Владимир Хабур - Мирное время

• Название: Мирное время
• Автор: Владимир Хабур
• Жанр: История

---

- Да вот жду Васю. Куда пошлет.

- А в Гарме что?

- Ты ведь знаешь, какой там народ сидит. Разве с ними сработаешься. Сволочь.

- Они на тебя материал прислали, - сообщил Шамбе.

- Знаю. Они на всех пишут. Склочники. Один Камиль Салимов чего стоит.

- Да, это - пройдоха.

К столику подошел рябой, худощавый парень.

- Эй, вы! Чего сидите? - сказал он. - Товарищ Корниенко уже давно пришел.

- Как? Когда? - всполошились все.

В коридоре слышались голоса, хлопали двери. Возле комнаты секретаря обкома комсомола стояло несколько человек. Среди них был и Ленька. Виктор познакомил его с Шовкоплясом и Шамбе. В кабинет он зашел вместе с Ленькой.

Здесь, как и в других комнатах, у стены лежали перевязанные бечевкой папки, посредине на некрашенном деревянном полу стоял облезлый письменный стол. На единственном стуле сидел сам Корниенко, или Вася, как называли его друзья, - высокий, худой человек лет двадцати пяти. Маленькая голова его была подстрижена ежиком, лицо невыразительное, но небольшие голубые глаза смотрели остро. Вася всегда улыбался немного насмешливо, немного снисходительно. Кубанец родом, он имел пристрастие к кавказским рубашкам, мягким сапогам без каблуков и поясам с серебряным набором. Он прочел переданное Ленькой письмо из ЦК, хотел было предложить сесть, но вспомнил, что стульев больше нет, и улыбнулся.

- Это хорошо, что к нам ребята из Ленинграда едут, - сказал он. Только вы не думайте, что к теще на блины приехали. Трудновато здесь у нас. Поработать придется, как следует. Вы хоть знаете, куда попали?

- Да так, приблизительно, - сказал Виктор.

- Ничего вы, друзья, не знаете, - перебил его Корниенко. - Даже представления не имеете. Это вам совсем не Ленинград. Советская власть здесь еще только-только стала укрепляться. Вы про гражданскую войну в книжках читали, да, может, еще кое-что помните, хотя и малы были. А здесь эта война, можно сказать, только на-днях кончилась, да и то не везде. Людей мало. Местные кадры по пальцам пересчитать можно.

В кабинет вошел Шамбе и уселся на корточки под окном.

- Знакомы? - спросил Корниенко - Шамбе - секретарь горкома. Вот он вам при случае расскажет, как тяжело приходится иногда. Но, в общем, не робейте. Работать пошлем на такие участки, где, может, сначала и трудновато будет, да ничего - привыкнете. Все мы здесь так начинали. К народу присмотритесь. Язык изучайте. А главное, горячку не порите. А то можно такое наделать, что потом не расхлебаешь. Вот как Шовкопляс. Знаете такого?

- А что с ним случилось? - поинтересовался Виктор.

- Да вот будет бюро, узнаете.

- А нам можно на бюро присутствовать? - быстро спросил Ленька.

- Не только можно, а даже обязательно, - отозвался Корниенко и встал. Ну, благословляю вас, - он шутливо простер руки над столом, будто и в самом деле благословлял.

Заседание бюро обкома происходило в просторном кабинете председателя ЦИКа, уехавшего в командировку по районам. В большой светлой комнате посредине стоял длинный, покрытый зеленой суконной скатертью стол. Вася Корниенко сидел на председательском месте, остальные - за столом и на диванах.

Здесь Вася уже не был похож на человека, которого Виктор видел при первой встрече. Тогда за простой сердечной беседой он показался ему добродушным парнишкой, дружески настроенным, веселым, улыбающимся. А сейчас Вася хмурил брови, говорил негромко, строго постукивал карандашом по столу. Справа от него сидел красный и злой Игнат Шовкопляс. Разбирался его вопрос.

- Ну вот, достукался, - сердито сказал Вася. - Значит, послали мы товарища Шовкопляса на укрепление в Гарм, большую работу доверили. А он что? - Вася бросил на Шовкопляса быстрый и не суливший ничего хорошего взгляд и обернулся. - Я спрашиваю: а он что? Поначалу явился в один кишлак. Собрал людей и говорит: я к вам приехал коммуну создавать. Какую коммуну? Где? А ты с секретарем окружкома партии посоветовался?

- Так он же здесь в больнице лежит. Малярия затрепала, - мрачно пробурчал Шовкопляс.

