Густав Эмар - Твердая рука. Гамбусино

• Название: Твердая рука. Гамбусино
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: Энергоиздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

Густав Эмар (1818- 1883) — французский писатель, автор большого цикла увлекательных, остросюжетных историко-приключенческих романов.

Романы «Твердая Рука» и «Гамбусино» интересны не только занимательным сюжетом: они знакомят читателя с суровым бытом и нравами индейских племен Мексики.

Перевод с французского под редакцией М. С. ГУСА

Оформление  С. М. ПОЖАРСКОГО

Рисунки художника И. А. ИЛЬИНСКОГО

Текст печатается по изданию:

Густав Эмар «ТВЕРДАЯ РУКА». «ГАМБУСИНО»

(«Библиотека приключений»), М,: Детгиз, 1958

---

– Теперь, – обратился он к Твердой Руке, – пойдемте взглянем, с каким противником нам придется иметь дело.

– Стоит ли? – ответил тот. – Могу не глядя сказать вам: это степные пираты.

– «Степные пираты»?! – изумился капитан. – Да они бы никогда не осмелились…

– Одни – конечно, нет, – живо прервал его Твердая Рука, – но, действуя лишь в качестве авангарда более крупных сил, они, как видите, решаются. Впрочем, едва ли их атака будет серьезной; вероятнее всего, это только разведка боем, проверка состояния боевой готовности форта. Устройте же им достойную встречу, докажите им, что вы всегда начеку! Этого будет достаточно, чтобы заставить их отступить.

– Вы правы! – воскликнул капитан. – Они получат хороший урок, обещаю вам!

Он прошептал тут же на ухо какой-то приказ капралу, и тот, отдав честь, быстро удалился. На несколько минут глубокая тишина нависла над крепостью. Есть что-то торжественное в затишье перед битвой, когда даже самые смелые люди собираются с духом: одни – призывая на помощь всю свою волю, другие – обращая к небу последнюю горячую молитву. Внезапно под аккомпанемент бешеного топота коней раздалось дикое гиканье, и из облаков пыли словно вынырнул неприятельский отряд. Всадники неслись вихрем, потрясая в воздухе ружьями и длинными пиками. Но едва они приблизились на расстояние выстрела, как раздалась команда: «Огонь!» – и с крепостной стены грянул дружный и оглушительный, как раскат грома, залп. Всадники, домчавшиеся почти до самых зарослей кактуса, смешались, закружились и, повернув коней, стремительно поскакали назад. Однако пули, посланные недрогнувшими руками метких мексиканских стрелков, находили свои жертвы, и ряды неприятеля заметно таяли. При всей поспешности бегства этих всадников в них нетрудно было признать степных пиратов.

Едва прикрытые всяким рваньем, они почти все скакали на неоседланных конях, понукая их дикими криками. Двое или трое из них были, очевидно, главарями. Их можно было отличить по некоему подобию красной чалмы, обернутой вокруг головы, и по отрепьям каких-то мундиров, снятых, вероятно, с убитых солдат. Отталкивающая и грязная внешность всей этой банды вызывала чувство гадливости. Не подлежало ни малейшему сомнению: то были белые или метисы, но, во всяком случае, не индейцы – ни апачи, ни команчи, ни аракуаны – эти чудесные дети природы, столь утонченные в выборе своего оружия и одежды и столь благородные в своей осанке.

Очутившись вне досягаемости ружейного выстрела, бандиты остановились и стали советоваться. В этот момент к ним присоединился второй отряд. Его главарь оживленно жестикулировал, ежеминутно указывая своим карабином на форт. В обоих отрядах вместе было примерно сотни полторы всадников. После длительного обсуждения степные пираты ринулись снова вперед и домчались до стен форта.

Капитан де Ниса, желая основательно проучить их, приказал подпустить атакующих без единого выстрела. Бандиты скрылись под непроницаемой завесой кактусовой листвы. Однако это нисколько не смутило мексиканцев, полагавшихся на неприступность своих позиций и надежность крепостных ворот. Около трех десятков бандитов, среди которых находились несколько главарей, осмелев от бездействия гарнизона, перелезли через кактусовую изгородь и ринулись на каменную стену. Но она была слишком высокой, чтобы на нее можно было бы вскарабкаться с такой же легкостью. Убедившись в бесплодности своих усилий, разбойники разделились: одни из них бросились подбирать камни и колья, с помощью которых они рассчитывали разбить ворота крепости, другие пытались открыть для остальной банды ворота кактусовой изгороди. Мексиканцы отлично слышали, как проникшие за изгородь бандиты жаловались на трудности товарищам, оставшимся в поле. Чтобы открыть им путь, нужно было повалить ворота. Тогда решили свалить с помощью лассо столбы, на которых те были укреплены. Соединенными усилиями людей и лошадей лассо натянулись, как струны. Еще минута – и створки, казалось, сорвутся со своих петель; но столбы, нисколько не поддавшись, стойко выдержали это испытание.

