Дуглас Брайан - Аквилонский странник

• Название: Аквилонский странник
• Автор: Дуглас Брайан
• Жанр: Фэнтези

Конан нанимается телохранителем к странствующему сказителю Гэланту Страннику. В компании этого удивительного человека скучать варвару не придется…

---

Безголовое тело тщетно хватало воздух вокруг себя, стискивая пустоту костлявыми пальцами. Голова откатилась на обочину дороги и там замерла. Теперь она лежала прямо на земле, как будто выпав из неземного пространства в самое обычное, где обитают теперешние люди.

Один за другим начали исчезать в темноте призрачные воины. Войско редело и становилось все менее многочисленным. Конан видел, как задрожало и распалось на части тело одного из братьев Гаусины, как смазалось и растворилось во мраке тело женщины, и как сам король неловко рушится с коня. Кости еще некоторое время сохраняли прежнюю форму человеческого скелета, а после стали отваливаться и они. Заржав и поднявшись на дыбы, черный конь избавился от всадника, которого носил на себе столько лет, и взвился в воздух. Мгновение – и эта тень исчезла на фоне звездного неба.

Гаусина больше не стонала – она неподвижно лежала на дороге. Возле нее на корточках сидел Пустынный Кода. Гном растерянно поводил глазами и уши на его голове слегка шевелились, как будто их раздувало ветром.

Конан смотрел на Дикую Охоту, которая уходила без добычи – впервые за долгие века. Теперь в воздухе отчетливо пахло болотом и гнилью. Снова поднялся ветер – самый обычный, и в лесу возобновилась обыкновенная ночная жизнь: вечное шуршание, слабый отдаленный писк, крик ночной хищной птицы, потрескивание сучьев.

Кода бормотал, обращаясь к девушке:

– Все ведь закончилось – вставай, а? Ну все ведь уже стало хорошо – ты не умирай, ладно? Конан их прогнал, Гаусина, можешь не сомневаться…

Но Гаусина все не решалась оторвать лицо от земли, так страшно было ей взглянуть на происходящее вокруг. Силы оставили ее. Она думала, что сможет держаться мужественно до самого конца.

И ошиблась. Один взгляд в глаза короля атлантов лишил се храбрости и наполнил сердце отчаянием вечной смерти.

Она как будто заглянула по ту сторону жизни и поняла, что ждет проклятые души. Мучения в когтях. демонов, пламя или лед, в который замурованы души предателей, – ничто по сравнению с той кошмарной, высасывающей силы тоской, которая охватила девушку. Вечность в подобном состоянии – без всякой надежды на избавление!

Нет, это свыше человеческих сил…

Внезапно Конан увидел впереди на дороге какое-то темное пятно. Луна как раз вынырнула из-за туч, чтобы осветить это бледными лучами. Киммериец, нахмурившись, быстро зашагал в ту сторону.

Исчезая, Дикая Охота оставила после себя нечто. И это «нечто» оказалось человеком – вполне живым и не слишком старым, лет тридцати, не более. Человек этот корчился на земле и стонал.

Конан опустился рядом с ним на колени и на всякий случай прикоснулся к его телу мечом. Холодное железо не вызвало у него судорог, как это произошло бы с нелюдью. Напротив, он затих, а затем открыл глаза и посмотрел на Конана вполне осмысленно.

– Ты кто? – спросил Конан.

– Не помню в точности, – ответил человек. – Я был… – Он сморщился так, словно любая попытка что-либо вспомнить из своего прошлого причиняла ему болезненные страдания. – Я был… где-то… в пустоте. В темноте.

– Ты был мертв, – сказал Конан.

Он тихо вскрикнул и закрыл лицо руками.

– Я знаю тебя? – спросил варвар.

Не отнимая ладоней от лица, человек покачал головой.

– Так давно… – разобрал Конан его шепот. – Это случилось так давно… Сегодня я видел ее – ту женщину, что предала меня.

– Твоя дочь здесь, – сказал Конан, взяв его за руку. – Забудь все остальное. Если ты жив, то у тебя впереди долгие годы. Та, ради которой тебя взяли в дом, а после предали Дикой Охоте, сегодня пришла, чтобы вызволить тебя.

– Я проклял их, – сказал человек.

– Только не ее, – возразил Конан. Человек покачал головой и уставился на киммерийца с отчаянием.

– Что ты можешь знать о моем проклятии! Я не видел моей дочери – я проклял и ее, потому что после ее рождения не стало надобности во мне… и меня отдали, точно ненужную вещь, королю мертвецов!

– Идем, – повторил Конан. – Она ждет. Он помог отцу Гаусины подняться и подвел его к девушке. Та стояла на дороге, держа за руку Пустынного Коду: гном с многозначительным видом морщил лохматую мордочку.

Отец Гаусины смотрел на свою дочь настороженно, но та не стала таиться и изображать холодное безразличие. С тихим криком она бросилась ему на шею.

