Майк Гейл - Скоро тридцать

• Название: Скоро тридцать
• Автор: Майк Гейл
• Издательство: Издательство «Ред Фиш»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-90158-203-9

«Скоро тридцать» — это рассказ о тех, кто родился в конце 60-70-х гг. XX века. Профессионалы, интеллектуалы — этих людей объединяет общее стремление к самоопределению. Что означает быть взрослым? Нужны ли мне отношения и какие? Семья. Друзья. Музыка, одежда, которая мне нравится. Хорошее ли чувство ностальгия?

---

Мы успели дойти только до вестибюля отеля, когда Джинни вдруг остановилась и сказала:

— Знаете что? Мне как-то неохота тащиться куда-то в Белсайз парк[18] на какую-то вечеринку, которая мне отвратительна, только ради того, чтобы выказать свое презрение людям, которых я терпеть не могу, пытаясь этим сказать то, что мне и говорить-то лень.

— Я так рад это слышать, — сказал Гершвин. — Потому что тоже думаю, что не стоит никуда идти. Я еще не протрезвел и так устал, что глаза сами закрываются, а кровать в номере такая удобная. А можем мы просто позвонить этой Адели и обругать ее по телефону?

— Хорошая идея, сэр, — сказал я, вместе со всеми признавая свое поражение. — Вы оба правы. Знаете, я надеялся, что эта вечеринка поможет мне успокоиться по поводу того, что моя бывшая девушка начала встречаться с кем-то еще. Но это все самообман. Давайте поднимемся в номер, закажем ужин, обругаем по телефону Адель и устроим собственную вечеринку.

Я посмотрел на Гершвина, Гершвин посмотрел на Джинни, а Джинни посмотрела на меня. Мы расхохотались, сделали поворот кругом и направились к нашему номеру.

Спустя двадцать минут мы уже спали: Гершвин на своей двуспальной кровати, Джинни на моей односпальной, а я на Адском диване этого отеля.

50

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Парень в баре

Элен!

Спасибо за все твои спонтанные и слегка сумасшедшие письма. К твоему сведению, я не отвечал, потому что не знал, что сказать. Думаю, что случайные парни в барах — это признак того, что жизнь продолжается. Что-то внутри меня хочет ревновать, и у этого что-то довольно внушительные размеры, надо сказать. Но оставшаяся часть меня понимает, что когда-то это должно было случиться, так ведь?

Мэтт ххх

To: [email protected]

From: [email protected]

Subject: Старый друг

Мэтт, твое письмо напомнило мне, почему я в тебя влюбилась. Кто еще может сделать такие выводы, как ты? Иногда ты такой чувствительный, что кажется, будто ты наполовину девушка. К твоему сведению, Случайный Парень Из Бара, кроме «всего прочего» (о чем, я знаю, ты не хочешь, чтобы я писала), еще и не умел целоваться. Помнишь, как мы с тобой попали под дождь, возвращаясь от Александры, почти сразу после знакомства, и начали целоваться в дверях, пока пережидали дождь? Так вот, тому поцелую можно дать «одиннадцать» по десятибалльной шкале, а этому, в лучшем случае, «два».

Элен ххх

51

— Мэттью! — закричала снизу мама. — Тебя к телефону!

— Хорошо, — крикнул я в ответ из убежища своей комнаты. — Сейчас подойду. А кто это?

— Гершвин!

— А что он хочет?

— Понятия не имею! — прокричала мама. — Но если ты сейчас же не спустишь свою попу с лестницы, то так никогда и не узнаешь, потому что я повешу трубку!

Дело было в понедельник после нашей поездки в Лондон, и я все еще лежал в постели — отходил от алкоголя и Адского дивана. Несмотря на все это, я собирался подойти к телефону и перекрикивался с мамой только потому, что по различным эпизодам из своей юности знал, как маму раздражают подобного рода беседы с плодом ее чрева.

Рискуя показаться неблагодарным и эгоистичным, я должен все же сказать, что, по-моему, мама была сама виновата. Знаю, что это звучит несколько грубо, но давайте разберемся. Вот ваши родители. Вы их нежно любите, потому что они дали вам жизнь и все, что вам нужно, и они обычно тоже вас любят. Но эти же самые люди знают, что все хорошее, что они сделали вам, дает им Власть: Власть залезать к вам под кожу, чего никто больше в мире не делает; Власть находить все кнопки, которые вы хотите утаить от мира и Власть нажать на все эти кнопки одновременно, гарантируя тем самым, что это внешне безобидное действие приведет вас в ярость. Родители хорошо знают, что делают. Для них это как спорт, как развлечение от скуки. И когда доведение родителями своих детей до сумасшествия станет олимпийским видом спорта, моя мама взойдет на пьедестал почета, и под звуки гимна ей вручат золотую медаль.

Вот почему я ее доставал.

Из мести.

Понимаю, что все это мелко. Но я считал, что это самооборона, и, кроме того, папа рассказывал мне, что мама точно так же вела себя с бабушкой, когда та была еще жива.

