Том Холланд - Раб своей жажды

• Название: Раб своей жажды
• Автор: Том Холланд
• Жанр: Научная Фантастика

---

Такие предшествующие обстоятельства лишь побудили меня поскорее выступить, ибо никто не любит рассиживаться и валять дурака, когда предстоят скверные дела. Пампер Пакстон, сам побывавший во многих переделках, видимо, понимал, что я чувствую, ибо радушно пригласил меня к себе в бунгало в тот вечер, где мы пропустили по маленькой и поболтали о былом. Дома у него были жена и юный сын Тимоти, отличный парнишка, который сразу заставил меня маршировать перед ним взад-вперед по дому. Он был самым многообещающим сержантом по строевой подготовке, с каким мне когда-либо приходилось встречаться!

Мы на редкость отлично провели время, ибо я всегда был любимцем юного Тимоти и только порадовался, что он еще помнит меня. Когда пришло время ему ложиться слать, я сел рядом и почитал ему рассказики из какой-то приключенческой книжки. Помнится, наблюдая за ним, я подумал, что придет день и Тимоти станет гордостью своего отца.

- У тебя прекрасный мальчуган, - сказал я потом Памперу. - Он напоминает мне о том, зачем я ношу этот мундир.

Пампер пожал мне руку.

- Ерунда, старик, - отмахнулся он. - Тебе никогда не надо об этом напоминать.

В ту ночь я лег спать в хорошем расположении духа, а когда проснулся на следующее утро, моих мрачных предчувствий как не бывало. Я был готов к бою.

Мы двигались из Симлы по большой дороге в горы. Солдаты мои, как и обещал полковник Роулинсон, оказались хорошими ребятами, и мы быстро продвигались вперед. За месяц нашего путешествия я воистину уверовал в то, о чем часто говорили - нет в мире мест красивее. Воздух тут свеж, растительность пышна, а Гималаи над нами уходят вершинами в самые небеса. Я вспомнил, что эти горы почитаются индусами как обитель богов. Проходя под громадными ликами, я понял причину этого - от вершин исходило ощущение какой-то великой тайны и власти.

Впрочем, постепенно пейзаж вокруг начал меняться. Чем ближе мы подъезжали к Каликшутре, тем суровей и безлюдней становилось вокруг, хотя царственное величие гор оставалось прежним. унылость ландшафта лишь способствовала моим раздумьям. Как-то поздно вечером мы вышли на распутье и очутились у отходящей на Каликшутру дороги. Рядом с дорогой распласталась деревушка, нищая и убогая, но все-таки обещавшая то, что там живут люди, которых мы не встречали вот уже почти неделю. Однако когда мы вошли в деревушку, то увидели, что она покинута жителями - даже собаки не выбежали встретить нас. Мои люди противились вставать тут на постой, говорили о скверных предчувствиях, а второе чутье у солдат зачастую очень хорошо развито. Мне тоже не терпелось продолжить наше продвижение к цели, так что в тот же вечер, хотя солнце почти седо, мы ступили на дорогу на Каликшутру. За первым же крутым поворотом мы наткнулись на статую, выкрашенную черным. Камень износился, и черт лица почти нельзя было разобрать, но я сразу узнал черепа в ожерелье на шее и понял, кого представляет эта статуя. У ног богини лежали цветы.

Весь следующий день и еще день за ним мы взбирались по склону горы. Тропа становилась все уже и обрывистее, шла зигзагами, вверх по почти голой скале, а над пропастью горело безжалостно палящее солнце. Я начал понимать, почему обитателей такого места, как Каликшутра, если они вообще существуют, следует называть демонами, ибо трудно было поверить, что впереди нас могут ждать какие-либо человеческие жилища. И, конечно же, мое восторженное отношение к горам немного поостыло! Но, наконец, на исходе второго дня тропа, по которой мы продвигались, стала выравниваться, а среди скал впереди замаячили следы зелени. Когда лучи заходящего солнца исчезли за утесом, мы обогнули нагромождение скал и увидели перед собой густую поросль деревьев, тянущихся вверх в облака пурпурных цветов, а вдали сверкали призрачной белизной пики гор. Некоторое время я стоял завороженный этим прекрасным видом, как вдруг услышал крик одного из моих людей, продолжавших двигаться по тропе. Я, конечно, бросился вслед и сразу услышал жужжание мух.

