Том Холланд - Раб своей жажды

• Название: Раб своей жажды
• Автор: Том Холланд
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я вскочил на ноги.

- Спросите, кто она, - приказал я.

Элиот что-то прошептал, но глаза ее вновь закрылись, и женщина ничего не ответила.

Я взглянул на рваные раны у нее в боку.

- Вы можете спасти ее?

Элиот покачал головой:

- Повторяю, я не могу ничего сделать. Эта женщина должна была умереть на месте.

- Так почему ж она не умерла? Может, что-нибудь связанное с вашими белыми кровяными клетками?

Он пожал плечами:

- Возможно. Однако, заметьте, на ее лице нет признаков слабоумия, которые я бы обязательно увидел, будь у нее эта болезнь, и которые, кстати, явственно проступают на лицах других солдат... Не знаю, как и поступить. Дам ей опиума, но что еще можно сделать?.. Чувствую себя довольно беспомощным, должен вам признаться.

Я оставил его за врачебными хлопотами и, всматриваясь в лица мертвецов, задумчиво побрел среди тел убитых, обеспокоенный словами Элиота. Не в пример своему командиру, солдаты были явно русские, но чересчур рыхлого сложения, с кожей белой, как воск. Я вспомнил человека, который схватил меня за ногу позапрошлой ночью - его лицо было такое же бледное, до того как я разнес его череп вдребезги. О, сколь мертвен был взгляд его глаз! Элиот прав - у русских были лица слабоумных, у всех до единого, кроме, конечно, проклятой бабы с прожигающим насквозь взглядом. Я начал размышлять об этой болезни, о том, сколь заразной она может оказаться на деле. Но я не мог позволить себе погружаться в раздумья и сел в круг своих солдат, разделить с ними шутки и кружку с чаем. Они заслужили передышку день был жестокий, и один лишь Господь ведает, что ждет завтра. Я заглянул на вьющуюся впереди дорогу. Чем больше я изучал ее, тем меньше она мне нравилась. Двинувшись дальше, я проявлю глупую, никому не нужную браваду. Я подумал, может быть, нам стоит подождать Толстяка Пампера и его людей, однако мне не терпелось разведать лежащие впереди земли и еще раз как следует потрепать засевших там русских. Вспомнил я и о нашей пленнице. Кем бы или чем бы она ни была, женщина может оказаться полезной заложницей... Я поднялся и, пожелав своим людям доброй ночи, вернулся к Элиоту, который все еще сидел у необычной пациентки.

- Ну так что? - спросил я. - Жить будет?

По его лицу, казалось, пробежала тень.

- Взгляните, - ответил он и откинул одеяло.

Глаза пленницы были по-прежнему закрыты, но на губах ее играла слабая улыбка, а щеки налились румянцем. Элиот поправил одеяло и, встав, перешел на другую сторону от костра, где, как я заметил, неподвижно лежало второе тело.

- Кто это? - поинтересовался я.

Элиот нагнулся, отбросил одеяло, и я узнал рядового Комптона, хорошего парня, который всегда мог служить олицетворением крепкого здоровья. Но сейчас кожа его невероятно побелела, прямо как у русских, а взгляд открытых глаз казался остекленевшим и мертвым.

- Взгляните-ка, - предложил Элиот и начал расстегивать рубашку пациента.

На груди Комптона виднелись царапины, причем раны набухли и вздулись, как жилы. Я взглянул в глаза Элиота.

- Что это с ним? - спросил я. - Что?

- Не знаю.

- А это оцепенение... взгляд его глаз? Черт побери, Элиот, это же ваша зараза!

Он поглядел на меня и медленно кивнул головой.

- Где он ее подцепил?

- Я уже говорил вам - не знаю.

Признание в собственном невежестве, похоже, причиняло ему боль. Он посмотрел через пламя костра на тело пленницы.

- Я полагаю, она, возможно, тоже заражена, - сказал он, махнув рукой в сторону женщины. - Кожа ее очень холодная, с некоторым бледным оттенком, но все первичные признаки болезни отсутствуют. Может быть, она - носитель, передает болезнь, но сама остается незараженной. Хотя проблема в том, что я даже не знаю, как распространяется заболевание.

Он вздохнул и взглянул на раны на груди бедняги Комптона. Казалось, он вот-вот скажет что-то, но, передумав, Элиот вновь уставился на пленницу.

- Буду следить за ней, - произнес он, - за ней и за Комптоном. Не беспокойтесь, капитан. Оставьте меня с пациентами, а если что-нибудь случится, я сразу поставлю вас в известность.

- Но, ради Бога, прошу, - проговорил я, - не дайте ей умереть. Если бы мы только смогли заставить ее заговорить... Она может знать другой путь на этот чертов утес.

Элиот кивнул. Снова он, вроде бы, хотел что-то сказать, но слова и во второй раз словно застряли у него в горле. Я пожелал доктору доброй ночи и оставил его за осмотром лица Комптона и вытиранием испарины со лба бедняги-солдата.

