Михаил Демиденко - За Великой стеной

• Название: За Великой стеной
• Автор: Михаил Демиденко
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1978

Демиденко М. И.

За Великой стеной. Предисл. Л. С. Кюзаджяна; М.: Мол. гвардия, 1978. — 319 с., ил. — (Стрела).

В пер.: 1 р. 20 к. 130 000 экз.

В сборник вошли две повести: первая — «За Великой стеной» рассказывает о бескорыстной помощи советских людей Китаю в 50-е годы, вторая — «Дневник Пройдохи Ке» повествует о действиях мафии в Юго-Восточной Азии. Издание рассчитано на массового читателя.

---

Меня сняли с каучуковоза. Одного. Капитан отказался от помощи — да военный корабль под флагом США и не собирался спасать ржавое корыто — они примчались лишь за мной. Я это моментально понял. Схватил мешочек с кассетами от фотоаппарата Боба, пробрался в радиорубку, спрятал в стол радиста. Чертов боцман! Лучше бы он пел старинные французские баллады и пил виски, чем проявлял услужливость. Когда я спускался по трапу, он, вопя как зарезанный, пропрыгал по палубе, размахивая над головой мешочком с кассетами:

— Сэр, вы забыли свой багаж!

«Услужливый дурак опаснее врага». Поистине так. Он улыбался, точно первый раз в жизни сделал доброе дело.

Капитан пожал мне руку и неожиданно почему-то подмигнул. Кажется, он понял, что я влип. Наверняка. Морской волк делал вид, что удивлен присутствием на, борту пассажира. Но его игра была шита, белыми нитками — они точно знали, что на каучуковозе находится тот, кто им требуется. Каким образом они об этом узнали? В порт с дьяконом Михаилом пришли вдвоем, без «хвоста». Неужели отец Тихон? Нет! Такого быть не может. Но кто же?

Открылась дверь. Вошел человек. Небольшого роста, с блестящим черепом, с янтарными глазами... Портрет, описанный Пройдохой Ке. Он был в форме полковника армии США. Ого! Вот, оказывается, кто отправлял контрабандное золото с острова, захваченного китайскими националистами, потом присутствовал на совещании в Макао... Птица большого полета. Политик и бизнесмен, разведчик и контрабандист. Слишком характерная личность для чина американской армии.

— Вы меня знаете, — сказал он с порога и сел на свободный табурет. — Нам нет смысла играть втемную. Вы не испытываете ко мне симпатии, она мне и не требуется.

— Кто вы такой?

— Зовите меня Самуэлем. Задали вы нам работы. Чтобы взять фотокопии... Мы их изъяли.

— На каком основании?

— Для нас это слишком гремучий материал. Тем более они принадлежат вашему другу, радиокорреспонденту. Не так ли? Вы их похитили.

Он говорил со мной точно классный наставник, монотонно и поучительно. Так выговаривают ученику, прежде чем высечь его розгами.

— Единственное ваше оправдание — вы не знали, за какое дело взялись. Это ваш бизнес, материал стоит много. Но, кроме газетного бизнеса, существуют и государственные интересы. Вы английский подданный, Великобритания наша союзница, и вы должны помнить всегда, что, нанося вред Соединенным Штатам, вы наносите вред и своей стране. Мы делаем общее дело. Боремся на переднем крае с мировым коммунизмом. Я повторю вам слова аболициониста Гаррисона: «Я не прибегну к экивокам. Я не буду извиняться. Я не уступлю ни дюйма». Вы поняли меня?

— Понял, но вы не кончили цитаты: «Меня услышат».

— Как раз по поводу последней фразы... Я сделаю все, чтобы ни вас, ни меня не услышали. Мы вам заплатим. Кое-что из того материала, который мы изъяли у вас, представляет интерес. Расходы будут оплачены. Но... — он посмотрел янтарными глазами как кошка на мышь и облизнулся, — ...при одном условии. Вашего слова будет достаточно. Мы знаем вашу щепетильность, и вполне хватит вашего слова джентльмена. Вы должны молчать.

— Хотите, я вам расскажу анекдот? — спросил я,

— Пожалуйста. Времени, — он обвел стены взглядом, — больше чем достаточно.

— Один житель Чикаго поехал туристом на Британские острова. Через месяц вернулся миллионером. Причем, учтите, у него оказалось несколько миллионов фунтов, а не долларов.

— До девальвации или после? — ехидно осведомился человек с янтарными глазами, назвавший себя Самуэлем.

— После того, как банки Европы отказались принимать доллары.

— Понял. Продолжайте...

— Он привез целый чемодан наличными фунтов стерлингов. «Откуда у тебя столько денег?» — удивилась жена. «Понимаешь, — ответил ей новоиспеченный миллионер, — меня пригласили в английский клуб. Спросили, играю ли я в карты. «О'кэй!» — ответил я. «А в какую игру?» — «В очко», — ответил я. Есть такая игра.

— Знаю, я бывал в портах.

