Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №3 от 07.09.2010

• Название: Газета "Своими Именами" №3 от 07.09.2010
• Автор: Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)
• Жанр: Политика
• Год: 2010

«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).

Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. Еркимбаев

Первый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года. До этой даты коллектив редакции выпускал газету «Аль-Кодс» (учредитель — Шаабан Хафез Шаабан). Главную цель новой газеты издатели газеты изложили в программной статье «Учимся Думать»[1].

В 2007 году Замоскворецкий районный суд города Москвы принял незаконное решение [2] об отзыве свидетельства о регистрации газеты. Решение вступило в силу в мае 2009 года, печать газеты прекращена. Коллектив редакции, не пропустив ни одного номера, продолжил выпуск новой газеты «К барьеру!», продолжающей традиции закрытой газеты «Дуэль».

[1] См.Статью «Учимся Думать» http://www.duel.ru/199601/?1_1_1

[2] Кремлевский режим и лобби одного маленького государства в России руками лоббистов этого маленького государства в судах России ..." http://www.kbarieru.info/200901/?01_1_1

---

Во время председательствования в РАО ЕЭС Чубайс со сноровкой и жестокостью мафиозника начинает выбивать долги за электроэнергию у обнищавшего населения, которому месяцами не выплачивалась зарплата, и у обанкроченных предприятий. Всем памятны его приказы об отключении электроснабжения больниц, где в это время шли операции, роддомов, в которых рожали сотни рожениц, детяслей, школ и производственных мощностей, где шел непрерывный литейный процесс. В результате погибли десятки людей, которым врачи не смогли квалифицированно завершить операцию, роженицы, которым пришлось рожать в полной темноте – врачи были шокированы, ибо просто не предполагали, что какой-нибудь выродок может отдать приказ обесточить родильный дом. Предприятия несли колоссальные убытки. Криминальные верхи аплодировали Чубайсу и назвали его “лучшим менеджером” несмотря не то, что действия Чубайса мало чем отличались от действий бандита из подворотни.

В России попустительство властей в отношении преступлений Чубайса население восприняло болезненно. Если бы Чубайса, за все страдания, причиненные им народу, настигло возмездие, этот день для россиян стал бы национальным праздником. Это не значит, что народ желает ему смерти – ему хочется, чтобы Чубайс прекратил свою разрушительную деятельность в России.

Р. Богатырев

ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ

ВЕРДИКТ – ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ!

Последнее из хроники суда по делу о покушении на Чубайса

Дым над Москвой развеялся. И присяжные оправдали подсудимых.

Как страшная фантазия, десять месяцев длился этот судебный процесс в Московском областном суде, от фантасмагорий которого волосы вставали дыбом, лоб покрывала нервная испарина, зрачки расширялись от ужаса. И это лик нашего правосудия?! Какой уж там лик! Издевающееся, блудливое мурло, мерзкая харя, глумливая рожа, отвратительная морда - вот это более-менее подходящие названия для той системы, что демонстративно и нагло показывала юридические клыки и законотворческие когти возмущенному народу. И все же у страшной сказки оказался счастливый конец! Оправдательный приговор подсудимым по делу о покушении на Чубайса 20 августа 2010 года вошел в историю отечественного правосудия.

Уже утром здание Московского областного суда гудело встревоженным ульем. Человек до ста пятидесяти, скопившиеся в холлах, множество журналистов, десятки телекамер - все это сгрудилось у входа в зал и нетерпеливо ожидало завершающей стадии судебного процесса: вынесения присяжными заседателями вердикта. Кто нервно бродил по широким просторам богато отделанных холлов, кто собирался в небольшие группы, обсуждая возможные решения суда, а кто тихо молился, приткнувшись в уголках или у громадных окон, что впускали с улицы непривычно студеный ветер. Все напряжены и взволнованы. Всех не оставляет чувство, что те двенадцать человек, что будут сейчас решать судьбу подсудимых, как делегаты от народа, призваны не только определить участь обвиняемых, но и проявить состояние самого народа, поручившего им эту миссию. Честь или бесчестие, совесть или бессовестность, неподкупность или продажность - что пересилит в народе здесь и сейчас, то останется как преобладающая доминанта на многие-многие годы. Именно это взвешивалось в тот момент на весах Фемиды в Московском областном суде.

