Майк Гейл - Скоро тридцать

• Название: Скоро тридцать
• Автор: Майк Гейл
• Издательство: Издательство «Ред Фиш»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-90158-203-9

«Скоро тридцать» — это рассказ о тех, кто родился в конце 60-70-х гг. XX века. Профессионалы, интеллектуалы — этих людей объединяет общее стремление к самоопределению. Что означает быть взрослым? Нужны ли мне отношения и какие? Семья. Друзья. Музыка, одежда, которая мне нравится. Хорошее ли чувство ностальгия?

---

— Ну хорошо, — сказала Зоя, взяв Шарлотту на руки и донеся ее до входной двери. Она обняла ее, поцеловала и поставила на пол. — Хорошо веди себя с дядей Мэттом, поняла?

Присматривать за Шарлоттой в первой половине дня оказалось делом несложным. Четыре года — это такой возраст, когда ребенок уже сам может себя развлекать, и все, что требовалось от меня, так это время от времени среагировать на ее просьбу попить и следить за тем, чтобы она не начала делать что-нибудь опасное. На обед я отвез ее к своим родителям, и им обоим это доставило радость — до такой степени, что мы с мамой даже не ругались. Наблюдая за тем, как папа разговаривает с Шарлоттой, я удивлялся той легкости, с которой у него это получалось. После обеда, в соответствии с режимом дня, Шарлотте полагалось поспать, и я отвез ее обратно. Когда через час она проснулась, мы немного поиграли в «Голодного бегемота» и посмотрели телевизор. Около четырех часов ей это надоело, и тут я понял, что воспитывать детей не так просто, как кажется на первый взгляд. Шарлотта бралась за что-то, и уже максимум через десять минут ей это надоедало, и нужно было как-то ее развлекать. Я ходил по дому в поисках вдохновения.

В свое время Гершвин был фанатом музыки, и в его коллекции были около тысячи виниловых пластинок. Но в квартире их нигде не было видно, хоть в его стереосистеме и был проигрыватель. Я заметил несколько компакт-дисков, но смерть винила и вступление Гершвина во взрослый мир, должно быть, совпали с потерей интереса к музыке: эти диски были барахлом. Я уже наблюдал подобное в своих друзьях: подростками и в юности они были страстными меломанами, а потом вдруг из-за работы у них не оставалось времени на то, чтобы слушать музыку. Потом они женились или начинали жить вместе со своими подругами, и их коллекции пластинок или депортировались домой к родителям, или отправлялись на чердак, потому что не вписывались в интерьер. Я предполагал, что пластинки Гершвина на чердаке, потому что его отец превратил комнату Гершвина в свой кабинет, как только тот съехал. Понимая, что таким образом можно и просветить, и временно развлечь Шарлотту, я принес из спальни Гершвина и Зои стул и с его помощью добрался до чердака, одновременно стараясь посматривать за Шарлоттой — что было довольно сложным делом. Лазая по чердаку, я покрылся слоем грязи и пыли, но в конце концов был вознагражден за свою интуицию. Среди обломков юности Гершвина — старого компьютера «Коммодор 64», лежащего, однако, в упаковке, игровой приставки, нескольких пар кроссовок и большой коллекции книг о Второй мировой войне — лежали и пластинки. Они были упакованы в аккуратно подписанные коробки, и было видно, что к ним не прикасались годами. Я взял одну из коробок и слез с чердака, чтобы показать ее Шарлотте.

— Знаешь, что это? — спросил я ее.

— Нет.

— Пластинки.

— А для чего они?

— Ты знаешь, что такое компакт-диски?

Она кивнула.

— Ну, раньше вместо дисков были пластинки.

Заинтригованная, Шарлотта попыталась вытащить пластинку из коробки, но у нее это не получилось, и тогда я сам достал ее и протянул ей.

— Знаешь, кто это? — спросил я, показывая на обложку.

Она покачала головой.

— Ты когда-нибудь слышала про Майкла Джексона?

Она кивнула, но, может быть, просто для того, чтобы мне угодить.

— Вот этот альбом называется «От стены», и это Майкл Джексон до того, как он начал выпускать всякое барахло. Послушаем ее?

Шарлотта начала возбужденно пищать во весь голос. Так как она не была такой оживленной с того момента, как ушла ее мама, я решил, что это хороший знак и надо пользоваться моментом. Я собирался поставить только одну песню, но мы в конце концов послушали всю первую сторону. Шарлотта была поражена. Когда началась песня «Не останавливайся, пока не получишь, сколько надо», Шарлотта начала скакать на диване, как миниатюрная диско-дива, и заставила меня проиграть эту песню четыре раза.

В середине песни «Она ушла из моей жизни» позвонили в дверь, и я уменьшил громкость.

— Это мама? — спросила Шарлотта. — Может быть, она тоже захочет потанцевать.

Я взглянул на часы. Было рановато и для Зои, и для Гершвина. Я с тревогой подошел к домофону — я был почти уверен, что это кто-то из соседей пришел жаловаться на громкую музыку и кошачий концерт в исполнении четырехлетнего ребенка.

— Алло? — сказал я, нажав кнопку.

