Автор неизвестен - Тысяча и одна ночь

• Название: Тысяча и одна ночь
• Автор: Автор неизвестен
• Издательство: "Художественная литература"
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1975

«Тысяча и одна ночь» — собрание сказок на арабском языке, объединённых обрамляющим рассказом о жестоком царе Шахрияре, который каждый вечер брал себе новую жену и на утро убивал её. История возникновения «Тысячи и одной ночи» до сих пор далеко не выяснена; истоки её теряются в глубине веков.

Сказкам «Тысячи и одной ночи» присущи занимательность сюжета, причудливое сплетение фантастического и реального, яркие картины городской жизни средневекового арабского Востока, увлекательные описания удивительных стран, живость и глубина переживаний героев сказок, психологическая оправданность ситуаций, ясная определённая мораль. Великолепен язык многих повестей — живой, образный, сочный, чуждый обиняков и недомолвок.

Сказки Шахразады могут быть разбиты на три основные группы, которые условно можно назвать сказками героическими, авантюрными и плутовскими.

---

И кинули жребий, и он пал не на кого иного, как на начальника купцов; и вдруг лев преградил им дорогу, высматривая того, кого он возьмет из каравана.

И начальник купцов впал в великую скорбь и сказал предводителю каравана: «Аллах да обманет твое счастье и твое путешествие. Но я завещаю тебе после моей смерти отдать тюки моим детям». — «Какова причина этой истории?» — спросил ловкач Али. И ему рассказали, в чем дело, и он воскликнул: «И чего вы бежите от степной кошки? Я обязуюсь перед нами убить ее».

И предводитель пошел к купцу и рассказал ему об этом, и купец сказал: «Если он его убьет, я дам ему тысячу динаров». И остальные купцы сказали: «Мы тоже дадим ему денег».

И тогда Али снял плащ, под ним оказались стальные доспехи, и он вынул стальной меч, и вышел ко льву один, и закричал на него.

И лев бросился на Али, и Али каирский ударил льва мечом между глаз и разрубил его пополам, а предводитель и купцы смотрели на него. И Али сказал предводителю: «Не бойся, о дядюшка!» И предводитель воскликнул: «О дитя мое, я стал твоим слугой!» А купец поднялся, и обнял Али, и поцеловал его меж глаз, и дал ему тысячу динаров, и каждый из купцов дал ему двадцать динаров, и Али сложил все деньги у купца.

И они проспали ночь, а утром уже направились к Багдаду, и достигли они Берлоги львов и Долины собак, и вдруг оказался в ней один бедуин, непокорный и преграждающий дорогу, с которым был отряд из его племени.

И он напал на путников, и люди разбежались перед ним, и купец воскликнул: «Пропали мои деньги!» И вдруг приблизился Али, одетый в шкуру, увешанный колокольчиками, и он вынул свой дротик и приладил его колена одно к другому, а потом он выкрал одного из коней бедуина, и сел на него верхом, и сказал бедуину: «Выходи против меня с копьем!» И он встряхнул колокольчиками, и конь бедуина шарахнулся от колокольчиков, а Али ударил по дротику бедуина и сломал его и, ударив бедуина по шее, скинул ему голову.

И люди бедуина увидели это и сгрудились против Али. И Али воскликнул: «Аллах велик!» И он напал на них и разбил их, и они обратились в бегство.

А потом Али поднял голову бедуина на копье, и купцы оказали ему милости, и они ехали, пока не достигли Багдада. И ловкач Али потребовал от купца свои деньги, и купец отдал их ему, и Али вручил их предводителю каравана и сказал ему: «Когда ты поедешь в Каир, спроси, где моя казарма, и отдай деньги начальнику казармы».

И Али проспал ночь, а утром вошел в город и прошел по нему, спрашивая, где казарма Ахмеда ад-Данафа, но никто ее не показал.

И Али шел, пока не дошел до площади Потрясения, и увидел играющих детей, среди которых был один мальчик по имени Ахмед аль-Лакит, и сказал себе: «Не получить о них вестей иначе, как от их детей!»

И Али осмотрелся и увидел торговца сладостями и купил у него сладкого, а потом он кликнул детей; и вдруг Ахмед аль-Лакит прогнал от него других детей, а сам подошел и спросил Али: «Чего ты хочешь?» И Али ответил: «У меня был ребенок, и он умер, и я увидел во сне, что он просит сладкого, и вот я купил сладкого и хочу дать каждому мальчику по куску». И он дал кусок Ахмеду аль-Лакиту, и тот посмотрел на сладкое и увидел приставший к нему динар и сказал Али: «Уходи, нет во мне мерзости; спроси про меня людей». И Али сказал ему: «О дитя мое, только ловкач даст плату и только ловкач берет плату. Я кружил по городу и искал казарму Ахмеда ад-Данафа, по никто мне ее не указал. Этот динар — тебе плата, если ты мне укажешь казарму Ахмеда ад-Данафа». — «Я побегу впереди тебя, — сказал тогда Ахмед, — а ты побежишь сзади меня, и когда я подойду к казарме, я подцеплю ногой камешек и брошу его в ворота, и ты узнаешь их».

И мальчик побежал, и Али бежал за ним, пока он не взял ногой камень и не бросил им в ворота казармы, и тогда Али узнал их…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала семьсот одиннадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Ахмед аль-Лакит побежал перед ловкачом Али и показал ему казарму и Али узнал ее, он схватил мальчика и хотел вырвать у него динар, но не смог. И тогда он сказал ему: «Иди, ты заслужил награду, так как ты мальчик острый, с полным разумом и храбрый. Если захочет Аллах, когда я стану начальником у халифа, я сделаю тебя одним из моих молодцов».