— И вот джентльмен говорит: «У меня двадцать одно». Я ему, — рассказывает житель Чикаго, — покажи! Партнер оскорбился: «Сэр, настоящему джентльмену верят на слово». И как поперла мне карта, как поперла!

— Забавная история, — рассмеялся человек с янтарными глазами. — «Поперла»! Вот молодец! Узнаю хватку Чикаго. А он случайно был не итальянец?

— Нет, стопроцентный...

— Янки... Молодец. Вам, англичанам, далеко до него. Вас погубили мертвые традиции. И высокомерие. Да, да... И если вы затронули эту сторону, бросьте пыжиться. Я понимаю, что вам оскорбительно при жизни поколения превратиться из перворазрядной державы в третьеразрядную. Последним англичанином был Черчилль. Да, да! С ним умерло величие Великобритании. Так что перестаньте плевать вслед промчавшемуся экипажу. И вы должны молчать. Забыть, что прочли в дневниках. Да у вас к тому же нет даже копий дневников. Оригиналы и фотокопия у нас. Все! Хватит нам трепачей в собственных газетах, которые выдают государственные тайны. С вами проще. Это не угроза, а постфактум. Даете вы слово молчать или нет?

— А если я поведу себя как тот житель Чикаго?

— Вы родились в Шанхае.

Я замолчал. Отключился. Я не слышал, что говорил человек в форме полковника, я думал о том, что, оказывается, я живу как на ладони. Они знают все. Но откуда?

— Это тюрьма? — спросил я.

— Гауптвахта.

— Я арестован?

Он пожал плечами.

— Насилие! Пиратство... Это беззаконно!

— Вы сами поставили себя вне закона...

— Вернее, беззакония. Вы меня снимаете с корабля, не имея на это никакого права, — я был на посудине под флагом третьего государства, то есть вы меня арестовали на территории, не принадлежащей Штатам, тем более в открытом море, где действует экстерриториальность. Вас надо судить за пиратство и повесить на рее, как это делали в старое доброе время.

— Не собираюсь вступать с вами в юридический спор, — сказал янтарноглазый офицер. — Подумайте. Надеюсь, вас убедит в моей правоте ваш друг.

Он встал, лязгнули запоры. Я остался один. Да, здесь даже лампочка под потолком была на запоре. Пройдоха Ке читал стихи, чтобы воспрянуть духом. А почему бы и мне не воспользоваться его рецептом? На ум пришли «Стихи семи шагов» древнего китайского поэта Цао Чжи.

Как-то его вызвал во дворец император. Прежде чем поэту преподнести шелковый шнур на подушечке, что означало лишь одно — поэт должен удавиться, император задал задачку: сочинить экспромтом стих на заданную тему. Тема — о братьях, но слово «братья» не должно упоминаться. Экспромт выдать через семь шагов.

Чтоб сварить бобы, зажгли ботву.
Бобы в котле заплакали:
Ведь мы от одного корня,
Зачем вы так торопитесь сварить нас?

Император Цао Пэй простил поэта Цао Чжи. Простил? Но поэт ни в чем не был виноват.

Офицер упомянул про друга... Что это за ботва, которая торопится сварить бобы?

Вновь открылась дверь. Вошел другой офицер в форме капитана. Одна рука у него была на перевязи.

Это был действительно мой друг — Боб! Ему чертовски шла военная форма.

7

Он что-то говорил и говорил. Но я не слушал. Все-таки я умел отключаться, и это было спасением, иначе бы я должен был размозжить ему голову. Боль... Пытки изобрели для того, чтобы через плоть сломать сознание. Мое сознание ломали по «прямому проводу», без «посредника».

— В конце концов, в интересах твоих и твоей невесты... — осмыслил я слова моего «друга».

— Хватит ерунду молоть... — не выдержал я. — Ты хоть Клер не трогай. Пользовался ее гостеприимством...

— Я искренне желаю ей счастья, она замечательная женщина. Помнишь, как она пришла к нам на выручку?

Я от его наглости на самом деле чуть не отключился.

— Кому нам? — сказал я, и это было ошибкой, надо было молчать, не слушать его речей. — Мне! Ты же был с бандитами заодно.

— И они чудом меня не убили! — обиделся Боб. (Он еще и обижался.) — Ты здоров, а руку продырявили мне. И все из-за твоего легкомыслия.

— А потом ты меня предал и меня же арестовал. А Комацу выпустили?

— Нет, он здесь, им интересуются высшие инстанции. Благодаря тебе мы вышли на него.

— Ладно, что тебе нужно?

— Ты возмущен, что я разведчик? Мне пришлось доложить о тебе — ты увез негативы. Тебе совершенно не нужен этот материал.

— Это мое дело.

— Твое... А мое? Сделать все возможное, чтобы материал ушел в песок? Соглашайся молчать, ты получишь гонорар, а то вообще ничего не получишь — у тебя нет оригиналов, остальное — плоды изощренной фантазии. Я все сделаю, чтобы помочь тебе. Ты влез в большую политику. И дело не в наркотиках или контрабандном золоте — это мелочи. Игра идет намного крупнее — на миллиарды. Здесь точка опоры экономики.

— Что же это?