Ланьлинский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй

• Название: Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй
• Автор: Ланьлинский насмешник
• Жанр: Древневосточная литература

Самый загадочный и скандально знаменитый из великих романов средневекового Китая, был написан в XVII веке.

Имя автора не сохранилось, известен только псевдоним – Ланьлинский насмешник. Это первый китайский роман реалистического свойства, считавшийся настолько неприличным, что полная публикация его запрещена в Китае до сих пор.

В отличие от традиционных романов, где описывались мифологические или исторические события, «Цзинь, Пин, Мэй» рассказывается веселой жизни пройдохи-нувориша в окружении его четырех жен и многочисленных наложниц.

---

Сваха Тао протянула шелк с данными Юйлоу.

– Да, женитьба, – пробормотал предсказатель и, прикинув на пальцах, потом на счетах, обратился к свахам. – Так, женщине тридцать семь лет. Появилась на свет в полуночный час цзы в одиннадцатой луне двадцать седьмого дня. Рожденным в месяц первый цзя-цзы, день 28-й синь-мао и час 37-й гэн-цзы носить печать и пояс.[1676] Судьба женщины идет вспять и в настоящее время пребывает под знаками бин-шэнь. А третий небесный ствол бин находится в соответствии с восьмым небесным стволом синь, это к хорошему – предвестие грядущего могущества и власти. Быть, значит, Старшей женой и знатной дамой. Правда, меж четырех оплотов[1677] немало звезд-мужей. Поэтому хотя судьбой ей даровано богатство, а с супругом она вкусила счастье и любовь, ей в последние годы было уготовано преодолеть лихие испытания. Случалось такое?

– Она двоих мужей преодолела, – подтвердила Сюэ.

– Тогда ей суждено соединиться с рожденным под знаком лошади, – продолжал предсказатель.

– А сын у нее будет? – спросила Сюэ.

– О сыне рано пока говорить. Лишь на сорок первом году жизни у нее появится сын.[1678] Он и будет ей опорой в старости. Жизнь ее отмечена счастьем. Она станет богатой и знатной. Окружит себя невиданной роскошью.

Предсказатель взял кисть и поведал о ее судьбе в восьмистишии:

Не тычинок обломки,
а плоды в высочайшем дворе:[1679]
Третий муж у красотки
всех богаче, знатней и мудрей,
А она станом тонким
постройней абрикоса муме —
Шелестит алым шёлком,[1680]
сочно брови чернеют в сурьме.
Злату чашу с поклоном
она примет как свадебный дар.
Он введет ее к трону
и отдаст ее прелестям дань.
Сняв тигриную робу,
жизнь раскрылась как чистый хрусталь.
Он – рысак благородный.
Он вознес ее в горнюю даль.

– Наставник! – обратилась к предсказателю сваха Сюэ. – Объясните пожалуйста, что значит «Сняв тигриную шкуру, свободную жизнь обретет. Ее к пику удачи благородный рысак вознесет»? Непонятно что-то.

– Тигриная шкура, – разъяснил предсказатель, – это ее прежний муж, рожденный под знаком тигра. Она была любима, но оставалась на положении младшей жены. В грядущем ей идти стезею славы и заслуг. «Знатный конь» относится к ее будущему супругу, рожденному под знаком лошади, при котором над ней засияет звезда знатности. Она насладится роскошью и в согласии с супругом доживет до шестидесяти восьми лет. В последний путь ее проводит сын.

– А ведь жених родился как раз под знаком лошади! – воскликнули свахи. – Только она намного старше его. Может, ничего не выйдет. Нельзя ли будет ей как-нибудь годы поубавить, а?

– В таком случае считайте, что родилась в год четвертый дин-мао,[1681] – согласился предсказатель. – И будет ей тридцать четыре года.

– А гороскопы подойдут? – спросила Сюэ.

– Огонь с четвертым небесным стволом дин и металл с седьмым небесным стволом гэн![1682] Когда огонь касается металла, в плавке рождаются великие вещи. Сходятся, очень даже подойдут.

Свахи тут же исправили ей возраст и, отвесив поклоны предсказателю, вышли из палатки.

Барич Ли оказался в управе. Свахи попросили привратника доложить. После длительного ожидания их впустили. Они приветствовали барича земными поклонами.

– А ты кто будешь? – спросил барич сваху Сюэ.

– Тоже сваха, – пояснила Тао и, рассказав, как они получили согласие невесты, продолжала: – Женщина красоты необыкновенной! Только возраст великоват. Поэтому я не рискнула вдаваться в подробности, не получив согласия вашего превосходительства. Хотелось бы знать ваше драгоценное мнение. Вот полная дата ее рождения.

Она протянула баричу полоску шелка.

– «Тридцать четыре года. Появилась на свет в полуночный час цзы в одиннадцатой луне двадцать седьмого дня», – прочитал Ли и заключил: – На два, на три года старше – роли не играет.