И мальчик ушел, а что касается Али-Зейбака каирского, то он подошел к казарме и постучал в ворота, и Ахмед ад-Данаф сказал: «О надсмотрщик, открои ворота, это стук Али-Зейбака каирского». И надсмотрщик открыл ворота, и Али вошел к Ахмеду ад-Данафу, и тот приветствовал его и встретил объятиями, и его сорок человек тоже поздоровались с Али; а потом Ахмед ад-Данаф одел его в роскошную одежду и сказал: «Когда халиф сделал меня у себя начальником, он одел моих молодцов, и я оставил для тебя эту одежду». И затем он посадил Али на почетное место, и принесли еду, и поели, и принесли напитки, и выпили, и пили до утра, и потом Ахмед ад-Данаф сказал Али-Зейбаку каирскому: «Берегись ходить по Багдаду, а, напротив, оставайся сидеть в этой казарме». — «Почему? — спросил Али. — Разве я пришел, чтобы запереться? Я пришел только для того, чтобы гулять». — «О дитя мое, — сказал Ахмед ад-Данаф, — не думай, что Багдад подобен Каиру. Это — Багдад, местопребывание халифа, и в нем много ловкачей, и ловкость растет в нем, как овощи растут на земле».

И Али оставался в казарме три дня, и потом Ахмед ад-Данаф сказал Али каирскому: «Я хочу приблизить тебя к халифу, чтобы он назначил тебе жалованье». — «Когда придет время», — ответил Али. И Ахмед оставил его.

И в один из дней Али сидел в казарме, и сжалось у него сердце, и стеснилась его грудь, и он сказал себе: «Пойди пройдись по Багдаду, чтобы твоя грудь расправилась».

И он вышел и стал ходить из переулка в переулок и увидел посреди рынка лавку, и вошел туда, и пообедал, и вышел, чтобы вымыть руки, — и вдруг он увидел сорок рабов со стальными мечами и в войлочных куртках, и они ехали по двое, и сзади всех была Далила-хитрица, которая ехала на муле, и у нее на голове был покрытый золотом шлем со стальным шаром, и была у нее кольчуга и прочее, что подходит к этому.

А Далила ехала из дивана, возвращаясь в хан, и, заметив Али-Зейбака каирского, она всмотрелась в него и увидела, что он похож на Ахмеда ад-Данафа длиной и шириной, и на нем плащ и бурнус, и у него стальной шлем и прочее в этом роде и храбрость блещет на нем, свидетельствуя за него, а не против него. И Далила поехала в хан и свиделась там со своей дочерью Зейнаб и принесла доску с песком[140], и когда она рассыпала песок, вышло, что имя этому человеку Али каирский и что его счастье превосходит ее счастье и счастье ее дочери Зейнаб.

«О матушка, что тебе явилось, когда ты гадала на этой доске?» — спросила ее Зейнаб. И Далила сказала: «Я видела сегодня юношу, который похож на Ахмеда ад-Данафа, и боюсь, что он услышит, что ты раздела Ахмеда ад-Данафа и его молодцов, и придет в хан и сыграет с нами штуку, чтобы отомстить за своего старшего, и отомстит за его сорок приближенных. И я думаю, что он живет в казарме Ахмеда ад-Данафа». — «Что это такое? — сказала ее дочь Зейнаб. — Мне кажется, что ты все о нем обдумала».

И затем она надела самое роскошное из бывших у нее платьев и вышла пройтись по городу; и когда люди ее увидали, они стали в нее влюбляться, а она обещала, и клялась, и слушала, и повергала людей. И так она ходила с рынка на рынок, пока не увидела Али каирского, который подходил к ней, и тогда она толкнула его плечом, и обернулась, и воскликнула: «Да продлит Аллах жизнь людей разума! Как прекрасен твой образ!» — «Чья ты?» — спросил Али. И Зейнаб ответила: «Такого же щеголя, как ты». — «Ты замужняя или незамужняя?» — спросил Али. «Замужняя», — ответила Зейнаб. И Али спросил: «У меня или у тебя?» — «Я дочь купца, — сказала Зейнаб, — и мой муж тоже купец, и я в жизни никуда не выходила раньше сегодняшнего дня. Дело в том, что я состряпала кушанье и решила поесть, но не нашла в себе к этому охоты. А когда я увидела тебя, любовь к тебе запала мне в сердце. Возможно ли, чтобы ты пожелал залечить мое сердце и съел у меня кусочек?» — «Кто приглашает, тому должно внять», — сказал Али. И Зейнаб пошла, и он следовал за нею из переулка в переулок, а потом он сказал себе, идя за ней: «Что ты делаешь? Ты — чужеземец, а в преданиях сказано: «Кто совершит блуд на чужбине, того сделает Аллах обманувшимся». Но отстрани ее от себя мягко».

«Возьми этот динар, и пусть это будет в другое время», — сказал он. И Зейнаб воскликнула: «Клянусь величайшим именем Аллаха, невозможно, чтобы ты не пошел со мной сейчас домой, и я тебе удружу!» И Али следовал за нею, пока она не пришла к воротам дома с высокими сводами, и засов на воротах был задвинут. «Открой этот засов!» — сказала Зейнаб. И Али спросил: «А где ключ?» — «Пропал», — ответила Зейнаб; и Али сказал: «Всякий, кто открыл засов без ключа, есть преступник, и судье надлежит проучить его, и я не знаю, чем бы открыть его без ключа».