Все началось с мелких замечаний по поводу общей неопрятности моего вида, но постепенно эти замечания становились все менее и менее тонкими, пока однажды мама не перешла на крик, и слова «Ты никуда не пойдешь, пока не приведешь в порядок свой внешний вид и не уберешь свою комнату» не слетели с ее губ. Я не мог поверить своим ушам. Моя комната была безукоризненна. Благодаря каким-то инструментам, находящимся вне моего контроля, моя жизнь превратилась в фильм о взрослении, прокрученный наоборот.

Я знал, что мама меня любит, но, видимо, тот факт, что ее двадцатидевятилетний сын живет дома, постепенно утрачивал новизну. В глубине сознания она начинала серьезно волноваться о том, что я чувствую себя здесь слишком уж комфортабельно и поэтому, может быть, вообще не захочу уезжать.

Как если бы.

Это было не навсегда.

На самом деле до моего отъезда оставалось всего шесть недель.

Но все шло так, что…

У меня появилось чувство…

Что ближайшие шесть недель…

Станут самыми долгими неделями в моей жизни…

Поэтому мне понадобилось столько времени, чтобы подойти к телефону.

— Привет.

— Э-э… Привет, — сказал Гершвин.

— Все в порядке, приятель?

— Да, я в норме. Я не помешал тебе, а?

— Нет. Я просто пытался разозлить маму. Это все.

— Ладно. Я просто спросил.

— Итак, что я могу для вас сделать?

— Оказать услугу, — осторожно сказал Гершвин.

— Большую услугу?

— Ну, ростом чуть повыше колена.

— Не понимаю, о чем ты.

— Моя мама только что позвонила и сказала, что едет в Норвич приглядывать за моей тетей, потому что она сломала ногу или что-то подобное. Она не знает, сколько там пробудет, а это значит, не сможет сидеть с Шарлоттой. Вообще она ходит в детский сад несколько дней в неделю, но завтра у нее выходной…

— Ты просишь меня посидеть с ней? — недоверчиво спросил я.

— Ты бы очень помог нам с Зоей. Я был бы тебе очень обязан. Тебе просто надо приехать к половине девятого, когда Зоя уходит на работу. Она даст тебе инструкции и все такое и вернется около пяти.

Я задумался о том, что лучше: провести день в компании четырехлетнего ребенка или провести день в компании моей мамы?

— Без проблем, — сказал я уверенно. — Мне все равно нечем заняться. А тут хоть какое-то развлечение.

— Ты точно согласен? — спросил Гершвин. Думаю, он чувствовал себя слегка виноватым. — В смысле, мы можем отдать ее в детский сад на всю неделю, если ты не хочешь.

— Не смеши меня. Мне почти тридцать, у меня диплом по компьютерам, и я думаю, что уж за своей-то крестницей смогу присмотреть.

52

— Привет, Мэтт, — сказала Зоя, открывая мне дверь. — Или я должна называть тебя «Временный папа»? — Она поцеловала меня и провела в комнату.

— Привет, Зоя, — ответил я. — Я готов принять на себя все, что Шарлотта захочет в меня бросить — кукурузные хлопья, плюшевых медведей… И так далее.

— Она очень послушный ребенок. Она будет вести себя как ангел. Правда, дорогая?

Шарлотта вошла в комнату и посмотрел на меня с совершенно бесстрастным видом, а затем подняла глаза на свою маму.

— Чем ты хочешь сегодня заняться, Шарлотта? — спросил я.

Она пожала плечами.

— И то ладно, — сказал я. — Я что-нибудь придумаю, хорошо?

Зоя наклонилась к ней:

— Ты не хочешь пойти и убрать игрушки в своей комнате?

Шарлотта исчезла в дверях, оставив меня наедине с Зоей.

— Итак, — сказала она, протягивая мне список. — В холодильнике куча всяких продуктов, и я здесь написала, что она, скорее всего, захочет на обед. Иногда она может передумать, но не иди у нее на поводу. Здесь мой рабочий телефон и мой мобильный и телефон Гершвина — на всякий случай.

Я посмотрел на список.

— Вы разрешаете ей смотреть телевизор?

— Да, но не больше часа за один присест. Иначе она становится похожа на зомби.

Зоя извинилась и ушла заканчивать свои приготовления к работе. Стоя в гостиной, я рассматривал фотографию Гершвина, Зои и Шарлотты на стене. Мне было странно, как мои ровесники могут играть в эту игру — «мама-папа-дочка». Но еще более странным для меня было осознавать, что Гершвин на фотографии — в роли отца и мужа — это тот же самый Гершвин, которого я знал еще ребенком и который мог запросто напукать в классе.

— Ну хорошо, — сказала Зоя, взяв Шарлотту на руки и донеся ее до входной двери. Она обняла ее, поцеловала и поставила на пол. — Хорошо веди себя с дядей Мэттом, поняла?