротких, с голой спиной платьях смотрели на происходящее, сидя за столиками, и лица их под слоем умело наложенной косметики ничего не выражали. Их спутники — судя по внешнему виду, «крутые», крупные, даже огромные, с бицепсами, проступавшими сквозь ткань элегантных темных костюмов, с низкими лбами, коротким ежиком волос, глазами рептилий — отхлебывали из бокалов и переговаривались, совершенно не обращая внимания на своих дам. Вечеринка? Стрелка? Я буду называть это клуб «Малибу» (у меня в этой стране до сих пор живут друзья). Это было современное с черно-хромированным интерьером заведение: ночной клуб, ресторан, дискотека, помещавшиеся в старом здании, — этакий мафиозный шик (как «Чайна клаб»): приглушенный свет, «мерцающие шары», роскошные наряды. С моего высокого кожаного стула открывался хороший обзор. Рядом со мной сидел человек постарше. У него были волосы до плеч и хлопчатобумажная панама — такую мог бы носить Фредди Принц. Мой сосед, известный певец и композитор, ни слова не знал по-английски, а я не говорю по-русски. Мы с ним сидели за VIP-столом настолько близко от ринга, что чудом не испачкались кровью из разбитых носов боксеров. Я пришел сюда посмотреть на сумасшедших и опасных людей, которых мои русские друзья насмешливо называют «новыми русскими». То есть на тех, кто пришел на смену «старым русским». В этой новой России всякое может случиться. Никогда не знаешь…

Чтобы устроить себе этот вечер, пришлось проявить незаурядные дипломатические способности. Поздно вечером я встретился с грубоватым, но доброжелательно настроенным посредником, а потом, после долгих переговоров, в ночном клубе наконец появился некто Григорий со своим фотоальбомом. После рюмки водки и закусок он гордо продемонстрировал мне коллекцию фотографий, на которых можно было увидеть его в компании джентльменов с бычьими шеями и автоматами в руках. На некоторых снимках они были голые по пояс. Их мощные груди и спины украшали татуировки: церкви, кресты, фразы кириллицей. Услышав о том, что мои спутники снимают на видео все, что со мной происходит, Григорий оживился и заверил меня, что если мы хотим отснять в Москве или Санкт-Петербурге первоклассный голливудский материал, то он «обеспечит безопасность» и «чтобы без всякой тягомотины». Ему уже приходилось такое делать, похвастался он и назвал два недавних проекта. Я посмотрел на фотографии и твердо пообещал себе никогда не ссориться ни с одним из этих парней.

Клуб «Малибу» находится чуть в стороне от Невского проспекта в Санкт-Петербурге, его легко найти по рядам сияющих «ягуаров», «БМВ», «порше» и «мерседесов», против правил припаркованных у входа. Пройдя вертушку и выдержав, пожалуй, слишком настойчивое ощупывание, а также ответив на несколько вопросов по-русски, за которыми последовал телефонный звонок охранника, я поднялся по устланным толстым ковром ступеням, вибрирующим от громкого техно. В фойе перед большим залом, где должно было состояться сегодняшнее действо («Бои без правил. Аттракцион безграничной жестокости»), меня, как старого друга, приветствовал Григорий. Он театрально обнял меня, расцеловал в обе щеки, после чего отвел к зарезервированному столику. Мне сказали, что демонстрация нашей близкой дружбы с его стороны была необходима, чтобы меня здесь хорошо приняли. Ради такого случая я надел свой лучший костюм а-ля Джо Галло Сумасшедший: черный кожаный пиджак с длинными, до самых пальцев, рукавами, черная шелковая рубашка, черный шелковый галстук, черные брюки, черные туфли с заостренными носами. Я намазал волосы гелем — этакий поздний Фрэнки Авалон, — в общем, сделал все, чтобы выглядеть как человек, которого можно было бы представить как «нашего друга из Нью-Йорка».

Два часа подряд я сидел за столом, пил, закусывал блинами с икрой и смотрел на самую отвратительную и бессмысленную жестокость, какую мне только приходилось видеть в жизни. Хорошо одетая публика — некоторые явно были в сговоре с борцами, потому что я наблюдал, по крайней мере, два случая явных поддавков — состояла не только из бритоголовых. Были тут люди и постарше, и поприличнее, их сопровождали высокие, скуластые, длинноногие женщины, почти всегда блондинки, с внушительными бюстами и холодными-холодными глазами. Когда один из борцов на ринге получил мощный удар локтем в лицо и на губах у него показалась кровавая пена, я обвел взглядом зал и вспомнил фермерских детей в Португалии, вот так же тупо глядевших на убийство свиньи.

