Владимир Хабур - Мирное время

• Название: Мирное время
• Автор: Владимир Хабур
• Жанр: История

---

Ашур-бай считался богатым и потому почтенным человеком. Его знали в Каратаге и в Гиссаре. Гулям пас его коров, ухаживал за овцами. Приходилось много и тяжело работать. Гуляма били конюхи, пастухи, жены бая. Мальчик не понимал, за что его бьют, почему он не может спать сколько хочется, почему нельзя играть с детьми на улице.

Однажды Гулям бросил байских коров и убежал к мальчишкам, игравшим на берегу арыка. Они купались, играли в воде, лазили в чужие сады за персиками и грушами. А когда солнце село и надо было возвращаться домой, Гулям остался ночевать в зеленой траве за кишлаком. Ночь была сырая, Гулям мёрз. Свернувшись в клубок, он еле дождался рассвета.

Утром мальчик снова играл на улице. Новые друзья принесли ему лепешку и виноград. Потом ребята стащили большую дыню и съели ее вместе.

Впервые Гулям почувствовал себя свободным. Он был счастлив. Но он старался не показываться на улице, где жил хозяин. Увлеченный игрой, мальчик издали следил за ненавистными воротами ашур-баевской усадьбы. И если кто-либо выходил оттуда, игра сразу же прекращалась и переносилась на другой конец кишлака.

Дети веселой гурьбой носились по кривым улочкам кишлака, играли на мосту, купались в холодных водах Каратаг-Дарьи. А когда им все это надоедало, они убегали к подножию горы и, затаив дыхание, смотрели, как длиннобородые, измазанные в глине гончары выделывали огромные круглые кувшины-хумы.

Прекрасным местом, где можно было спокойно выспаться в тепле, оказались печи в ашханах на базаре. Когда наступала ночь, Гулям шел туда, ложился прямо на горячий пепел и засыпал.

Однажды Гулям бегал с друзьями по улице, стараясь поднять как можно больше пыли. Выбежав из-за угла, он налетел на какого-то человека, сбил его с ног и от испуга упал сам.

Когда он встал и протер глаза, то увидел перед собой важного старого муллу Саид-Хакима.

Мулла быстро поднялся и сердито спросил у мальчишек:

- Чей это сын?

- Он ничей. Сирота, - ответили они.

Тогда мулла взял испуганного Гуляма за руку и повел его к Юсуф-баю. От бая мулла ушел довольный и еще более важный: он пристроил сироту.

Мальчик снова стал работать.

Убирали хлеб. Началась молотьба. Десятки черных, низкорослых быков кружились на току. Гулям гонял по пшенице быков с чапаром, на который садился сам, чтобы было тяжелей. Потом чапар убирали, и быки ходили по кругу - копытами обмолачивали зерно.

Гулям вставал задолго до рассвета. Когда он приходил на ток, его зубы стучали от холода. Быки кружились на току до захода солнца. В сумерках, когда поднимался вечерний ветерок, начинали веять зерно. Люди уходили с поля поздно ночью - уснуть на несколько часов свинцовым сном.

Однажды, измученный бесконечным хождением по кругу, Гулям не пошел спать в кишлак. Он забрался на кучу пшеничных снопов и уснул. Сон был крепкий и сладкий. Гулям не слышал, как на току появился хозяин - Юсуф-бай. Он увидел ноги Гуляма, торчащие из пшеницы, черные, обросшие корой грязи. Юсуф-бай нахмурил брови. Он схватил Гуляма за ноги и с силой рванул его вниз. Мальчик скользнул по снопам, растерянно со сна хватаясь за солому. Когда он поднялся с земли, на лице у него выступила кровь от порезов.

Гулям убежал в Каратаг. Худой и оборванный, он толкался по базару, голодными глазами разглядывал горы арбузов, корзины янтарного винограда, ароматные персики. Облизывая почерневшие губы, мальчик бродил у лавчонок с халвой, конфетами, мешалдой. И добрые горцы в коротких халатах, обутые в мукки с вывернутым наружу мехом, давали ему яблоки, виноград, черствые лепешки.

На базаре Гуляма увидел толстый Арбоб-Салим-бай, у которого когда-то батрачил его отец. Толстяк повел мальчика к себе. Там его накормили горячей шурпой и пловом. Он никогда не ел так много и так вкусно.

Гулям остался у нового хозяина.

У Арбоб-Салима была страсть к лошадям. В его конюшне стояло шесть прекрасных карабаиров. Гулям должен был по утрам водить коней к реке, чистить их и мыть. Арбоб-Салим больше всего был занят своими конями, но не забывал ни своей лавки на базаре, ни сына Камиля, ни двух своих жен.

Кроме Гуляма, у хозяина работало еще несколько мальчиков. Трое - Ашур, Очильды и Давлят - стали его друзьями. По вечерам они забирались куда-нибудь в темный уголок и вели тихие, длинные беседы. Рыжеватый и голубоглазый Давлят, помогавший хозяину в лавке, рассказывал о том, что он видел и слышал за день.

