Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств — следите за руками! — превращается… превращается… превращается…

---

Он еще не догадывался, что остро наточенным инструментом мужикам будет славно работаться еще ровно десять минут.

В начале одиннадцатой Данила, с сожалением прищелкнув языком, опустил лопату и позвал Надыся:

— Эй, боярин!

— Чего еще? — обуреваемый тревожными предчувствиями, подскочил капрал, пребольно ударившись спросонья о настил.

Предчувствия его не обманули.

— Грунт твердый пошел, — ткнул артельщик лопатой себе под ноги.

— И что?

— Лопата плохо входит.

— И что? — упорствовал в непонимании капрал.

— Дык… Это… Смазать бы надо…

— Лопату?.. Смазать?..

— Обязательно, — озабочено кивнул Данила.

— Без этого — никак! — поддержала его артель.

— Грунт, понимаешь, твердый…

— Глинистый…

— Каменистый…

— Ой, угробим струмент, боярин!..

— Угробим — как пить дать!..

— Винтом пойдет!

— Выбросишь!..

— Десять минут!!! — прорычал Надысь и яростно зыркнул на шарахнувшихся от него артельщиков.

— Полчаса, не меньше… — виновато пожимая плечами, попросил Данила.

— Пять минут!!!

— Так ить не идет струмент…

— Земля — как камень…

— Сам попробуй, боярин, покопай-ка!

— Так ить опять скоро точить придется…

— Сэкономишь минуту — потеряешь полдня!..

— СМАЗЫВАЙТЕ!!!

Через пятнадцать минут после начала работы смазанными лопатами мужики ушли на обед.

После обеда — на перекур, чтоб лопаты прогрелись.

Через двадцать минут после перекура — шлифовать черенки.

Через десять минут после шлифовки черенков — шкурить плечики лопат, чтоб ноги не соскальзывали от смазки.

После ошкуривания — снова на перекур, чтоб почва осела.

Через двадцать три с половиной минуты после перекура — менять расшатавшиеся гвозди.

Через пять минут…

Несчастному, запутанному капралу начало казаться, что ничего в мире более сложного, чем выкопать лопатой яму, нет, не было, и вряд ли когда-нибудь еще будет придумано.

Через пять минут, без предупреждения, мягко ступая синими с серебряным шитьем яловыми сапожками по раскуроченной брусчатке, к нему подошел Чернослов.

— Это что? — раздалось над головой Надыся знакомое злобное шипение, чуть не отправившее его без пересадки из сна простого в сон вечный. — Что это, по-твоему, я спрашиваю?

— Так точно! Никак нет! Не могу знать! — оттарабанил капрал, вскакивая и раздирая на ходу измученные очи.

— Не могу знать? — сладким ядом сочился ему в уши шепот колдуна. — Не могу знать? А чем ты тогда тут занимаешься, а?

— Работы идут полным ходом!

— И это ты называешь "полным ходом"?!.. — шепот сорвался на визг. — Это ты называешь — "идут"?!..

— Так точно! Никак нет! Не могу…

— Идиот!!!.. Кретин!!!.. Дебил!!!..

Град ударов обрушился на застывшего по стойке "смирно" Надыся.

Мужики, привлеченные нежданным развлечением, прекратили работу и как бы невзначай всей артелью подтянулись к месту разбора полетов.

— Да ты у меня сам сейчас лопату в руки возьмешь, мерзавец! Пошел прочь! Ты разжалован!!!..

— Это вы, боярин, зря так, — степенно выступил вперед Данила. — Он за нами хорошо присматривал, всё работать заставлял, ни спуску не давал, ни роздыху.

— Эт верно, — подтвердил белобрысый парень. — Чистый зверь, ваш солдатик.

— Ох, суро-ов, — закивали мужики.

— Работать?! — Чернослов снова перешел на шипение, как испаряющий последнюю эмаль чайник. — Это вы называете — "работать"?!..

— Так ить тяжелые работы-то, боярин, — развел руками мужик в синей рубахе.

— А еще крепеж надо будет делать!

— Тоже ить не три минуты!

— И материал нонче дорогущий!

— За такую непосильную работы прибавить бы надо, хозяин, — с прозрачным, как слеза артельщика, намеком пошуршал пальцами о палец Данила.

— Ах, вот оно что?.. — глаза колдуна склеились в две едва различимые щелочки. — Так выслушайте теперь меня. К лешему крепеж! Или к завтрашнему дню здесь будет яма, какую мне надо, или ваши могилы! ПОНЯТНО???!!!

Землекопы шарахнулись, но не отступили.

— Так ить, ежели как попало копать, без крепежа, стенки потом осыпаться могут! — протянул к Чернослову руку Данила в попытке образумить недалекого заказчика.