– Чего вы ждете, капитан? – шепнул ему на ухо дон Руис. – Почему не приступаете к уничтожению этого сброда?

– Их еще мало в мышеловке, – сверкнув лукавой улыбкой, ответил капитан. – Подождем, пока наберется побольше. И в самом деле: словно отвечая желанию старого солдата, еще человек двадцать бандитов перелезли через ворота. Теперь между двумя стенами собралось уже с полсотни людей. Решив, что этого достаточно, они устремились на приступ. В ту же минуту в бойницах сверкнули зловещие огоньки, и град пуль обрушился на осаждающих; те же со своей невыгодной позиции не могли ответить на огонь мексиканцев. От сознания своей ошибки, в результате которой они так глупо попались в ловушку, бандиты поддались панике; теперь они помышляли только о бегстве. Трижды кидались они к изгороди, пытаясь выбраться из западни, и трижды отбрасывал их назад жестокий огонь мексиканцев. Отчаяние несчастных возросло до предела, когда они услышали топот конницы, удалявшейся в направлении прерий, и поняли, что им нечего больше рассчитывать на помощь своих товарищей, оставивших их на произвол судьбы.

А мексиканцы, охваченные жаждой мести, продолжали без жалости обстреливать своих врагов. Только немногим из бандитов удалось добраться ползком до основания стены и прильнуть к ней под самыми бойницами. Здесь стрелки не могли накрыть их своим огнем, не высунувшись из бойницы и не подставив тем самым себя под ответную пулю. Из пятидесяти человек, пробравшихся в промежуток между двумя стенами, уцелели только четырнадцать; остальные были убиты. Ни одному бандиту не удалось пока вырваться из западни.

– Ну, не скоро же они забудут этот урок! – вскричал капитан, потирая от удовольствия руки. – Здорово мы их проучили!

Уступая, однако, настоятельным просьбам дона Руиса, наш достойный капитан, который, в сущности, и сам не отличался жестокостью, приказал предложить разбойникам сдаться, на что степные пираты ответили оглушительным гиканьем. Эти четырнадцать человек, растратившие патроны, но сохранившие свои длинные мачете, были отменными бойцами, справиться с которыми было нелегко. Мексиканцы отлично знали, что в рукопашной схватке эти люди, исполненные решимости биться насмерть, будут опасными противниками. Но покончить с ними все же надо было. По приказу капитана распахнулись крепостные ворота, и человек двадцать кавалеристов во весь опор ринулись на разбойников. А те, не дрогнув, приняли бой. Схватка была жестокой, но короткой. Три мексиканца были убиты, пятеро тяжело ранены. Из степных пиратов только один, воспользовавшись тем, что внимание стрелков у бойниц было отвлечено рукопашной, успел уйти, проявив при этом чудеса ловкости и решимости. Этот единственный, выскочивший из побоища бандит был не кто иной, как знакомый уже читателю Кидд. Очутившись в степи, он на мгновение остановился, погрозил солдатам выразительным жестом руки и, вскочив на первого попавшегося коня, умчался в прерию, преследуемый градом пуль, не причинивших ему никакого вреда.

Глава V. ПРЕБЫВАНИЕ В ФОРТЕ

Как только кончилось сражение и в крепости водворился обычный порядок, капитан поручил лейтенанту убрать тела убитых врагов. По приказу коменданта мертвецов обезглавили и, повесив их за ноги на ближайших к форту деревьях, оставили на съедение диким зверям.

Головы же убитых, насаженные на колья, были выставлены на крепостных стенах для устрашения бандитов на случай, если бы они снова дерзнули появиться в окрестностях форта.

Отдав все эти распоряжения, капитан вернулся к себе. Дон Маркос сиял от радости; ему казалось, что он одержал окончательную победу над пограничными бродягами. Ценой незначительных потерь он дал им примерный урок, который надолго, думал он, отобьет у них охоту приближаться к стенам вверенного ему форта.

Но Твердая Рука придерживался, очевидно, другого мнения. Каждый раз, когда капитан вспоминал какой-нибудь эпизод битвы и с радостной улыбкой потирал от удовольствия руки. Твердая Рука хмурил брови. Это повторялось так часто, что в конце концов капитан обратил на это внимание.

– Что с вами? – произнес он веселым голосом, в котором звучала, однако, нотка раздражения. – Клянусь, я в жизни не встречал еще такого чудака! Всегда вы чем-то недовольны и вечно не в духе! Право, не знаю, как с вами быть… Ну, скажите сами: разве плохо мы вздули этот сброд? Отвечайте же!

– Не отрицаю.

– Гм! И на этом спасибо! Надеюсь, вы согласитесь также, что мы имели дело с храбрым противником?

– Охотно; но именно это и пугает меня.

– Не понимаю вас.

– Все дело в том, что степные пираты призваны сыграть самую незначительную роль в готовящейся трагедии.

– Да говорите же, наконец!