Как-то раз мальчики узнали от Давлята: совсем недалеко, по ту сторону хребта, есть город Самарканд, где детей учат читать толстые, тяжелые книги и узнавать из них, что делается на свете. С тех пор каждый вечер они разговаривали о Самарканде и школе. Всем захотелось научиться читать толстые книги. Они решили убежать от Арбоб-Салима в Самарканд. Друзья начали собирать сухари, обгрызенные куски лепешек, даже хлебные крошки.

Когда все было готово к побегу, кто-то донес Арбоб-Салиму. Хозяин разделил собранные сухари на четыре равные части и заставил мальчиков съесть их. Они ели почти целый день. Воды не давали. Сухари царапали горло, крошки попадали в нос, мальчики давились, кашляли, но ели, потому что над ними стоял человек с камчой. Потом их избили.

Осенью, когда по утрам вода в арыках была уже так холодна, что руки ломило, Давлят сообщил необыкновенную новость: в Каратаг приезжает сам эмир, - баи в мечети говорили, что он уже завтра будет здесь. Давляту не поверили - он недавно хвалился, будто у него есть настоящая афганская рупия, а когда мальчики захотели её посмотреть, показал зеленый от старости медный пятак с дыркой.

И все же Давлят не соврал. Ранним утром зычный крик из мечети разбудил кишлак. Мулла созывал народ. Дехкан заставили поливать улицы и дорогу, по которой должен был проехать эмир.

Прискакавшие из Чептуры всадники камчами выгоняли всех мужчин из дворов встречать повелителя Бухары. Они скакали взад и вперед - расставляли жителей кишлака по обе стороны дороги. Им пришлось ставить по одному человеку в ряд, поодаль друг от друга, потому что людей было мало - многие попрятались в садах или предусмотрительно ушли из кишлака.

Гулям, Ашур и Очильды притаились за камнями на берегу речки. Их никто не видел. Давляту не повезло, он попался на глаза джигиту с длинными усами и шрамом на щеке. Усатый взмахнул камчой. Давлят, вскрикнув, выбежал на дорогу и стал в ряды. "У, сын собаки!" - закричал на него усатый, и мальчик зажмурился от испуга.

Солнце припекало все сильнее. Люди стояли потные от жары, страха и ожидания.

Но вот издалека донесся крик: "Едут!" В облаках пыли на дороге показались скачущие всадники. По рядам прокатился не то приветственный крик, не то вопль о помощи, и всадники промчались в кишлак, оставив за собой пыль и запах лошадиного пота.

Мальчики бросились в кишлак. На площади у чайханы стояли привязанные к коновязи нерасседланные кони. В чайхане сидели вооруженные джигиты в невиданной одежде. Здесь были высокие, худые афганцы и какие-то люди в круглых бараньих шапках с суконным верхом. Одеты они были в странные, затянутые в талии одноцветные халаты с патронами на груди.

В соседних дворах было тоже шумно и многолюдно. Гулям узнал, что эмир остановился в доме гиссарского бека Авлиёкула, недавно уехавшего в Дюшамбе. Вечером в кишлаке говорили только об эмире. Никто толком не знал, зачем он приехал в Каратаг, но шепотом передавали, будто эмира выгнали из Бухары.

Поздно ночью, когда кишлак затих, по улицам пронеслась группа всадников. Это уходил в Дюшамбе эмирский отряд. Его провожали одни собаки долгим заливистым лаем.

Наступило тревожное утро. Неожиданно по кишлаку пронеслась весть, что сюда идет несметное войско русских, солдаты все разграбят, уведут в плен жен и девушек, мечети закроются, а мусульмане будут насильно обращены в русскую веру.

Богатые и почтенные люди спешили уйти вслед за эмиром. Из кишлака потянулись тяжело нагруженные арбы, навьюченные лошади, ослы, а рядом скакали всадники - хозяева всего этого добра.

Вдали затрещали выстрелы. На улицах стало шумно. У старой мечети собралась большая толпа. Мулла, мешая молитвы с проклятиями, призывал правоверных уходить немедленно и забирать с собой все имущество, скот и съестные припасы.

- Пусть не достанутся неверным наши богатства! - истошно кричал он.

Люди молча смотрели в землю. Где-то неподалеку голосили женщины.

- Какие у нас богатства? - раздался вдруг голос из толпы. - Латки на халатах, сушеный тутовник да больные животы, - вот и все наши богатства.

Это говорил Касым-ака, один из самых бедных дехкан в кишлаке. Высокий, крепкий, широкоплечий, с крупной лобастой головой, прикрытой сдвинутой на затылок старой выцветшей на солнце тюбетейкой, он давно уже не носил чалму, чем особенно восхищал кишлачную молодежь. Старики уважали его за ум и знания. Каждую осень он ходил через горы в Фергану на заработки, оттуда приносил в кишлак много новостей и рассказывал их удивленным слушателям.