Человек пятьдесят, в числе которых и мы, журналисты, наравне с родственниками в первую очередь были допущены в зал, остальные продолжали нервное недреманное дежурство в коридорах. Судья пригласила через секретаря присяжных заседателей и огласила им тридцать девять вопросов, на которые народные судьи должны дать ответы в своём вердикте. После этой длительной процедуры с многократно повторяющимися в вопросах формулировками из обвинительного заключения, судья Пантелеева приступила к напутственной речи, предупредив, что речь её продлится не менее трех часов. Так оно и вышло. Правда, то была речь не судьи - объективного, беспристрастного, всеобъемлющего доводы обвинения и защиты – то была речь то ли ещё одного прокурора, всеми неправдами отстаивающего обвинительное заключение, то ли ещё одного самого страстного, напористого и наглого личного посланника-адвоката Чубайса, потому что многочасовое напутственное слово судьи Пантелеевой это один сплошной обвинительный пафос, густо замешанный на обвинительном заключении следствия, аргументов, измышлений, доводов и откровенной лжи, что десять месяцев представляла сторона Чубайса при полном уничижительном игнорировании всех основных бесспорных доводов и доказательств защиты. Судья Пантелеева час за часом освежала в памяти присяжных заседателей все основные узлы процесса, причем доводы защиты представлялись в изрядно потрепанном, обкусанном и истерзанном виде, так, чтобы хилые, натянутые, как драный носок на грязную пятку, доводы обвинения на этом фоне выглядели весомей и солиднее.

По лицам присяжных невозможно было определить как воздействует на них судейская речь. Все были непроницаемы и бесстрастны. Не проскальзывало и тени каких-либо чувств, по которым можно было бы строить догадки о намерениях народных судей.

Инструкцией как заполнять вопросный лист наконец закончилась напутственная речь судьи. Посыпались возражения подсудимых, которые сравнивали судейский спич с готовым обвинительным вердиктом, особо возмущённые тем, что в многочасовой своей речи судья умудрилась опустить все доводы защиты. Но и у прокурора Каверина нашлись в огромном количестве возражения на речь судьи, судя по той увесистой стопке листков заранее напечатанного текста, что он держал в руке. То был длиннющий, начиная с ноября (!) 2009 года, перечень прегрешений подсудимых Квачкова и Миронова, регулярно, по заявлению государственного обвинителя, оскорблявших Чубайса, его соратников-потерпевших, судью и, конечно же, самого прокурора, Весь этот многостраничный донос Каверин требовал внести в напутственную речь и обратить на это внимание присяжных. Создавалось впечатление, что предусмотрительный прокурор в случае неуспеха обвинения на процессе заранее готовит подсудимым новое дело по части оскорбления чести, достоинства и деловой репутации всей своей честной компании. Судья привычно и скоро отказала в возражениях всем подсудимым, потом столь же стремительно удовлетворила возражения прокурора. Она торопилась управиться с вердиктом в рамках текущего дня.

В напряжённой тревожной тишине присяжные заседатели удалились в совещательную комнату для вынесения вердикта. На часах было 16.23. Публика повалила к выходу, где её с нетерпеливыми расспросами ожидали не попавшие в зал.

Началось долгое и мучительное ожидание исхода. Надо ли описывать чувства, охватившие в эти часы подсудимых. Что отсчитывали эти часы в их жизни? Последние глотки свободы перед пожизненным? Или первые шаги из-под дамоклова меча обвинения?..

Через три с половиной часа, почти в восемь вечера, судебные приставы начали процеживать народ в судебный зал. Есть вердикт! Подсудимые, их родные и друзья, даже мы, журналисты, охваченные их настроением, входили в двери зала судебных заседаний, как на эшафот, где в самый последний миг может блеснуть искорка надежды на помилование. Ведь, как мы помним, представитель Чубайса Гозман уверенно даже в суде заявлял об обвинительном исходе судебного процесса, следовательно, имел на то основания, финансовые основания, проще говоря, состоявшийся подкуп, ибо других оснований для обвинительного вердикта в этом деле просто быть не могло. Так что же, что пересилило в людях, которые только что решили судьбу четверых ни в чём неповинных – вот вопрос.

Судья впустила присяжных в зал. Они шли хмурые, даже мрачные, некоторые были и вовсе подавлены. Одни открыто и прямо смотрели в зрительный зал, другие отводили глаза. Поражало и пугало их общее настроение раздора и разочарования.

Старшина присяжных вручил судье вопросные листы, и она начала их изучать – молча. Вцепившись глазами в Пантелееву, зал пытался хоть что-то считать с её лица. Куда там! Но не потому, что лицо местной Фемиды, как и подобает ему, излучало спокойствие и бесстрастность, нет! - то была такая дикая невообразимая смесь удовлетворения и разочарования, что рушились любые догадки и предположения. Впрочем, наши бесплодные эксперименты в физиогномике были не долги, судья вдруг резко и зло поднялась, многопудовый массивный стул со стуком отъехал в сторону: «Я должна подумать над вердиктом! Уважаемые присяжные заседатели, прошу вас пройти в совещательную комнату!».

Присяжные ушли к себе, судья уединилась, не прореагировав никак на сказанное ей вослед кем-то: «Позвоните. Позвоните». Остался лишь недоумевающий зрительный зал и озадаченные отстрочкой своей участи подсудимые.