– Что значит образование! Какая широта взгляда! – вставила сваха Сюэ. – Говорят, когда жена старше на два года, богатству день ото дня расти, а на три – целые горы его обрести. Невеста, ваше превосходительство, красавица несравненная. А сколько в ней теплоты и нежности! Всех поэтов и философов постигла. А как хозяйство ведет – говорить не приходится.

– Раз есть согласие, значит все идет прекрасно! – воскликнул барич Ли. – Мы виделись, так что смотрины назначать нет необходимости. Теперь надо только велеть астрологу выбрать счастливый день для вручения невесте свадебных подарков, и можно будет устраивать свадьбу.

– Когда прикажите явиться? – спросили свахи.

– Откладывать не будем! – заявил барич. – Приходите завтра да невесте объявите.

Ли распорядился, чтобы слуги наградили каждую сваху ляном серебра за хлопоты. Свахи вышли из управы довольные, но не о том пойдет речь.

В предвкушении счастья барич Ли едва сдерживал ликование. На радости он позвал посоветоваться приказного Хэ Бувэя. О намерении сына жениться было объявлено отцу – начальнику уезда. Восьмой день в четвертой луне, как определил астролог, подходил для вручения подарков, а пятнадцатый благоприятствовал переезду невесты в дом жениха. Барич выделил серебра и поручил Хэ Бувэю с Лоботрясом Чжаном закупить в подарок невесте свадебного чаю и вина, но рассказывать об этом подробно нет надобности.

Свахи на другой же день отправились в дом Симэнь Цина и поведали Юэнян и Мэн Юйлоу о решении жениха.

Да,

Этот брак предрешили в награду рожденья былые,
Так веками рождают нефриты Поля Голубые.[1683]

Восьмого числа в четвертой луне в управе уже стояли короба и тюки. Чайный подарок[1684] невесте состоял из шестнадцати подносов редкостных фруктов и сладостей. В тюках были упакованы золотая шапочка, золотая головная сетка, агатовый пояс, нефритовые подвески и брелоки, золотые и серебряные браслеты и запястья, а также два платья из ярко-красной дворцовой парчи, четыре комплекта расшитых цветами одежд, тридцать лянов серебра, не считая шелков, полотна и холста.

Более двадцати носильщиков под охраной Хэ Бувэя, сопровождаемые свахами, направились к дому Симэнь Цина.

Пятнадцатого числа около управы толпились расторопные молодые люди, из тех кому делать нечего. Им было велено перенести приданое невесты – кровать с пологом, сундуки и корзины драгоценностей, белья и одежд. Присутствовавшая при этом Юэнян отдала все, что только было в покоях у Юйлоу, даже инкрустированную перламутром кровать из спальни Пань Цзиньлянь, потому что принадлежавшая Юйлоу покрытая ярким лаком широкая кровать была в свое время отправлена Симэнем с приданым дочери.

Юйлоу решила взять с собой горничную Ланьсян, а Сяолуань оставить Юэнян для присмотра за сыном.

– Как же я могу отбирать у тебя горничную, – возразила Юэнян. – Для присмотра за Сяогэ хватит Чжунцю, Сючунь и кормилицы.

Юйлоу передала на память в подарок Сяогэ всего лишь пару серебряных кувшинчиков, какие в обиходе у мусульман, все же остальное было вывезено.

К вечеру за невестой прибыл огромный паланкин, который несли четверо носильщиков в сопровождении четырех пар обтянутых красным газом фонарей. Процессию охраняли восемь присланных из управы стражников.

Голову Мэн Юйлоу украшали шапка с золотым «мостиком»,[1685] цветы из перьев зимородка, самоцветы и заморский жемчуг. Одета она была в карминовый халат с богатой вышивкой спереди, сзади и на рукавах, перетянутый оправленным в золото агатовым поясом с нефритовыми подвесками, и желтовато-зеленую расшитую пестрым ковром цветов юбку. На прощание она поклонилась сперва дщице покойного Симэня, потом Юэнян.

– Нет у тебя сердца, сестрица Мэн! – обратилась к Юйлоу хозяйка. – На кого ты меня покидаешь! Остаюсь я одна-одинешенька. С кем время коротать буду?

Они взялись за руки и заплакали.

Все в доме от мала до велика вышли за ворота проводить Юйлоу. Одна сваха несла красное с золотым краплением креповое покрывало, другая шествовала с золотою вазой.[1686] Юэнян из-за траура выйти не могла. Провожать молодую она пригласила свояченицу Мэн Старшую. На ней были ярко-красная узорная накидка и голубая юбка. С жемчугом и бирюзою в прическе, она села в большой паланкин и отправилась в управу.

Всю улицу запрудили толпы любопытных.

– Это третью жену почтенного господина Симэня выдают замуж за сына правителя, – слышался разговор. – Невесту везут – нынче день счастливый.

Были в толпе доброжелатели, нашлись и злопыхатели.

– Вот был человек, почтенный господин Симэнь! – говорили настроенные дружелюбно. – А со смертью одна только Старшая госпожа, как полагается, вдовою живет, сына растит. Да разве ей за всеми в доме усмотреть! Вот она и выдает замуж, кто того пожелает. И правильно делает!