— Осыпаться?.. — по бескровному перекошенному злобой лицу колдуна скользнула змеей улыбка, и он едва слышно пробормотал себе под нос: — Хм… Осыпаться… А что… Это даже забавно…

И снова повысил голос:

— Не вашего ума дело! Вы меня слышали?

— Слышали, боярин, — склонились мужики.

— Вы меня поняли? — угрожающе склонил он голову набок.

— Поняли, боярин…

— Приступайте, — удовлетворенно кивнул он. — Надысь, будешь ворон считать — шкуру спущу!

— Так точно!.. Никак нет! Не могу…

— Дурак… — презрительно скривился колдун, повернулся и быстро зашагал прочь.

Капрал, проводив взглядом спину удаляющегося начальства, обернулся на мужиков и оглядел их с озадачившей даже его самого смесью ненависти, удивления и благодарности.

— Ну, чего вылупились! — замахнулся он на них пикой. — Работайте, работайте! Слышали, что сказало его величество? Вам что, жить надоело? Так это он мигом!..

— Ну, если вы вопрос ставите таким образом… — развели руками мужики. — Тогда, пожалуй, можно и начать работать.

К вечеру была вырыта яма десять на десять метров и глубиной семь.

Капрал заглянул в нее, посветив себе факелом, и удовлетворенно кивнул головой:

— На сегодня хватит. Вылазьте.

— Сейчас, сейчас, боярин, — отозвался Данила. — Только земельку притопчем…

— …чтоб не слежалась…

— Ну, давайте…

Голова капрала скрылась из виду.

Артельщики переглянулись, не сговариваясь, положили лопаты и быстро присыпали их сверху толстым слоем рыхлой земли.

"Ночью вернемся и заберем, чего добру пропадать", — была одна, ровно пришедшая под гипнозом мысль, — "А завтра хоть трава не расти. Шибко надо им будет — еще выдадут".

— Ну, мужички, пошабашили — и по домам, — степенно и громко, чтобы было слышно наверху, объявил артельщик.

— И то дело…

И народ с чувством выполненного долга потянулся к лестницам, а капрал — докладывать Чернослову лично, как тот и велел.

Выслушав доклад, колдун отпустил Надыся, не сказав ни слова, и сразу после этого кликнул Ништяка.

— Яма практически готова, — странно улыбаясь, сообщил он лейтенанту. — Переводите пленных.

— Разрешить им закончить ужин, или…

— Пусть поужинают, — отстраненно улыбаясь, разрешил колдун. — В последний раз.

— Мы что, их в этой яме?.. — Ништяк живописно захрипел и чиркнул себя большим пальцем по горлу.

— Нет… Да… Не сразу… — похлопал его по руке Чернослов. — Пока просто перестаньте кормить. Посетителям тоже не разрешайте. Вокруг выставьте охрану.

— Чтоб не сбежали? — уточнил лейтенант.

— Чтоб никто не провалился, — фыркнул маг.

Лейтенант откозырял и ушел, а Чернослов достал свой устроитель, снова полюбовался благородным блеском и оригинальной фактурой крокодильей кожи обложки, золотом пера и тонкой работой чернильницы, и бережно вычеркнул еще один пункт плана: "3 октября. 17:45. Начало ужасного и показательного конца местной элиты (кроме царской семьи, оставить на попозже)".

Естественно, глубокие мрачные подземелья были проверены временем и надежны, как бабкина печь, но где в этом артистизм, где полет фантазии, где урок мирному населению? Какое от них удовольствие, наконец? Конечно, Костей с ним бы не согласился и, попадись он его недоброму величеству в споре под горячую руку, он сам бы рисковал закончить свои дни в каком-нибудь глубоком и мрачном подземелье, но здесь и сейчас Костея не было. Он сам был царем, хоть и на несколько дней, и в кои-то веки мог делать что хотел, и как хотел. В конце концов, что толку от власти, если ты не можешь поступать так, как вдруг захочется твоей левой пятке?

К тому же, погребение заживо — это так забавно…

Не успели узники подчистить последним куском хлеба из деревянных тарелок мутно-серую баланду — то ли от ужина недельной давности осталась, то ли поросята не доели — как отряд своих же родных лукоморских дружинников, но с неподвижными, отстраненными лицами и пустыми глазами, аж мурашки по коже — под командованием пришлого офицера в чужих доспехах пришли за ними и приказали собираться в путь.

Путь их, впрочем, оказался недолгим и закончился, не успев толком начаться, на краю глубокой черной свежевырытой ямы, с огромной горой рыхлой земли с одной стороны и шаткими лестницами до самого дна — с другой.

По приказу офицера дружинники окружили пленников, деревянно подняли пики и стали медленно надвигаться на испуганных людей.

Выбор их был очевиден: или спуститься в яму по лестнице самим, или быть туда сброшенным.