П Хмелинский - Навстречу смерчу

• Название: Навстречу смерчу
• Автор: П Хмелинский
• Жанр: История

---

Содержащиеся в обращении оценки Красной Армии и прогнозы относительно будущего хода боевых действий показывают, что в день начала войны с Финляндией Сталин по-прежнему находился под влиянием иллюзии собственного могущества: "Смешно даже думать, что генералишки финляндской армии могли бы устоять перед Красной Армией. Красная армия обучена и снабжена лучше всех армий в мире. (Курсив мой.- П. X.)... Крас-ная Армия монолитна, как гранитная скала... Вы увидите, что сопротивлению финляндских генералишек скоро будет конец... Да здравствует независимая Финляндская Демократическая Республика!" {4}.

Спустя еще сутки - новое сообщение: в занятом Красной Армией поселке Териоки уже образовано "народное правительство" во главе с Отто Куусиненом (живший в то время в Москве работник Коминтерна; впоследствии - секретарь ЦК КПСС; участвовал в разработке хрущевской программы строительства коммунизма). В декларации нового правительства говорилось: "В разных частях страны народ уже восстал и провозгласил создание демократической республики. Часть солдат финляндской армии уже перешла на сторону нового правительства, поддерживаемого народом... Народные массы Финляндии с огромным энтузиазмом встречают и приветствуют доблестную, непобедимую Красную Армию".

Сообщалось также, что уже сформирован Первый Финский Корпус, и ему "предоставляется честь принести в столицу знамя Финляндской Демократической Республики и водрузить его на крыше президентского дворца на радость трудящимся и страх врагам народа" {5}. А уже вечером того же дня радио известило о подписании между СССР и новоиспеченной ФДР договора о дружбе и взаимопомощи. События теперь стали изображать так, будто сначала в Финляндии произошла революция, а затем мы пришли на помощь "восставшему народу". Например, поэт Семен Кирсанов писал:

Наш снаряд - к победе пропуск!

Под огнем возводим мост,

Чтобы Первый Финский Корпус

Знамя в Хельсинки принес!

А вот отрывок из фронтового репортажа Николая Вирты: "Первые же часы войны показали, что хваленая "доблесть" финской армии не стоит выеденного яйца... На улице встречаю старого знакомого - комиссара N-ской дивизии.

- Куда едете, товарищ комиссар, как дела?

- Некогда, Вирта, право слово, некогда, спешу. Еду в полк. Он третий день не выходит из боя. Не задерживайте.

- Ну скажите хоть пару слов. Что там, на фронте?

- А вы что, в тылу?

- Ну ладно шутить. Где же ваши части?

- Наступают, берем деревни одну за другой. Завтра возьмем станцию Райвола. До скорого свидания, приезжайте в Хельсинки".

Никто, как видим, не скрывал, что цель войны - не передвижка границы, а свержение правительства Финляндии. Крайняя спешка, с которой было создано правительство Куусинена, показывает, что не допускалось и мысли о возможности не то что остановки, но хотя бы задержки стремительного наступления. Позже, когда военное банкротство Сталина и Ворошилова стало очевидным, о "народном правительстве" и обо всем, что с ним связано, пришлось хранить неловкое молчание.

Как обосновывали, чем оправдывали в Кремле решение, стоившее огромной крови народам Финляндии и Советского Союза? Мне известны три главных аргумента:

граница "нависла" над Ленинградом на расстоянии всего лишь 32 километров на такую дальность могут стрелять современные (по тогдашним понятиям) орудия; этот факт представляет слишком большую опасность для города, этого нельзя терпеть;

уже упоминавшийся выше артобстрел у села Майнила требовал возмездия;

Финляндия вообще проводила враждебную Союзу политику, требовались соответствующие меры...

Разберем эти аргументы по порядку.

Что касается опасений относительно артобстрелов Ленинграда, они выглядят несерьезно хотя бы потому, что к тому времени опыт войн в Испании, Китае, Польше однозначно показал: главную опасность для больших городов представляют не артобстрелы, а бомбежки с воздуха. Никакая передвижка границы, конечно, не могла уберечь Ленинград от этой угрозы. Кроме того, стрелять на расстоянии 32 км могли бы лишь наиболее тяжелые орудия, которые финнам пришлось бы располагать возле самой границы, что делало их весьма уязвимыми. Если бы Финляндия вознамерилась вести наступательную войну против СССР, ее армия могла бы надеяться подойти поближе для артобстрела Ленинграда; если же война с финской стороны была бы оборонительной, обстреливать Ленинград было бы крайней глупостью. В 1941 году финны с боями вернулись на прежнюю, близкую к Ленинграду границу, но главная опасность к городу подошла, как известно, с другой стороны.

Артобстрел села Майнила, по мнению Финляндии, был произведен с советской стороны; но даже если принять советскую версию, нельзя поверить, что Сталин начал бы войну из-за нескольких убитых красноармейцев. Не начал же он войну с Японией из-за действительно разбойного нападения на нашу территорию у озера Хасан.

