Владимир Хабур - Мирное время

• Название: Мирное время
• Автор: Владимир Хабур
• Жанр: История

---

Громко завизжали тормоза, машина остановилась. Из кабины выглянул шофер.

- Сурхан! Привал.

Виктор слез с машины и, встав на землю, покачнулся. Онемевшие ноги не держали. Он с трудом сделал несколько шагов и только после этого осмотрелся. Грузовик остановился у большого навеса, под которым в несколько рядов стояли длинные столы. В углу высились огромные самовары. Неподалеку от навеса поблескивали рельсы, а дальше лежали подготовленные к укладке черные шпалы.

Это был Сурхан - участок строительства железной дороги Термез Дюшамбе, которая через год должна соединить молодую столицу Таджикистана со всей страной.

Полуголые загорелые люди носили шпалы и рельсы, забивали костыли, подвозили к насыпи тачки с гравием и песком.

Какой-то дочерна загорелый, обросший щетиной человек, повязанный красным платком, подбежал к Виктору и крикнул:

- Карамова не видел?

- Какого Карамова? - удивился Виктор.

- Что ты начальника строительства не знаешь! - возмутился человек и, безнадежно махнув рукой, убежал.

В чайхане выпили несколько чайников мутного и горького зеленого чая, затем по команде шофера снова сели в машину. В это время вдали показался второй автомобиль. Он ехал на значительном расстоянии от первого, чтобы не попасть в облако пыли, и только теперь подъезжал к Сурхану.

Снова, переваливаясь и дребезжа всеми своими частями, старый полуторатонный АМО покатился по ухабам и рытвинам. Разговаривать никому не хотелось. Из кабины доносилось сиплое пение шофера. Слева медленно надвигалась длинная гряда гор с заснеженными вершинами. Оттуда повеял легкий ветерок, стало легче дышать.

Виктор опять сидел на своем месте, крепко ухватившись за веревки. Все вокруг стало постепенно изменяться. В желтую высохшую степь все больше вкрапливались зеленые пятна высокой травы. Появились поля низкорослого хлопчатника. Вдали, ближе к горам, виднелись купы деревьев, окруженные приземистыми глинобитными постройками. Над деревьями медленно подымались тонкие струйки серого дыма.

- Гиссарская долина, - сказал молчавший всю дорогу сосед Виктора.

Это был смуглый молодой человек, одетый в темный пиджак и синий ватный халат, несмотря на жару. Его лицо оживилось, он то и дело смотрел по сторонам, будто отыскивал родные места.

Разговорились. Сосед сообщил, что фамилия его Мирзоев, он работает следователем в Дюшамбе, ездил в Термез по одному очень запутанному делу. А теперь вот возвращается домой, и если кому-либо из товарищей негде ночевать, он с радостью примет их у себя. Говорил Мирзоев медленно, с трудом подбирая русские слова.

Дорога подходила все ближе к горам. Они постепенно выплывали из туманной дымки, становились все ярче, рельефней. Сверкающие ледники сползали по склонам и терялись в живописных горных лугах.

Вдруг внизу что-то громко зашипело и, проехав немного, автомобиль остановился, осев на одну сторону. Из кабины, ругаясь, вылез шофер и подошел к заднему колесу. Люди с винтовками спрыгнули на землю. За ними слезли остальные.

- Чертовы камеры! - ругался шофер, вытаскивая домкрат. Пассажиры принялись ему помогать.

Вскоре подъехал второй автомобиль и, окутав их плотной стеной пыли, ушел вперед. Виктор заметил в кузове машины почерневшего от пыли Толю, который улыбнулся ему и приветственно помахал рукой. Жена Толи, видимо, сидела в кабине, а девушки лежали на тюках, укрывшись каким-то полотнищем.

- Все-таки они нас перегнали, - с сожалением сказал Ленька и взял у шофера насос, чтобы накачать камеру.

Вторая машина ходко шла вперед. Солнце спускалось к гребням заснеженных гор. На поголубевшем небе появились маленькие белые облачка. Все чаще стали попадаться деревья, ручьи с прозрачной водой.

Толя удобно расположился на мягких тюках с мануфактурой, зацепившись ногами за веревки. Он успел вздремнуть после чаепития в Сурхане, и теперь его мучил голод. Хорошо бы сейчас пообедать. Где вы, домашние обеды! Только теперь он понял, какие вкусные обеды готовила мать. Эх, мама, мама! Как все неудачно получилось. Даже не попрощались как следует...

Толя повернулся и через запыленное заднее окошко кабины смутно увидел затылок жены, сидевшей рядом с шофером. Она и здесь сумела неплохо устроиться, подумал он. Такой человек нигде не пропадет. А вот что он будет делать на новом месте, - этого Толя себе не представлял. Не ошибся ли он, согласившись поехать так далеко? Уж слишком здесь все не похоже на то, что он знал до сих пор. У Людмилы в Дюшамбе живут какие-то друзья. Но ведь можно было найти друзей и поближе. К тому же и денег мало. Надо будет сразу искать какую-нибудь работу. А что он умеет делать?

