Татьяна Соломатина - Акушер-Ха! Вторая (и последняя)

• Название: Акушер-Ха! Вторая (и последняя)
• Автор: Татьяна Соломатина
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9955-0179-4

От автора: После успеха первой «Акушер-ХА!» было вполне ожидаемо, что я напишу вторую. А я не люблю не оправдывать ожидания. Книга перед вами. Сперва я, как прозаик, создавший несколько востребованных читателями романов, сомневалась: «Разве нужны они, эти байки, способные развеселить тех, кто смеётся над поскользнувшимися на банановой кожуре и плачет лишь над собственными ушибами? А стоит ли портить свой имидж, вновь и вновь пытаясь в популярной и даже забавной форме преподносить азы элементарных знаний, отличающих женщину от самки млекопитающего? Надо ли шутить на всё ещё заведомо табуированные нашим, чего греха таить, ханжеским восприятием темы?» Потом же, когда количество писем с благодарностями превысило все ожидаемые мною масштабы, я поняла: нужны, стоит, надо. Если и вторая моя книга заставит хоть одну девчушку носить тёплые брюки зимой, женщину – предохраняться, а беременную – серьёзнее относиться к собственному здоровью и жизни своего ребёнка – я не зря копчу это общее для нас с вами небо.

Но это по-прежнему всего лишь художественная проза, и она не заменит вам собственную голову и хорошего врача.

---

– Ну, ваша работа не менее ответственная! – совершенно искренне сказала ему я.

– Это правда, – он посерьёзнел. – В общем, спасибо вам от жены, она сегодня дежурит, вот меня прислала… И от меня. Я не только на женину работу по-другому посмотрел, но и на неё саму. Ну, как на женщину, понимаете? – Я добросовестно кивнула. – Это же сколько вам терпеть приходится, чтобы потом взрослый оболтус мать с работы привезти не мог, потому что у него, видите ли, гулянка. Ну да ладно… Это я о своём. У других, может, поприличнее… А мне очень истории про автослесаря, про водилу и про тех кумов с топором понравились. У меня вот в армии случай был…

Тут машиниста модератор встречи прервала. А жаль. Может, его армейская история заслуживала быть изложенной на бумаге. Но я далеко уже уехала от темы моего предисловия. О чём я? Ах, да…

Так вот, журналисты отличить акушерку от акушера не смогли, а машинист электропоезда смог. Первая не смогла, потому что профессионализма не хватило. Второй смог, потому что жена – акушерка.

Вам же, дамы и господа (скорее, конечно же, дамы), и вовсе бывает трудно отличить акушерку от акушера. Особенно если вы поступаете с улицы со схватками в первое попавшееся по дороге родовспомогательное заведение в ночь-полночь. Стоите вы на крылечке, больно вам и страшно, и давите вы на кнопку звонка, вкладывая в это простенькое действие весь свой первобытный ужас от встречи с неизведанным. И вот, наконец, двери отворяются, и оттуда является неземной красоты мужчина в зелёной пижаме, белом халате (и синем халате поверх белого), в белых тапках в мелкую дырочку на босу ногу. Вы к нему, как к родному, мол, что за, вашу маму, чего так долго, мы тут рожаем! А он хмурый такой – раз – и обратно ушёл, ни слова не сказав. Не волнуйтесь. Сейчас вернётся. Это анестезиолог вышел на свежий ночной воздух покурить. Но не успел – на вас нарвался. Обратно ушёл не просто так, а санитарку и акушерку приёмного будить. Потому что их сон за годы и годы медитаций настолько крепок и нечуток к звонкам, что вы не виноваты – у вас пока опыта маловато. Надо было в дверь кулаками колотить! Шучу я, шучу…

На самом деле, как только вы подойдёте к дверям приёмного, к вам навстречу выпорхнет изящная фея в белоснежном халате и, ласково защебетав всякие милые приятности, пригласит вас пройти, прилечь и окружит всяческой заботой.

Вам версия про хмурого анестезиолога кажется более убедительной? Знаете что? Не капризничайте. В роддом надо вовремя госпитализироваться! Или заранее договариваться.

Я опять растекаюсь мыслию по былому. Простите. Сейчас сосредоточусь.

Открыла вам двери санитарка. И провела вас в неуютное такое помещение. Проходное. Вне зависимости от антуража, интерьер – так себе: металлические шкафы со стеклянными дверцами. Полочки подписаны зловеще. Например: «Ургентная помощь при анафилактическом шоке». На самих полочках иногда царит пугающая прежде всего самих медработников пустота. Ну, положат ампулу гидрокортизона. И?.. И не будем о грустном. В конце концов, я пишу всего лишь художественную прозу для развлечения читающей публики и не ставлю себе цели загнать в окончательную и бесповоротную депрессию и без того не особо обласканных как профильными министерствами, так и пациентами докторов и средних медицинских работников. (Успокоительная мантра для коллег, читающих эти строки: «У вас тёплые ноги, горячее сердце, холодная голова, и по вашим кожным покровам почти нормального окраса не струится липкий пот! Вы – Солнце! Вы – большое красивое Солнце! Вы умеете снимать отёк Квинке наложением энергетических потоков на бюджетные пробоины! Вы способны останавливать кровотечение силой логоса животворящего!»)

