Дзиро Осараги - Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах

• Название: Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах
• Автор: Дзиро Осараги
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-89332-122-7 (1-й том), 5-89332-124-3 (2-й том)

This book has been selected by the Japanese Literature Publishing Project (JLPP), which is run by the Japanese Literature Publishing and Promotion Center (J-Lit Center) on behalf of the Agency for Cultural Affairs of Japan

Перед Вами первый перевод на европейский язык знаменитой исторической эпопеи Дзиро Осараги «Ронины из Ако».

Эта книга, написанная почти сто лет назад по мотивам героического предания о сорока семи ронинах, навсегда завоевала сердца японских читателей и стала популярнейшим народным романом. Тиражи бесчисленных изданий «Ронинов из Ако» в общей сложности составили десятки миллионов экземпляров, намного опережая даже такой бестселлер, как «Миямото Мусаси». На основе романа в разное время было создано три художественных фильма, четыре телесериала так называемой «самурайской драмы», радиопостановки, электронные игры, мультфильмы и комиксы. Увлекательность самурайского боевика сочетается в романе с детальной проработкой исторического сюжета, красочностью лирических описаний и рельефностью портретов. Реальные исторические персонажи — сёгун и вельможи двора, прославленные художники, поэты, философы, мастера чайной церемонии и воинских искусств — воскресают под пером Осараги.

Герои эпопеи, ценою жизни мстящие за смерть своего сюзерена, воплощают благородные идеалы самурайского кодекса чести Бусидо: справедливость, гуманность, верность долгу и презрение к смерти.

На русском языке публикуется впервые.

Перевод с японского Александра Долина.

---

Однако Дэндзо и его люди, услышав, что к ним направляется тот самый монах, не спешили ретироваться.

— Ну, как решим? — проронил один из самураев.

— Хм, а сколько их там? — уточнил другой.

— С крестьянином вместе будет пятеро, — ответил Дзиндзюро. — Только вы это напрасно, господа. Лучше с ними не связываться.

— Нет, у нас есть особая причина, чтобы с ними разобраться. Ладно бы кто другой, а уж коли этот мерзавец-бонза сам сюда идет, мы остаемся! Так, что ли? — обратился Дэндзо к своим спутникам.

Возражений, похоже, ни у кого не было.

— Что ж, и нас четверо, и их тоже четверо, — бодро заметил кто-то.

— А все же, господа, куда умнее было бы убраться подобру-поздорову, — горячо увещевал Дзиндзюро, предвидя, чем может окончиться стычка. — Поверьте, тут расклад не в вашу пользу.

— Это кто же здесь мерзавец-бонза?! — послышался из темноты голос Мунина.

Все вздрогнули от неожиданности. Значит, они уже здесь! На опушке леса обрисовались темные силуэты. Один из самураев нервно усмехнулся.

— Осторожно! Смотрите под ноги! — крикнул кто-то из пришельцев.

Дэндзо с тремя приятелями отметили, что их противники держатся как-то слишком уж спокойно и самоуверенно. Однако призывы Дзиндзюро спасаться, пока не поздно, не встретили у них никакого отклика. Кто яростно развязывал ремешки, чтобы отбросить ножны, кто подтягивал повыше тесемками рукава кимоно, кто ощупывал шпенек-предохранитель на рукояти, готовясь выхватить меч. Никто из четверки не собирался отступать ни на шаг.

Один Дзиндзюро, видя, что уговоры не помогут, решил благоразумно удалиться поглубже в тень деревьев. В это время из кустов с хрустом и треском, словно морское чудище, черной тенью ступил на поляну Мунин. Люди Дэндзо приняли боевую стойку. Завидев эту картину, Мунин с воинственным видом оглянулся по сторонам и изрек:

— Тесновато здесь, негде развернуться. Нет ли местечка попросторнее?

— Отчего ж, можно найти! — задорно откликнулся Дэндзо.

Вслед за Мунином из лесной мглы показались его спутники — трое самураев и слуга с бородой веером.

— Сдается мне, вон в той стороне должен быть луг, — заметил Мунин, и слуга тотчас же отправился в указанном направлении.

Оба отряда стояли друг против друга в бездействии, являя собою довольно странное зрелище. Люди Дэндзо делали вид, что им все нипочем, но спутники Мунина демонстрировали настолько непоколебимое спокойствие, что это действовало угнетающе на противников, заставляло их поеживаться от неуверенности и с опаской коситься на врага.

Монах тем временем уселся на пень, поджав под себя одну ногу, и уставился на четверых самураев.

— Вы откуда явились? — спросил он.

— Сам скажи сначала, кто вы такие, — дерзко бросил Дэндзо.

— Разбойники мы… Промышляем в здешних краях — отсюда и до самой Ханэды, — вызывающе заявил Мунин. — Я атаман, а эти трое — моя охрана. Вот так-то!

— Брось дурака валять! — возразил Дэндзо. — Помнится, мы с тобой уже встречались в Фукагаве.

— Ну, да, точно, было дело. Сейчас-то я тебя по разговору признал и понял теперь, кем вы подосланы. Сами назоветесь, или как?

Четверо самураев сконфуженно молчали, а руки их невольно потянулись к рукоятям мечей.

— Погодите чуток! — нисколько не оробев, продолжал Мунин. — Сейчас мой слуга подыщет подходящее местечко. Если уж рубиться, то лучше не здесь. Оно и вольготней, и приятней будет. В стычке тоже ведь важно, чтобы настроение было соответствующее.

— Какой еще слуга, если сам хозяин разбойник? Кто ж тогда этот бородатый? — бросил Дэндзо, считая, что срезал собеседника.