Нам обоим было о чем подумать. Я почувствовал, что мне надо выкурить добрую трубочку, сел и закурил. Но, видимо, я устал больше, чем думал, ибо даже с трубкой из верескового корня в зубах почувствовал, что мои веки опускаются. Не успел я осознать этого, как сознание мое погасло, словно свет.

Мне снился очень странный сон. Это было необычно для меня - я снов не вижу, но этот сон весьма смахивал на явь. Мне приснилось, что женщина, наша пленница, находится рядом со мной. Я стоял словно в трансе, пригвожденный к месту, и сжимал в руке револьвер, но в то же время, глядя ей в лицо, чувствовал, как мои пальцы на рукоятке револьвера медленно разжимаются. Револьвер упал на землю, и это брякание вывело меня из транса. Я огляделся и понял, что я на бруствере и противник волнами прорывается сквозь наш огонь. Мои люди падали один за другим, и выло ясно, что скоро их окончательно растопчут. Я должен им помочь, расставить их у стен, иначе нас сметут и уничтожат весь полк! Но я не мог пошевелиться, и это было ужаснее всего - меня буквально заморозил взгляд женщины, поймал, как муху в паутину. Она засмеялась. Я снова огляделся и увидел, что все мертвы... мои люди... противник... все, кроме меня. Даже женщина рядом со мной была мертва, и все же она двигалась, обходя меня, как голодная пантера. Со всех сторон ко мне тянулись мертвецы. Глаза их были идиотски вытаращены, и тела... белые, холодные, как могила. Я почувствовал, как меня тащат вниз мягкие, холодные руки. Я увидел Комптона. Его лицо прижалось к моему. Он открыл рот, и чудовищная жадность вдруг вспыхнула в его глазах. Его губы задвигались в сосущих движениях, как пара голодных улиток. Я знал, что он собирается насытиться мною. Губы коснулись моей щеки, и... я проснулся от того, что Элиот тряс меня.

- Мурфилд, - в отчаянии вскричал он, - вставайте. Они ушли!

- Кто? - вскочил я. - Женщина?

- Да, - сказал Элиот, странно поглядев на меня. - Вам она приснилась?

Я в изумлении уставился на него:

- Что за черт, откуда вы знаете?

- Потому что мне она тоже приснилась. Но это не самое худшее, добавил он. - Комптон тоже ушел.

- Комптон? - переспросил я.

Не веря, я пристально смотрел на Элиота. Шок от сообщенных им новостей оказался столь велик, что я наорал на беднягу доктора. Он же, выслушивая мои гневные тирады, молча изучал меня внимательным взглядом, склонив голову набок, отчего стал еще больше похож на ястреба.

- Вы закончили орать? - уточнил он, когда мой гнев в конце концов иссяк.

Я ответил не сразу, сначала взглянул на горные вершины и дорогу, ведущую к ним сквозь гималайскую ночь.

- Пропал британский солдат, - медленно проговорил я, сжимая кулаки, один из моих солдат, Элиот. Черт побери, теперь я точно не отступлюсь. Они не заставят меня поджать лапки.

Элиот воззрился на меня и долгое время ничего не отвечал.

- Вы понимаете, - сказал он наконец, - что если мы продолжим движение по этой дороге, то нас просто-напросто сметут?

- А у нас есть какой-то иной выбор?

Элиот без слов повернулся и пошел к утесу. Я последовал за ним. Он выглядел как человек, борющийся со своей совестью, и я был не так уж расстроен, чтобы не заметить этого. Вскоре он остановился и повернулся лицом ко мне.

- Мне не следовало говорить вам этого, капитан...

- Но вы собираетесь?

- Да. Потому что иначе вы точно погибнете.

- Я не боюсь смерти.

Элиот слабо улыбнулся:

- Не беспокойтесь, вы, скорее всего, все равно погибнете.

Затем его улыбка пропала, и он указал на стену гор за перевалом. Горы вздымались так высоко, что я едва мог разглядеть их вершины.

- Вон там лежит еще один путь наверх, - пояснил он.

Этот путь был, по-видимому, тропой паломников.

- Тропу называют Дурга. Это одно из имен богини Кали, и переводится оно как "трудный подступ". Очень верное название. Брамины очень ценят эту тропу и говорят, что человек, который сможет преодолеть ее, достоин взглянуть на саму Кали. Только величайшие из аскетов взбираются здесь, только те, кто очистился за десятилетия покаяния и медитации. Когда они достигают совершенства, то восходят на утес. Многим это не удается, и они возвращаются - именно от них я узнал о трудности этого пути. Но немногим, очень немногим, это удается. И когда они достигают вершины... - Он помедлил. Им открывается Истина.

- Истина? А это что за чертовщина?

- Мы не знаем.

- Что ж, если браминам удается добыть Истину, то почему бы и нам не попробовать?