Владимир Бацалев - Тайны археологии. Радость и проклятие великих открытий

• Название: Тайны археологии. Радость и проклятие великих открытий
• Автор: Владимир Бацалев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 1998
• ISBN: 5-7838-0322-7

Книга «Тайны археологии» рассказывает о множестве загадок, с которыми сталкиваются археологи, пытающиеся проникнуть в самые потаенные глубины истории человечества.

Авторы предлагают свои варианты разгадок этих тайн, охватывая период от первобытных времен и самых древних памятников до библиотеки Ивана Грозного и морских катастроф нынешнего века.

---

Наконец, царское правительство сподобилось заявить свои права на Новую Землю, а вот до Шпицбергена у него руки так и не дошли (этот архипелаг в 1925 году вошел в Норвежское королевство).

В советское время на Новой Земле работали геологи и топографы, внося свою «лепту» в «освоение» зимовья Баренца: каждый брал, что приглянется. В 1970-х годах туда была отправлена археологическая экспедиция под руководством Д. Кравченко, которая дорушила памятник, почти устранив в работе научную методику.

Но всему приходит конец. Приближалось 400-летие со дня смерти Баренца — великого штурмана, пользующегося уважением у всех мореплавателей. Голландцы свято берегут свои традиции, мы тоже помним героев, чьими именами названы наши моря. В 1993 и 1995 годах были организованы две российско-голандские экспедиции, руководил которыми заведующий группой арктической археологии института археологии РАН В. Старков. С помощью новейших технических средств и методик экспедиция раскопала остатки зимовья и собрала практически весь материал (вплоть до корабельных гвоздей).

Прежде всего был изучен сам дом, вернее, его останки и фундамент. Зимовье представляло собой жилище размером 8хб метров, посреди дома находился камин, который топился вчёрную: в потолке была дыра, к которой шла труба, сделанная из бочек. Крышу голландцы застелили парусиновым брезентом и шкурами убитых медведей. Были сооружены нары. Но мореходы почему-то не построили сени, как всегда делали поморы, поэтому температура внутри наверняка была минусовая на протяжении всего зимовья. К тому же в четырех стенах они устроили три двери. Непонятно, как они выжили при такой «вентиляции». Поморы были более приспособлены к подобным условиям, потому что знали, куда и на что идут. А голландцы в первую же ночь в доме (писал Де Фер) попробовали топить углем с корабля и чуть не угорели насмерть. Потом они собирали плавник, выброшенный сибирскими реками, но таскали его издалека, так как поставили дом в видимости корабля. (Кстати, в 1993 году на берегу были подобраны останки какого-то судна, но пока полной уверенности, что это корабль Баренца, — нет. Сейчас они в Москве на экспертизе.)

Из утвари последней археологической экспедиции достались сосуды, в основном битые, так как целые вывёз ещё Карлсен. Благодаря вечной мерзлоте сохранилось очень много тканей, кожи от обуви, несколько монет, пули, тысячи гвоздей, металлическая посуда, даже на берегу моря в пяти метрах от уреза воды нашли очень красивую оловянную тарелку. Из костей попадались медвежьи, песцовые и птичьи. Но главной находкой оказалась свинцовая пластинка-полуфабрикат (из таких на месте лили пули), на которой читалось всего три буквы «BAR». Голландцы сделали графологическую экспертизу по имеющимся автографам Баренца и доказали, что это его рука. Трудно сказать, зачем он писал это. Скорее, от тоски.

Успех экспедиции налицо: впервые в северных широтах исследован памятник, описание которого оставил его житель. Полевые работы завершены навсегда, так как раскопки велись до материка, зимовье законсервировано на случай создания музея в будущем, до сих пор идет реставрация, систематизация и анализ. Работа затруднена тем, что находки поделены между Москвой, Архангельском и Амстердамом. На месте зимовья сейчас стоит крест, который водрузил Д. Кравченко, и памятная каменная плита, которую в 1995 году положили голландцы.

И всё-таки успех не полный: кое-что так и не нашли. Археологи обследовали все места, где могли бы находиться могилы Баренца и его товарищей, копали в заливе Иванова — наиболее вероятном месте, но тщетно. Правда, надежда не потеряна, такие случаи из практики известны, если… Если голландцы не похоронили своих товарищей по морскому обычаю. Возможно, у них не было ни времени, ни сил, возможно, даже к берегу они не могли подойти из-за ледяного поля. Де Фер же об этом ничего не сообщил.

Могила Баренца — лишь одна тайна Новой Земли из тех, которые оставили нам иностранцы, уничтожая памятники более раннего присутствия в этих местах поморов. Когда у российской науки появятся деньги, археологических тайн Новой Земли точно поубавится.