- Вот ты и воспользовался тем, что тебя никто не одернул! А какая может быть там коммуна? Ты, товарищ Шовкопляс, слыхал звон, да не знаешь где он. Это в России, верно, начали колхозы создавать. Так там же совсем другое дело. Там государство крестьянам машины дает. Там партийные организации этим занимаются. Там люди подготовлены. А здесь что? Не то, что машину - колеса еще не видали. Летом на санях с гор ездят. Коммуна, чтоб вместе обедать садиться? А что в котел будут класть - ты об этом подумал? Не все сразу делается. Придет время, и партия нам скажет: помогите дехканам в колхозы объединиться. Выполним. Только всё это надо подготовить как следует. И не одному браться за такое дело. Горяч ты больно, Игнат. Взял и объявил, что все общее будет. А что там есть? Голые камни, землю тюбетейками меряют, полгода сушеный тутовник едят, зерна не хватает. Товарищи члены бюро, это первое дело. Есть и второе.

Игнат тяжело вздохнул и принялся сворачивать листок бумаги пополам, потом еще и еще пополам. Он начинал нервничать. Корниенко налил себе из чайника в пиалу холодный чай, выпил и продолжал.

- Кишлак Ясман-Дара известен как старое логовище бежавшего в свое время бандита Фузайля Максума. Там жили два его старых дружка - баи Рахим Понсад и Гадо, или как его там?

- Так, - снова пробурчал Шовкопляс.

- Словом, это были вполне нормальные баи. Своих дехкан грабили, басмаческие шайки собирали, с нами воевали. И когда их прижали - пришли сдаваться и бандитов своих привели. Расстрелять бы тогда этих кровососов и делу конец, но положение в то время было сложное, и Советская власть в 28 году их амнистировала. С тех пор они, как змеи в норе, затаились. Может быть, они даже какие козни против нас и готовили, но об этом никто не знал. Так вот, прибывает в Ясмаи-Дару товарищ Шовкопляс. Порядок, значит, наводить. И первым делом приказывает: посадить баев в кутузку. Ну, конечно, председатель джамсовета перед таким высоким начальником на цыпочках ходит. Взял и посадил баев. День сидят, другой сидят. Муллы во всех мечетях крик подняли. Байские прихвостни вооружаться стали. А ночью председателя джамсовета зарезали, кутузку разнесли и баев освободили. Они на коней и в Гарм - жаловаться. Говорят: Советская власть нам прощение объявила, а нас снова притесняют. Кое-как успокоили их и домой отослали.

Вася снова выпил чаю и встал.

- Вот что ты наделал, товарищ Шовкопляс. Кто тебе позволил самовольничать! Ты что думаешь, партия не учитывает сложности обстановки в Гарме. Разве легко было ей разгромить басмачей и дать людям спокойно пахать и сеять. Надо помнить, что за каждым нашим шагом следят враги, каждую нашу ошибку используют. А ты решил быть умнее всей Советской власти. Левацкие штучки выкидываешь. Смотри шею не сверни. Мы тоже тебя за это по головке не погладим. Больше в Гарм не поедешь. Хватит. Тут на тебя писем да заявлений столько - читать некогда.

Вася сел, вытер платком лицо и шею и постучал карандашом по столу, чтобы прекратить шум.

- Поговорю в обкоме партии, что с тобой делать. А пока в Дюшамбе останешься. Может быть, пойдешь в ЦИК работать. Инструктором. Мы туда уже одного послали - Гулям-Али из типографии. Молодец парень. Учись у него. И читай побольше. Основоположников читай - грамотнее будешь.

Сразу же было решено вместо Шовкопляса послать в Гарм Леньку.

- Он человек новый, - сказал Вася Корниенко. - Надо там порядок навести. Ну, да об этом мы еще с ним поговорим.

- А этого дядю, - сказал Корниенко, указывая на Виктора, - раз он заводской парень, мы в профсоюзы пошлем. Представителем от обкома. Будет интересы молодежи защищать.

Пока разбирались остальные вопросы, Виктор разговорился с секретарем горкома Шамбе. Это был крепкий, невысокий юноша, с широким лбом, слегка приплюснутым носом и черными, вздыбленными волосами. Шамбе родился и вырос на Памире, окутанном в глазах Виктора дымкой романтического тумана.

Заседание кончилось. Корниенко попросил Леньку остаться: он хотел сегодня же вручить ему письма, дать кое-какие советы, указания.

- Выезжать завтра утром, - сказал он.

Виктор хотел было дождаться Леньку, но тот сказал, что у него есть дело в Наркомземе и попрощался.

Виктор пошел один бродить по городу, где предстояло жить и работать.

Город строился.

По разъезженным, пропыленным дорогам от Термеза, мимо зеленых кишлаков, урюковых рощ и хлопковых полей ползли тяжело нагруженные длинные обозы с железом, бревнами, досками. С обозами шли строители - самарские, ярославские, костромские, вологодские. Шли с семьями, с инструментами, с изнывающими от жары детьми и надеждами на теплую зиму и приветливую солнечную страну.

По дороге половина пришельцев сваливалась от непобедимой малярии. Укрывшись дырявыми ватными тужурками, строители неделями отлеживались в придорожных чайханах, а как только им становилось лучше, - снова упорно шли дальше.