Петр Рябов - Краткая история Анархизма

• Название: Краткая история Анархизма
• Автор: Петр Рябов
• Жанр: Философия

Слово «анархизм», как правило, вызывает у людей старшего поколения примерно одни и те же ассоциации: матросы, непременно пьяные, черный флаг с черепом и костями, загадочная и «нелепая» фраза: «Анархия — мать порядка!». У молодежи свои ассоциации: Егор Летов с анархическим значком на груди и с песней: «Убей в себе государство!» и панки, подражающие своим кумирам и рисующие на заборах букву А в круге. Да, все это в какой-то мере имеет отношение к анархизму, но...

При этом как-то забывается, что анархизм — это, прежде всего влиятельное, отнюдь не карикатурное, направление, существующее уже два века и выдвинувшее целое созвездие ярких теоретиков и практиков, направление, без знания, о котором не поймешь многих событий всемирной и русской истории. Направление, без которого будущее развитие человечества не представляется возможным. Многие пи знают о том, например, что День международной солидарности трудящихся — Первое мая — отмечается в память о казненных в Чикаго анархистах? Что решающий вклад в разгром войск Деникина и Врангеля внесли повстанческие отряды Махно? Что Лев Толстой, о котором в школе традиционно говорится лишь как о «зеркале русской революции», был горячим противником государственности? Что Сакко и Ванцетти, именами которых в Советском Союзе любили называть колхозы и улицы, были анархистами? Что автор «Интернационала» парижский коммунар Эжен Потье также был именно анархистом? Что, прежде чем стать большевиками, Дмитрий Фурманов и Григорий Котовский также прошли через участие в анархическом движении?

Понятно, почему в общественном сознании и в годы власти КПСС, и в нынешние времена существует гротескный и туманный образ анархизма и анархии? Никакой власти не может быть симпатичен анархизм, то есть безвластие, а потому все правительства во всех странах всегда не жалеют мрачных красок, пугая населения «пагубной анархией». К анархизму можно относится по-разному. И все же многих реалий — и исторических, и современных — не понять, если не попытаться объективно и непредвзято взглянуть на это движение и течение общественной мысли.

---

Под предлогом борьбы с уголовниками в апреле 1918 года чекисты и «красные» латышские стрелки внезапно осуществили нападение на Дома Анархии, произвели массовые аресты среди анархистов, закрыли большую часть анархистской прессы. Использовав стихийные анархические настроения масс, большевики теперь, дорвавшись до власти, все дальше отходили от своих былых союзников в сторону воссоздания в новом «псевдореволюционном» обличье все того же старого российского самодержавно-государственного Левиафана — с всевластием чиновников и полицейских, бесправием личности, сверхэксплуатацией трудящихся, военной повинностью и имперской национальной и внешней политикой. В отношении же анархистов новая власть провозгласила демагогическую позицию: небольшому числу наиболее послушных и лояльных, так называемых «советских» анархистов, до поры до времени дозволялось влачить полулегальное существование, иметь своих представителей в Советах и профсоюзах, открывать клубы; тогда как большинство анархистов ожидали расстрелы и застенки ВЧК. Борясь против большевистской диктатуры за изначальные идеалы Революции: передачу земли крестьянам, а фабрик — рабочим (а не государству), создание свободных беспартийных Советов (не иерархических органов власти, но основанных на принципе делегирования органов народного самоуправления), всеобщее вооружение народа и т.д., — анархисты еще более решительно выступали против «белой» контрреволюции. Наиболее ярким эпизодом гражданской войны в России, связанным с анархическим движением, конечно же, была деятельность Повстанческой армии во главе с Нестором Ивановичем Махно[36]. Под контролем этой армии в 1918-21 гг. оказалась значительная часть территории Украины. Впрочем, на эту территорию поочередно наступали то немецкие кайзеровские войска, то большевики, то деникинцы, то врангелевцы, то вновь большевики. И со всеми ними махновцам пришлось вести ожесточенную борьбу.