Я догнал кричавшего за ближайшей скалой. Он показывал на статую. Прямо за ней начинались джунгли, и статуя стояла, словно часовой, охраняющий подходы к зарослям и деревьям. Мой солдат обернулся ко мне с гримасой отвращения на простом честном лице. Я поспешил к нему и увидел, что вокруг шеи идола висит что-то живое. Разило ужасающей вонью, напоминавшей запах гниющего мяса, и, рассматривая ожерелье на идоле, я понял, что смотрю на кишащих мух и личинок, - бесчисленные тысячи их образовали живую кожу и питались тем, что находилось под ними. Я ткнул в это сонмище рукояткой пистолета; мухи взлетели жужжащим черным роем, и на свет, киша личинками, появился комок внутренностей. Я подрезал их, и они с глухим шлепком упали на землю. А когда они упали, к своему удивлению, я увидел блеск золота. Стерев кровь, я разглядел на шее идола украшение, выглядящее очень дорогостоящим. Даже я, не разбираясь в женских забавках, понял, что вещица была довольно древней работы. Я пригляделся к ожерелью повнимательнее: оно состояло из тысячи крохотных капелек золота, сплетенных в нечто вроде сетки, и стоило, должно быть, больших денег. Я потянулся к ожерелью, намереваясь снять его. И в это мгновение раздался выстрел.

Пуля просвистела у меня над плечом и со звоном ударилась о скалу. Я взглянул вверх и сразу обнаружил нападавшего: какой-то человек стоял на краю ущелья. Он еще раз навел винтовку, во я опередил его, удачно попав ему в ногу. Человек покатился вниз по склону, и я подумал, что с ним наверняка покончено, но нет, он поднялся и, используя винтовку как костыль, заковылял через дорогу к тому месту, где мы стояли. Все это время он что-то выкрикивал, показывая на статую. Я, конечно же, не понял ни слова из того, что он говорил, но догадаться о содержании его речи было нетрудно. Я отошел от статуи и поднял руки, показывая, что совершенно не интересуюсь золотом идола. Человек уставился на меня, и мне представилась возможность хорошо разглядеть его. Это был старик в поношенных розовых одеждах, с лицом и руками, вымазанными каким-то крайне дурно пахнущим веществом, так что вонью разило от него до самых небес. Короче говоря, мы столкнулись с настоящим брамином. Он был бледен, и в глазах его стояли слезы. Я взглянул на его ногу. Она сильно кровоточила, и я нагнулся, чтобы перевязать рану, но едва я вознамерился сделать это, как брамин отскочил от меня и вновь принялся молоть языком. На этот раз мне показалось, что я услышал слово "Кали".

- Кали, - повторил я, и человек кивнул.

- Хан, хан, Кали* (Да, да, Кали! (хинди)), - вскричал он и разрыдался.

Ну что же, беседа складывалась хорошо, и меня нисколько не беспокоило то, что я буду делать дальше. Однако вдруг за спиной у меня послышались шаги.

- Может быть, я смогу вам помочь? - произнес чей-то голос мне в ухо.

Я обернулся и увидел, что позади стоит человек - не в мундире, но тем не менее европеец, с заострившимся лицом и большим носом, напоминающим клюв хищной птицы. Ему на вид было не больше тридцати, но глаза его выглядели гораздо старше. Я подумал: "А этот тип откуда здесь взялся?" - и тут на меня снизошло озарение.

- Доктор Элиот? - спросил я.

Молодой человек кивнул. Я представился.

- Да, - отрывисто сказал он. - Мне передали, что вы можете приехать.

Он взглянул на жреца, который лежал на земле, держась за ногу и что-то бормоча себе под нос.

- Что он говорит? - спросил я.

Элиот вначале не ответил мне. Вместо этого он встал на колени перед брамином и занялся его ногой.

Я повторил вопрос.

- Он обвиняет вас в святотатстве, - сообщил Элиот, не поднимая головы.

- Я же не взял золото.

- Но вы отрезали внутренности, не так ли?

Я фыркнул.

- Спросите его, зачем они это делают, - приказал я. - Спросите, зачем они мажут идола кровью.

Элиот что-то сказал жрецу. Зрачки старика расширились от ужаса; я увидел, как он показал на статую и махнул рукой в сторону джунглей. Услышал я и то, как он пробормотал слова "Ветала-панча-Виншати", слова, слышанные мною от бабу еще в Симле. Затем старик пронзительно закричал, я было нагнулся, ко Элиот решительно отодвинул меня.

- Оставьте беднягу в покое, - велел он. - Ему очень больно. Вы уже подстрелили его, капитан Мурфилд, может быть, остановимся на этом?

Что ж, признаюсь, задел он меня этим замечанием, но я понял и точку зрения доктора - здесь я ничем помочь не мог, а потому поднялся на ноги. Однако меня заинтриговало упоминание о демонах бабу. Элиот словно прочел мои мысли, потому что снова взглянул на меня и сказал, что позднее сам подойдет ко мне. Я опять кивнул и отошел. Манеры Элиота были резки, но он произвел на меня впечатление здравомыслящего человека, которому можно доверять. Я направился проследить за тем, как мои люди разбивают палатки. Позже, когда выставили часовых и разбили лагерь, я сидел в одиночестве, с наслаждением покуривая трубку, когда появился Элиот.