Так, что там ещё, кроме пустых металлических шкафов? Ещё полупустая тумбочка. В ней – тазомер, стетоскоп, портновский сантиметр. Не в ней – умывальник. Кушетка. И стол. В столе – ручка, бланки историй родов, пара листочков бумаги формата А4. Папки с важными телефонными номерами и списком резервных доноров. И журнал поступлений в приёмный покой. Ещё, например, конфетка. Или печенье. Хотя санэпидрежимом запрещено. Да-да, им, работникам родовспомогательных учреждений и всяческих больниц, запрещено куда больше, чем вам – пациентам. И они тоже нарушают. Ничто человеческое им не чуждо. Даже кусок торта с чаем.

На столе – телефон и стекло. Под стеклом – календари, рекламные проспекты, оставшиеся после последнего посещения очередного фармпредставителя, схемы и некоторая милая чепуха в виде открытки с котиком. Если, конечно, начмед и главврач не совсем уж «вырви глаз».

За столом – девушка. Как правило – юная. Потому что свой крестный путь на вершины мастерства родовспоможения порядочная акушерка начинает с приёмного покоя. (А любой порядочный акушер – с дежурств по нему же. Чаще всего в ночные, праздничные и прочие неурочные часы эту функцию выполняет первый дежурный врач. А в последнее время в связи с сокращением ставок – и в дневные он же. Или тот, кто не занят.)

И вот стоите вы в этом неуютном помещении. Санитарка неласково командует вами. Эта, что за столом, смотрит на вас сонно и недовольно. Мимо опять прорысачил тот безумно красивый анестезиолог – как раз в тот момент, когда вы снимали колготы с поехавшей стрелкой, сидя на дурацкой кушетке! – пробежал и даже не глянул, обдав табачищем! На эту, за столом, глянул, подлец. И даже что-то пошутил. И она, подлюка, сразу из сонной стала игривой и кокетливой. А как только этот, в белых тапках в мелкую дырочку, унёсся, снова-здорово скрипучим противным голосом: «Раздевайтесь! Ложитесь на кушетку! Где ваш паспорт?! Где обменная карта?!!» И давай вопросы задавать про фамилию-имя-отчество, про чем болела, про сколько абортов и родов, про половую жизнь и печень, как будто ей всё это в обменной карте не написано! Потом, наконец, зад от стула оторвала и давай вас обмерять противным холодным сантиметром, приставлять вам к животу трубку и давить, как будто вы апельсин, а она – соковыжималка. И дурацкий циркуль свой приставлять. А вам тут ещё ворочайся. А у вас – схватки. Ну, или похожее на схватки. Или просто плохое настроение.

И пишет себе так спокойненько, и меряет размеренно… Вы рожаете!!! А она еле шевелится!

Наконец всё записала. Двести раз переспросила возраст и фамилию. Подняла телефонную трубку и проговорила туда что-то невнятное. На манер:

– Бубубубовна (Бубубович), в приёмное поступают роды. Спуститесь (подойдите).

И вот мало того, что там вы, санитарка и акушерка (та, что за столом, меряет и спрашивает), в приёмный покой спустя вечность – секунд через шестьсот (так дольше выглядит, не правда ли?) – является зевающее нечто. Длинное, тощее и лохматое. Или короткое, толстое и лысое. Или… В общем, вот оно и есть дежурный врач. Вот оно и есть акушер. Акушер-гинеколог. Человек, шесть лет учившийся в медицинском институте (университете, академии), ещё пару-тройку-десятку – в интернатуре, клинординатуре, спецклинординатуре, магистратуре, аспирантуре и проч., и проч., и проч. Вот оно-то и гоняет регулярно на курсы повышения квалификации. Вот его-то и гоняют чаще частого в растрёпанный хвост или лысую гриву за всё про всё и, как правило, по делу. Ну, и чтобы оно не расслаблялось.

И что делает это оно, вместо того чтобы немедленно начать оказывать вам помощь? Правильно. Начинает вас иезуитски опрашивать. Садистски обмеривать. Как будто вы только что всё это не рассказали акушерке приёмного покоя, и как будто за те десять минут, что оно сюда плелось, у вас изменились размеры таза или высота стояния дна матки! А потом – о ужас! – волочёт вас на кресло, где, быть может, бог знает кто до вас лежал, и засовывает вам свою огромную руку прямо туда, как будто и без этого неясно, что вы рожаете! И потом ещё задумчиво смотрит на свою перчатку. Нюхает и чуть ли ни на язык пробует, фи! Извращенец. А эта, из-за стола, услужливо подсовывает ему какие-то осколки стёклышек, чтобы оно об них пальцы вытерло. Потом – чвак-чвак! – перчатки в таз и глубокомысленно выдаёт:

– Переводите в родзал.

И для этого оно столько училось? Вам самой, вашей маме, вашему мужу, вашей многочисленной родне и даже соседям и безо всяких бесед, измерений и погружений в ваши недра с последующим сладострастным изучением содержимого и так ясно, что вы рожаете!

Затем грубая бабища-санитарка пытается применить к вам карательные санитарно-гигиенические процедуры. Но вас не проведёшь! Вы очень хорошо подготовлены и прекрасно знаете, что рожать можно без бритья и клизмы. Поэтому от санитарки вам удаётся отбиться. Дежурный врач – если на него хорошенько надавить децибелами, попугать инструкциями ВОЗ и разбирательством в суде – разрешает вам взять с собой в родильный зал корыто с резиновыми уточками в натуральную величину, заранее заготовленный экологически чистый сертифицированный стог и надувного мужа, если живой не дееспособен.