Ну а основная тайна самого Баренца носит скорее мистический, чем археологический характер. Подобно Тутанхамону, имя его преследует смерть на Шпицбергене в городе Баренцбурге. С момента его появления здесь постоянно гибнут шахтеры и разбиваются самолеты. Уж не протестует ли дух Баренца против того, что архипелаг отошёл к Норвегии, а не к Голландии?..

Миф о Джоне Франклине

Как всякое событие, ставшее историческим, реальная судьба пропавшей экспедиции сэра Джона Франклина всего за какое-то десятилетие обросла легендами. Удивительно: мифы, кажется, не стали более притягательными, чем подлинная история полярного похода. Это свойство Севера.

Мальчишки России конца прошлого — начала нынешнего века бредили Севером, и эта болезнь как-то независимо от исторических катаклизмов перекинулась в советское время. Поколения и поколения жаждали быть полярниками — радистами, летчиками, капитанами… Впрочем, интерес этот еще более давний: на Северной вахте с незапамятных времен пионеры Руси — поморы, Дежнев и Хабаров, Витус Беринг, Седов… Интерес или, скажем, страсть к полярным приключениям не ослабевали и в Европе (Нансен, Амундсен), и в Америке (влюбившийся в Север Джек Лондон). И это тоже свойство Севера.

Когда речь заходит об экспедиции капитана Франклина, приходит на ум полный романтики и трагических пересечений роман Вениамина Каверина «Два капитана». Как иногда похоже! Не столько совпадают обстоятельства, сколько заблуждения, чувства, полутона… И — знаки.

Ещё мальчишкой Джон Франклин «понюхал» пороху и морского духа: с 14 лет служил во флоте, в пятнадцать он участвовал под командованием знаменитого адмирала Нельсона в разгроме датского флота под Копенгагеном. Плавал с Мэтью Флиндерсом в Австралию — занимался гидрографическими исследованиями. Терпел кораблекрушение. И снова воевал, участвовал в разгроме французского и испанского флотов в битве при Трафальгаре 1805 года. А в 1814-м под Новым Орлеаном получил ранение…

В 1818 году впервые Франклин попал на Север и был им покорен. Произпшо это в удивительном для нас (теперь!) походе, организованном британским адмиралтейством для поиска Северного пути в Америку: следуя бытовавшему представлению о том, что на самом полюсе Ледовитый океан в обширных пространствах свободен от льда, командование приказало двум судам — «Доротее» и «Тренту» — пройти сквозь льды в полярные воды, пересечь их и, добравшись до противоположного ледового кольца, найдя в нем проход, дойти до Гавайских островов. Правда, первоначальной задачей было всего-навсего достичь Шпицбергена и обследовать его. Капитаном «Трента» был назначен Джон Франклин. И, хотя результат был плачевным, а суда, попавшие в ледовый плен, едва не были раздавлены, Франклин и его штурман Джордж Бак (будущий капитан Бак) навсегда «прикипели» к Арктике.

Капитан Франклин возглавил свою первую экспедицию по поиску Северо-Западного пути из Атлантики в Тихий океан уже в следующем, 1819 году. Была и еще экспедиция — 1825–1826 годов. Соотечественники знали и любили своего героя.

И вот 19 мая 1845 года состоялось торжественное отплытие новой экспедиции под руководством сэра Джона Франклина: два парусника, «Эребус» и «Террор», отправились выполнять ту же задачу — впервые пройти Северо-Западным морским путем. Франклин был капитаном «Эребуса», капитаном «Террора» — Крозье.

Франклин писал жене несколько раз. Последнее его письмо, оптимистическое и подробное, на шестнадцати страницах, Джейн Франклин получила в августе. Оно было написано на Китовых островах. Жены членов команды тоже получили письма. Например, Осмер, эконом с «Эребуса», писал жене, чтобы их ждали домой в 1846 году, а в письме Фицджемса говорилось, что «на судне с утра до вечера не умолкает смех». Надежды участников экспедиции были самыми радужными.

Одна только Джейн знала: не все в порядке. И беспокоилась гораздо прежде того времени, когда уже следовало беспокоиться. Экспедицию всё-таки постигла долгая, растянувшаяся на два года трагедия. Джейн обладала хорошей интуицией, но ещё она знала то, чего не знали другие. Произошло это накануне отплытия.

Франклину нездоровилось. Он спал на диване, а Джейн сидела рядом и шила флаг, который муж должен был взять с собой. Подумав, что Франклину холодно, закончив работу, Джейн набросила флаг мужу на ноги. Проснувшись и заметив это, Франклин сказал спросонок: «Почему меня прикрыли флагом? Разве ты не знаешь, что флагом покрывают покойников?» Это был знак, думала Джейн, и потому беспокоилась с самого начала. Она старалась не думать об этом, но не думать не могла. Пыталась уйти в работу по подготовке экспедиции — это она позаботилась о множестве столь необходимых для команды мелочей, создававших комфорт в нелегком путешествии. Библиотека в 1200 томов, даже доска для игры в триктрак и живая обезьянка — её рук дело…