Что касается "враждебной" политики Финляндии, даже если принять это как факт (хотя "враждебность" весьма сомнительна), то любая насильственная передвижка границы могла враждебные СССР силы и настроения в Хельсинки только усилить; свержение же законного правительства чужой страны из-за неприязни к его политическому курсу, как ни крути, акт международного бандитизма. К тому же Финляндией и СССР в 1932 году был заключен пакт о ненападении; после вторжения Гитлера в Польшу финское правительство подтвердило свою позицию нейтралитета и, если бы Сталин не захотел большего, мы во время войны с фашизмом, вероятно, не знали бы ни обороны Мурманска, ни блокады Ленинграда.

Таким образом, войну против Финляндии невозможно оправдать, даже если принять за чистую монету все шитые белыми нитками сталинско-молотовские аргументы в ее пользу. Она была просто не нужна. Вдобавок в чисто военном отношении она обернулась настоящим фиаско. Маршал А. М. Василевский свидетельствовал:

"Ленинградский фронт... топтался на Карельском перешейке целый месяц, понес тяжелые потери и, по существу, преодолел только предполье. Лишь через месяц подошел к самой линии Маннергейма, но подошел выдохшийся... Финская война была для нас большим срамом и создала о нашей армии глубоко неблагоприятные впечатления за рубежом, да и внутри страны" {6}. Севернее Ладоги потери были в ряде случаев еще страшнее, чем на линии Маннергейма. "Беспомощность, с которой мы вели войну с Финляндией", констатирует и Н. С. Хрущев. Он пишет: "Все мы, и прежде всего Сталин, видели в нашей победе над финнами поражение. Это было опасное поражение, потому что оно укрепляло наших врагов в убеждении, что Советский Союз - колосс на глиняных ногах" {7}. В 1944 году то же самое пространство, но еще более укрепленное, наша армия преодолела не за 105 дней, а за десять.

Конкретные действия Сталина доказывают: финская война заставила его заново оценить свои силы. Именно во время войны с Финляндией стало свертываться строительство океанского флота {8}. Тогда же было прервано строительство Дворца Советов в Москве. Кроме того, любопытные "скачки" обнаруживаются в численности курсантов военных училищ сухопутных войск. В 1937- 1938 годах численность курсантов резко возросла-с 36 тыс. до 59 тыс. (в 1,65 раза). Видимо, Сталин пытался таким путем компенсировать последствия массового уничтожения военных кадров. Захват Гитлером Чехословакии, явное назревание большой войны особого беспокойства, как представляется, в Кремле не вызвали: в 1938-1939 годах число курсантов выросло мало - с 59 тыс. до 65 тыс. Зато после войны с Финляндией - невиданный скачок: с 65 тыс. до 170 тыс. (в 2,6 раза). Если взять одни пехотные училища (без танковых, артиллерийских и т. д.), картина получается еще более красноречивая: скачок 1937-1938 годов - в 1,5 раза; скачок 1939-1940 годов - в 6,5 раза! {9}.

Цифры говорят сами за себя: "зимняя война" стала личным крушением Сталина, столкнула его с реальностью, неподвластной ему и нежелательной. Не в июне 1941-го, а в декабре 1939 года жизнь преподнесла Сталину грандиозный и грозный сюрприз. Вот когда действительно события развивались для него внезапно и страшно. Не Ленинградский фронт потерпел поражение - потерпела провал вся его долгосрочная стратегия подготовки к войне. Оказалось плохо не что-то одно Красная Армия в целом оказалась вооруженной, обученной и управляемой не лучше, а хуже других. Но ведь Сталин на завышенной оценке избитой и обескровленной им Красной Армии основывал все свои далеко идущие расчеты. Значит, война с Финляндией перечеркнула не только прошлую его политику, но и планы на будущее.

Важно осознать все значение этого факта. Сталин до "зимней войны" и после нее - это два разных политика. С этого момента он делал все не так, как рассчитывал раньше. Война с Финляндией - важнейший рубеж во всей истории сталинщины. Совершенно исчезли из нашей прессы жизнерадостные рассказы о будущей войне.

Чтобы понять поведение Сталина до этого краха, надо разгадать, каким он видел будущее после предполагаемой победы над Финляндией. Мне не доводилось встречать по-настоящему точных указаний на то, в какой срок рассчитывал Сталин закончить операции в Финляндии. Из различных туманных свидетельств можно понять, что на все про все отводилось около двух или трех недель. По свидетельству А. М. Василевского, когда Б. М. Шапошников еще во время подготовки к наступлению доложил на совещании планы Генштаба, "Сталин поднял его на смех. Было сказано что-то вроде того, что, дескать, вы для того, чтобы управиться с этой самой... Финляндией, требуете таких огромных сил и средств. В таких масштабах в них нет никакой необходимости" {10}. Отсюда следует, что Отец народов замышлял эдакую демонстрацию мощи, быструю победу одной левой. И кстати, почему нападение началось 30 ноября? Почему не в январе или феврале? Ведь, как известно, возможности сближения позиций СССР и Финляндии отнюдь не были исчерпаны, и поэтому быстрый рост напряженности в двусторонних отношениях и сама война оказались для финской стороны в значительной мере неожиданными. Временами в Хельсинки просто не понимали, что происходит. 29 ноября, за считанные часы до начала войны, в Москву поступила срочная нота: правительство Финляндии выдвигало новые предложения, шло навстречу требованиям Молотова. Нота осталась без ответа {11}. Почему?