Опыт махновского движения показал, что территориальная армия, основанная на вооружении населения, выборности командиров и сознательной, а не палочной дисциплине, намного эффективнее (в обороне, конечно, а не в нападении!), чем регулярные, насильно сколоченные «белые» и «красные» части. (Между прочим, именно махновцы, а отнюдь не буденновцы, как утверждали советские историки, изобрели знаменитую тачанку). Много раз территория Гуляйпольского района занималась захватчиками, много раз разные начальники рапортовали наверх о том, что с Махно покончено — но вновь повстанцы выходили из лесов — земля горела под ногами большевиков и белогвардейцев. А «батько» Махно, одиннадцать раз раненый, несколько раз преданный своими «союзниками»-большевиками, то награждавшими его — одного из первых — орденом боевого Красного Знамени, то расстреливавшими его штаб и вероломно уничтожавшими его конницу, воевавшую вместе с ними в 1920 году против Врангеля и первой форсировавшую Сиваш и ворвавшуюся в Крым, «батько» Махно вновь уходил из ловушки и поднимал черное знамя восстания. И население поддерживало Махно, поскольку он боролся не за «диктатуру пролетариата», не за реставрацию самодержавия, не за власть какой-либо партии или нации над другими, а за то, что казалось тогда естественным людям: за землю и волю, за народное самоуправление, основанное на федерации беспартийных Советов. И (вопреки последующей клевете писателей и кинорежиссеров), Махно не допускал на своей территории еврейских погромов (которые были тогда обычным делом на территориях, контролируемых петлюровцами или григорьевцами), жестоко карал мародеров и, опираясь на основную массу крестьянства, был суров с помещиками и с кулаками (знал ли он, что позднее махновщина будет названа «движением кулацкой контрреволюции»?). Среди кошмара гражданской войны махновский район был относительно свободным местом: в нем разрешалась политическая агитация всех социалистических партий и групп: от большевиков до социалистов-революционеров. (Анархисты из Конфедерации анархистов Украины «Набат» активно занимались просветительской, издательской и пропагандистской деятельностью). Махновский район был и едва ли не самой «свободной экономической зоной», где существовали различные формы землепользования (разумеется, кроме помещичьего): и коммуны, и кооперативы, и частные трудовые крестьянские хозяйства (без использования труда батраков). Никого не загоняли в госхоз, в колхоз или, наоборот, в фермеры. В условиях полной экономической неразберихи и государственной монополии на все продукты — как у «белых», так и у «красных» — махновцы пытались (и небезуспешно) наладить прямой товарообмен с городами центра России: минуя кордоны заградительных отрядов, они неоднократно посылали рабочим свои сельхозпродукты, а те, в свою очередь, расплачивались промышленными товарами. Гуляйпольский район не только отбивался от наступающих противников, но и жил, строил свою систему самоуправления — не придуманную кабинетными теоретиками, а рожденную самой жизнью, творчеством людей. Советская система показала здесь, что она может — даже в чрезвычайных, военных условиях — нормально работать и не быть при этом ширмой для парткомов, если только она не отрывается от мест, не образует единого бюрократического монолита, а функционирует в своем изначальном виде: в виде собраний делегатов, принимающих решения в соответствии с данными населением указаниями. Разумеется, эта беспартийная, свободная, распыленная, советская власть — все еще была Властью, а не Анархией, но и это уже было огромным шагом в сторону Анархии, самоуправления. Махновское движение, достигшее наивысшего размаха в 1919-1920 годах, постепенно пошло на убыль после объявления НЭПа. Социальная база движения стала резко сужаться после того, как большевики отменили продразверстку и разрешили крестьянам продавать излишки хлеба на рынке. Остатки повстанческой армии были раздавлены буденновской конницей в 1921 году. Махно с отрядом бойцов прорвался в Румынию, где и был немедленно арестован как... большевистский агент. Затем пошли скитания по румынским, польским, немецким тюрьмам и лагерям, полуголодная жизнь в Париже, дискуссии с товарищами в попытках осмыслить опыт борьбы. Умер Нестор Иванович в 1934 году и похоронен не кладбище Пер-Лашез рядом с парижскими коммунарами.

С махновским повстанческим движением связана, действовавшая летом-осенью 1919 года В Москве, Организация анархистов подполья. Они выпускали листовки и газету «Анархия». Но больше всего эта группа прославилась знаменитым взрывом московского горкома партии большевиков в Леонтьевском переулке 25 сентября 1919 года, когда погибли и были ранены многие видные большевистские деятели. Однако вскоре анархисты подполья были выслежены чекистами и уничтожены (окруженные на своей базе на даче в подмосковном местечке Красково, они взорвали дачу вместе с собой на воздух).

Сильное влияние анархических идей и настроений можно проследить и во многих народных выступлениях последнего этапа гражданской войны. Наиболее это заметно на примере Кронштадтского восстания в марте 1921 года. Восставшие моряки выдвинули лозунг «третьей революции» (после февральской и октябрьской), ликвидации ЧК, создания советской власти, свободной от партийных влияний, свободы политической агитации для социалистов и анархистов. Их лозунги: «Власть Советам, а не партиям!», «Советы без Совнаркома» и другие, носят во многом анархический характер. Однако Кронштадтское восстание явилось последним трагическим аккордом затухающей Великой Революции и было потоплено в крови 18 марта 1921 года — в 50-ую годовщину Парижской коммуны.

В 20-е годы деятельность анархистов в СССР постепенно сходит на нет: часть из них вступает в ВКП(б), другие репрессируются. До конца 20-х годов существовало анархо-синдикалистское издательство «Голос Труда», выпустившее в свет большое количество анархистской литературы. Последним очагом легального анархизма в СССР был музей Кропоткина и действующий при нем общественный кропоткинский комитет; однако, в середине 30-х годов кропоткинский музей был закрыт, а анархическое движение в России на полвека уничтожено. Лишь в середине 1980-х годов на волне «перестройки» вновь начнется его медленное возрождение.

Анархисты и гражданская война в Испании 1936-1939 годов

В 20-30-е годы во многих странах Европы установились тоталитарные режимы, которые насильственно уничтожили, загнали в глубокое подполье и эмиграцию анархическое движение. Так было в России, Германии, Италии. Однако страной, с наиболее мощным анархическим движением, обладающим многолетними традициями, оставалась Испания. Непрекращающаяся на протяжении семидесяти лет агитация испанских анархистов, череда организованных ими восстаний и забастовок, сеть анархических школ, мощные профсоюзы, опирающиеся на общинное, коллективистское сознание трудящихся, все это сделало анархистов Испании решающей силой революционного процесса. К 30-м годам в анархистском профсоюзе НКТ состояло около двух миллионов рабочих, а в Федерации Анархистов Иберии (ФАИ) — несколько сотен тысяч человек. В 1936 году конгресс НКТ в Сарагосе принял программу: «Концепция либертарного коммунизма», предусматривающую переход к обществу, представляющему собой федерацию коммун и синдикатов, к обществу без денег, с децентрализованным планированием экономики, с заменой регулярной армии рабочей милицией.