Один за другим эти несчастные существа выходили на ринг, и их быстро приводили к повиновению. Их душили, пинали, били по голове. Почти каждая схватка кончалась тем, что один из соперников оказывался на ковре, а другой, вцепившись ему в горло, одновременно давил коленями на живот. В общем, я насчитал два нокаута, два заранее запланированных исхода и десять нокдаунов. И всякий раз все кончалось чуть ли не асфиксией. Тошнотворно. Омерзительно. Типа круто.

Моим переводчиком и гидом в России был удивительный Замир, потрясающий, забавный, знающий все на свете парень с темными усами, трехдневной щетиной и в меховой шапке-ушанке. Он был тертый калач и все, что происходило в его стране, воспринимал философски. В один прекрасный, но очень холодный день Замир вознамерился познакомить меня с традиционной русской забавой, баней. В данном случае речь шла о деревянной баньке в заваленном снегом Шувалово под Санкт-Петербургом. Машину вел друг Замира Алексей, музыкант. Замир сидел впереди, я — сзади. Мы даже не успели выехать из города, а только свернули у Эрмитажа на набережную, и сразу были остановлены сотрудником государственной автоинспекции.

— Ваши документы? — потребовал он.

Видимо, нужных им документов у нас просто не могло быть, потому что коп даже не стал ждать, пока Замир или Алексей их достанут, а сразу же объявил:

— Пятьдесят рублей.

Алексей ворча отсчитал ему несколько бумажек, офицер просто записал сумму в маленький линованный блокнот, сунул деньги в карман и отпустил нас.

Мы завернули на рынок на окраине города, чтобы запастись традиционными «банными» угощениями. Скоро мы уже ехали по рабочим районам, мимо многоквартирных домов, похоже, спроектированных в 1950-е и 1960-е. Затем пошли пустыри с вкраплениями березового леса, дачами бывших аппаратчиков, ветхими пряничными домиками за ободранным штакетником.

Наконец мы свернули с шоссе, поехали по плотно утрамбованному снегу через лес и затормозили на берегу огромного замерзшего озера. Обшитая гонтом баня стояла рядом со стареньким домом. Из трубы поднимался дым. Шаткая лесенка с обледенелыми ступенями и довольно ветхими на вид перилами спускалась к озеру, точнее, к проруби размером восемь на четыре фута, черному прямоугольнику воды чуть теплее температуры замерзания. Поверхность воды уже покрылась тонкой ледяной корочкой.

Нас встретила краснощекая женщина в свитере и комбинезоне. Она провела нас внутрь, в одну из трех крошечных обшитых деревянными досками комнат, где мы с Замиром быстро разделись, завернулись в полотенца, расставили напитки и разложили закуски: пиво, водка, шпроты, копченая рыба, сухая, остро пахнущая колбаса, буханка черного хлеба. Выпив пива, мы с Замиром вошли в тесную парилку, сели, подстелив простыню, на верхний, тот, что погорячее, деревянный полок, и начали потеть. В углу крошечной комнатки поблескивали угли. Рядом стоял видавший виды кувшин, а из него торчал березовый веник. Мы долго сидели, стонали, шумно дышали. Когда мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание, мы вышли и принялись за еду. Чудесно маслянистая, соленая рыба и несколько кружек пива снова вернули нас к жизни.

Через двадцать минут Замир спросил меня, готов ли я «к допросу». Я опасливо кивнул, примерно представляя себе, на что он намекает. Наша дебелая хозяйка вошла в парилку, знаком велела мне лечь на живот на лавку и пошла хлестать меня березовым веником. Шмяк! Шмяк! Шмяк! Я вздрагивал при каждом ударе — и дело даже не в том, что сами удары причиняли боль, а в том, что горячий деревянный полок нестерпимо жег мне грудь сквозь тонкую простыню. Но это один из моих комплексов — больше всего на свете боюсь показаться неженкой, даже когда по медицинским показаниям и, исходя из здравого смысла, надо бы закричать. Так что я стиснул зубы и все вытерпел без звука. Березовые листья разлетались, иные липли к моему телу, а она все стегала и стегала, и удары становились все чаще и сильнее, и она на ломаном английском внушала мне, как эта процедура полезна для здоровья. Спина у меня стала блестящей и красной, на обожженной груди вот-вот должны были появиться волдыри, все поры моего тела открылись. Тогда хозяйка оставила меня в покое, открыла дверь и указала мне туда, куда, как я знал с самого начала, мне в конце концов предстояло отправиться.