— Привет, Мэтт. Это Джинни. Можно войти?

— Конечно, — сказал я и нажал на кнопку открытия двери.

Время, остававшееся до того, как Джинни постучала в дверь квартиры, я потратил на размышления о том, как она узнала, что я здесь.

— Привет, проходи, — сказал я, открывая ей дверь.

— Привет.

— Как ты узнала, что я здесь?

— Я позвонила твоим, и они рассказали, чем ты занят. Я не могла противостоять соблазну посмотреть на тебя в роли няни… — Она остановилась, потому что в коридор вышла Шарлотта.

— Это Шарлотта? — спросила Джинни, подошла к ней и присела. — Меня зовут Джинни. Мы дружим с твоими папой и мамой.

— Мне четыре года, — сказала Шарлотта.

— Какая молодчина, да? — Джинни с ликованием посмотрела на меня, как будто я тоже нес какую-то ответственность за существование Шарлотты.

— Посмотри, что мы делали, — сказала Шарлотта и потащила Джинни за руку в гостиную. — Дядя Мэтт, поиграй еще эту пластинку, мы под нее сейчас танцевали.

Я сделал, что она попросила. Мы послушали пластинку три раза подряд, и все это время Шарлотта прыгала вверх и вниз, используя диван как трамплин.

Остаток этого дня до прихода Зои войдет в мою автобиографию как один из самых счастливых моментов в жизни. Втроем мы послушали «Виновна» Барбары Стрейзанд (думаю, это была пластинка мамы Гершвина), «Знак времени» Принца, пропустив песню «Если бы я была твоей девушкой», потому что я посчитал, что Шарлотте рано еще слушать ее концовку, альбом «Брейкданс» — как напоминание о старых временах — и два сингла «Дюран Дюран», чтобы Шарлотта гордилась своим культурным наследием. Когда в начале седьмого Зоя вернулась домой, она увидела такую картину: я, Джинни и Шарлотта лежали на полу в гостиной, глядя в потолок и имитируя руками игру на гитаре под величественные звуки «У наблюдательной вышки»[19] в неповторимом исполнении Джимми Хендрикса[20] с принадлежащей Гершвину виниловой пластинки «Лучших песен» Хендрикса.

— И давно вы этим занимаетесь? — спросила Зоя.

— Шарлотта знакомится с коллекцией пластинок Гершвина, — пояснила Джинни.

— Что вы слушали? — спросила Зоя.

— Крутую музыку! — закричала Шарлотта во весь голос.

— Откуда она знает такие слова? — полюбопытствовал я.

— Гершвин научил ее словам «крутой» и «фуфло», — сказала Зоя. — Он сказал, что хочет воспитать у нашей дочери хороший вкус. И, по его мнению, лучший способ приобрести хороший вкус — это знать, что «круто», а что «фуфло». — Она взъерошила волосы Шарлотты. — Ну а что такое крутая музыка?

Лицо Шарлотты стало серьезным, и она попыталась вспомнить преподанный ей сегодня урок, но потом небрежно повела плечами, как бы говоря, что это все неважно.

— Крутая музыка — это «От стены» Майкла Джексона, — сказал я от имени Шарлотты.

— И еще Элвис, «Лучшие песни Барри Уайта», первый альбом «Калче клаб» и «Каджагугу», — добавила Джинни.

— А что фуфло?

— Папа, — сказала Шарлотта.

Мы с Джинни задержались еще на некоторое время и ушли без пятнадцати семь. Я совершенно не хотел идти домой и провести остаток вечера у телевизора со своими родителями.

— Не хочешь зайти в «Кингс Армс» выпить? — спросил я Джинни, когда мы шли по Уэйк-Грин-роад.

— Только если недолго, — ответила она. — Иэн должен прийти ко мне в семь. Мы, наверное, пойдем куда-нибудь поужинать. Если хочешь, можешь пойти с нами.

— Нет, нет, нет, — ответил я чересчур эмоционально. — Я только хочу чего-нибудь выпить.

53

— Итак, твои тебя достали? — спросила Джинни, когда мы с пивом в руках сели за столик в пустом баре.

— Ну, можно и так сказать, — ответил я и глотнул пива. — Я уже думаю о том, чтобы поехать в Австралию раньше.

— Ты это серьезно? Не может быть, что все так плохо.

— Может, — сказал я уверено и рассказал Джинни про то, что не могу выйти из дома, пока не приведу в порядок свой внешний вид и не уберу свою комнату.

— Не может быть! И она это сказала?

— Это ее слова, — печально подтвердил я.

— Для человека в твоем возрасте жить с родителями противоестественно. Даже некоторое время. Я даже думаю, это, наверное, незаконно! — Она попыталась подавить смешок. — Но ты ведь это не всерьез насчет Австралии, а?

— Конечно, всерьез. Это было бы только на несколько недель раньше, чем я планировал. Уверен, что они поселят меня в отеле, если я попрошу. И, с другой стороны, я понимаю, почему мои родители раздражаются: я нарушаю их уклад жизни. Мы сделали вместе все, что только могли, и, может быть, мне лучше уехать теперь, пока мы еще не перестали разговаривать друг с другом.