Анатолий повернулся на другой бок и локтем зацепил Ходычу. Девушка, уставшая за целый день немилосердной тряски, только что уснула, а этот длинный медведь разбудил её. Она откинула с головы полотнище, зло посмотрела на Толю и глубоко вздохнула. Молодой человек смущенно отвернулся.

Ходыча взглянула на бесконечную, уходящую за горизонт горную цепь, снежные шапки, розовеющие в лучах заката. Стало грустно и чуть тревожно. Ведь не даром же сидят в машине люди с винтовками в руках.

Грузовик подъехал к маленькой речке с холодной и прозрачной водой, сквозь которую проглядывало дно, усыпанное мелкими камешками. Шофер вышел из кабины, с трудом разыскал в кузове старое измятое ведро и набрал воды.

- Глядите, - сказал он, выпрямившись. - Вон на горе Дюшамбе.

Пассажиры повернули головы и увидели вдали темные купы деревьев и какие-то постройки.

Все оживились, будто стряхнули усталость, и разом заговорили.

Шофер завел мотор, и машина снова побежала по дороге. Теперь все смотрели только вперед - туда, где смутно виднелся город.

Автомобиль на тормозах медленно спустился с горы. Машину догнала плотная пелена пыли, обволокла сидевших на тюках людей и поползла вперед. Пришлось ждать, пока уляжется пыль и снова станет видна извилистая линия дороги. Автомобиль осторожно пополз вниз к берегу.

Через неширокую бурную реку были переброшены толстые бревна. Ничем не укрепленные, они ворочались под колесами автомобиля и казалось, что вспененная вода вот-вот поглотит их вместе с машиной...

За рекой дорога пошла в гору.

Впереди открылась неширокая долина, уходящая в темные, закрытые легким туманом горы. Солнце садилось за их вершинами, в долине сгущались тени. По полям носился теплый вечерний ветерок, шумел в сухой траве, гонял по дорогам опавшие листья.

В стороне остался маленький домик с двумя радиомачтами и часовым под навесом. Дальше потянулись глиняные заборы. Редкие прохожие с большими бородами и пышными чалмами останавливались и глядели вслед. Машина миновала мост через широкий арык и въехала в тесную от глиняных заборов прохладную улицу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГУЛЯМ-АЛИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ДЮШАМБЕ

Гулям-Али родился вблизи Каратага в кишлаке Абду, Гиссарского бекства.

Он жил в лачуге, черной от дыма, протекающей во время дождя. В углу, у развалившегося дувала росла чахлая вишня. Неподалеку доживало свои последние весны старое ореховое дерево. Вдали виднелся Каратаг, изрезанный горными ручьями, утопающий в зелени садов.

Отец мальчика Али-Азиз всю жизнь работал у каратагских баев. С хозяйского дастархана он подбирал остатки лепешек, недоеденный изюм, урючные косточки и приносил в свою нищую лачугу. Мать Гуляма умерла давно, мальчик не помнил ее. Старшая сестра Навруз, что значит новый день, сухая и сморщенная от голода, варила похлебку и кормила Гуляма и его младшего брата. Летом дети бегали по кишлаку и выпрашивали у соседей кисть винограда, яблоко или персик.

Когда Гуляму пошел шестой год, его отец умер от холеры в Каратаге у Саид-бая. Вскоре умер брат, а через два дня - сестра Навруз.

Гулям остался один.

Он плохо понимал, что отец, сестра и брат больше не вернутся. Но когда к обеду не оказалось обычной похлебки, он почувствовал, что в жизни его произошло что-то страшное и непонятное. Гулям поплакал немножко, а потом нашел урюковую косточку, пососал ее и заснул в углу. В шесть лет он уже знал, как заглушить голод.

На другой день соседи после долгих и шумных споров продали имущество его отца - полуразвалившийся домишко, маленький пустынный дворик, вишню, орех; раздали за долги домашнюю утварь. На Гуляма надели длинную белую рубаху и полосатый ватный халат. Ошеломленный и ничего не понимающий, он ушел из родного кишлака с соседями, идущими на базар в Каратаг. Оттуда люди довели мальчика до кишлака Чептура, где жил брат его отца.

Дядя посмотрел на маленького черноглазого племянника, на своих четырех оборванных детей и подумал, что прокормить их всех он не сможет. Он пошел к Ашур-баю и, поклонившись низко, попросил взять Гуляма на работу.

Ашур-бай считался богатым и потому почтенным человеком. Его знали в Каратаге и в Гиссаре. Гулям пас его коров, ухаживал за овцами. Приходилось много и тяжело работать. Гуляма били конюхи, пастухи, жены бая. Мальчик не понимал, за что его бьют, почему он не может спать сколько хочется, почему нельзя играть с детьми на улице.