– Они ушли навсегда, – проговорила она. – Они больше не вернутся. И моя мать скрылась вместе с ними.

* * *

Ни Гэлант, ни его слуги не видели происходящего: один только Кода стал свидетелем жуткого появления Дикой Охоты. Гэлант проснулся только после того, как наступил рассвет, и в помещении наконец запахло горящими дровами: собранный вчера хворост за ночь немного просох и соизволил загореться в очаге.

Не без удивления сказитель увидел, что в помещении появился еще один человек – невысокого роста, темноволосый, с немного растерянном взглядом. Гаусина сидела рядом с ним и держала его за руку, а он то посматривал на девушку, то обводил диковатым взором комнату.

Кода старался держаться от обоих подальше. Время от времени гном украдкой поглядывал на них, а затем с возмущенным тихим шипением отворачивался. Конан спал, развалившись на полу, – беспробудным сном тяжко потрудившегося человека.

По знаку Гэланта, Вендо, хранитель лютни, вынул музыкальный инструмент из водонепроницаемого мешка. Сказитель попробовал струны, настроил лютню и сыграл несколько мелодий. Мысленно он уже готовился к вечерам в гостеприимном замке Мак-Грогана.

Незнакомец слушал мелодии с такой жадностью, с какой блуждающий в пустыне одинокий путник не приникает к источнику вод. Ничего удивительного: в царстве мертвых, под властью предводителя Дикой Охоты, он не слышал музыки и теперь только понял, как изголодался по ней.

Наконец Гэлант отложил лютню и заговорил с незнакомцем:

– Полагаю, эта девушка тебе знакома. Позволь же и нам представиться тебе. Я – Гэлант Странник, сказитель и путешественник, а это мои спутники и слуги. Вендо – хранитель лютни, Меркон – хранитель книг для записей и чернил. А тот громила, что спит сейчас беспробудно, – Конан, мой телохранитель.

– Твой телохранитель – великий герой, – серьезно проговорил отец Гаусины. – Я видел нынче ночью, на что он способен.

– Разве ночью происходили какие-то события? – удивился Гэлант.

Гаусина кивнула.

– Закончилась самая долгая и самая страшная вражда, что царила на наших болотах многие столетия…

Рассказ о Дикой Охоте занял немного времени: сказитель слушал жадно, но не просил развести для него чернила, чтобы записать подробности, – у него была хорошая память, и многое из услышанного он запоминал почти дословно, а заносил в свою книгу потом, когда разговор подходил к концу.

Отец девушки все это время молчал, ни во что не вмешиваясь. Казалось, он и сам не понимал, какому миру теперь принадлежит: миру живых или миру мертвых, миру реальности или миру призраков. Он только осознавал близость существа, которое, оказывается, любило его все эти бесконечно долгие сто лет.

Нет, он не проклял свою дочь. Когда он призывал гнев богов на голову вероломных людей, предавших его в руки короля атлантов, он не имел в виду новорожденное дитя. Теперь это стало очевидно. Гаусина не несла на себе клейма проклятия.

– Странно, – бормотал Кода, – а теперь она начала оставлять следы. Должно быть, и для нее вся эта история с Дикой Охотой закончилась наилучшим образом.

На Коду мало обращали внимания. Пустынный гном, впрочем, не огорчался: он привык оставаться незаметным. Так удобнее было наблюдать – и избегать неприятностей.

Конан пробудился лишь после того, как еда была готова. Он уселся, провел ладонью по лицу и объявил, что дьявольски голоден.

Теперь, когда история его сражения с королем-призраком стала известна, слуги Гэланта, да и сам сказитель, переменили к нему отношение. Из снисходительного – что, дескать, взять с неотесанного варвара! – оно сделалось уважительным и даже приобрело оттенок почтения.

Конан не слишком озаботился причиной таких перемен. Главное – все живы, и еда готова!

Путники решили провести здесь еще одну ночь. Собраться с силами, подкрепиться – и уж после двинуться в путь. Впереди лежало несколько небольших городков, а дальше – замок Мак-Грогана, цель пути. Туда следовало явиться отдохнувшими, полными творческих замыслов, чтобы граф не испытал разочарования в давнем друге.

Ибо – в глубине души Гэлант подозревал это всегда – граф Мак-Гроган ценил в Гэланте не доброе сердце, не отзывчивость и не мягкость обращения, но его песенный дар и умение развлекать людей при любых обстоятельствах.

* * *

Таверна осталась в полном распоряжении Гаусины и ее отца. Оба они решили не возвращаться в дом на болотах. Слишком много тяжелых и страшных воспоминаний с ним связано. Девушка набралась сил и съездила туда за некоторыми вещами, чтобы можно было открыть настоящий постоялый двор. Ее отец взял себе новое имя и с удовольствием принялся, за работу.