Мунин, однако, ничего на это не ответил, а только ухмыльнулся:

— Не болтай попусту! Молод еще!

— Ага! Сказать-то нечего!

— Почему же? Он мне братом младшим доводится. Ну, по дому заодно работы всякие выполняет. Только он не то что старший братец — нравом ох как крут, так что с ним надо помягче да повежливей, а то не ровен час… Эх, молод ты еще!

Взбешенный до предела Дэндзо весь трясся от злости. Старый бонза за словом в карман не лез и говорил с таким невозмутимым и вальяжным видом, что не только Дэндзо, но и трое других самураев были всерьез озадачены. Чем больше они старались словесно уязвить старика, тем тот становился острее на язык и изощренней в выражениях. Донельзя расстроившись, они в конце концов вынуждены были умолкнуть, но на лицах у всех четверых было написано, что теперь-то уж они старикашке покажут!

— Ну, что уставились, будто сожрать хотите? — поддел Мунин. — Я вам, чай, не устрица на блюдце!

— Молчать! Молчать, ты!.. — взвился Дэндзо и медленно, будто его тянули веревкой, двинулся на Мунина.

— Что, прикажете за слова пошлину вам платить? — не унимался Мунин. — У нас в Эдо такого сроду не слыхивали. Небось, у вас там, на Севере, в Ёнэдзаве так заведено?

У всех четверых при упоминании о родовой вотчине Уэсуги грозно сверкнули глаза, и они разом встрепенулись с явным намерением ринуться на противника.

— Да погодите вы! — слегка пожав плечами, осадил их Мунин. — Вон уж и братец мой меньшой идет. Верно, нашел для нас подходящее местечко. Не торопитесь так. Чего суетиться-то зря?!

— Ну, как там? Есть? — обратился он к подошедшему слуге, не обращая особого внимания на приблизившихся почти вплотную четверых противников.

— Есть! — ответствовал верзила, плюхнувшись перед Мунином голыми коленками на землю.

— Вот ведь образцовый младший брат! — бросил Дэндзо, и все дружно захохотали.

К всеобщему удивлению, громче всех смеялся сам монах. Он хохотал громко и от души, отчего четверо противников, тоже покатываясь от хохота, только больше распалялись.

Слуга сказал, что неподалеку возле сторожки с водяным колесом на оросительном канале есть подходящая широкая площадка.

— Ну, пойдем посмотрим, — предложил Мунин, — понравится ли вам, господа хорошие.

Обе группы последовали за бородатым верзилой к площадке. Когда вышли из леса, стало светлее — с небес лилось холодное сияние звезд. Внизу, на поле, виднелась одинокая сторожка с колесом. Воды в эту пору было мало, канал пересох, так что ночью колесо не работало и шлюз был закрыт. Площадка была достаточно просторная, чтобы на ней могли скрестить мечи восемь-десять человек. Прохладная ночная роса холодила ноги. В холодном воздухе белел пар от дыхания. К утру роса, как видно, должна была замерзнуть и перейти в иней.

— Годится? — спросил Мунин.

— Вполне! — ответил Дэндзо, и в воздухе холодно блеснуло лезвие меча.

Мунин и его люди, проворно отскочив в сторону, изготовились к бою.

— Эй, скажите, если есть пожелания насчет посмертных имен на могилу! — крикнул Мунин.

В ответ сверкнул клинок, и выбитая из рук Мунина рукоять от мотыги отлетела в сторону. Стоявший рядом Тораноскэ, прикрыв Мунина, шагнул вперед и парировал яростный удар Дэндзо. Мунин тем временем пустился на поиски своего посоха. Его спутники, оставив пока без внимания самого слабого с виду из вражеской четверки, выбрали себе каждый по противнику и ринулись в схватку. Искры рассыпались во мраке от скрестившихся мечей. С обеих сторон бойцы подобрались отважные и умелые — поистине достойные противники.

— Не убивать! — крикнул своим Мунин, и трое его спутников, подчиняясь приказу, перешли к обороне. В этом качестве они не казались слишком уж искусными мастерами, способными показать чудеса фехтования.

Дэндзо Сибуэ проявлял особую прыть, ожесточенно наскакивая и тесня Тораноскэ, который уже начинал нервничать и терять терпение. Мунин тоже сражался не на жизнь, а на смерть. В паузах, когда на мгновение замирал звон мечей, слышалось тяжелое прерывистое дыхание дерущихся.

— Пора! — наконец принял решение Тораноскэ.

Меч его, только что, казалось бы, с трудом отражавший сыпавшиеся на него удары, вдруг словно ожил и закружился в воздухе.

— Один готов! — раздался рядом торжествующий возглас Мунина.

По боевой стойке Дэндзо было видно, что он сдает. Тораноскэ медленно двинулся на врага, но тут посох Мунина, с гудением прочертив дугу, опередил его и опустился на вытянутую руку Дэндзо с мечом.

— Ох! — вскрикнул тот, бессильно уронив руку, и в то же мгновение клинок Тораноскэ оборотной тупой стороной рубанул его по ключице.

Увидев, что их предводитель упал, пара оставшихся самураев Уэсуги ударилась в бегство, надеясь добраться до своих — резервный отряд они оставили далеко позади. Победа досталась Мунину и его людям легче, чем они ожидали. На площадке, где еще недавно сражалось восемь бойцов, сейчас осталось только четверо. Двое противников сбежали, еще двое со стонами корчились на траве.

— Задали мы им перцу! — с довольным видом подытожил Мунин. — Только уж больно просто все получилось. Мало чести в такой победе.