Уилл Генри - Спутник Тома Айсли

• Название: Спутник Тома Айсли
• Автор: Уилл Генри
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Вестерн
• Год: 1993
• ISBN: 5-235-02141-Х

---

А потом… последовала полнейшая тишина, как в тот раз, когда Гигглс Ла Шанс решил показаться на Пасху в церкви. А так как Гигглс в глаза не видел священника, а его самого никто не видел при дневном свете более шести лет, то неудивительно, что все в церкви притихли.

Чёрный Боб, безусловно, заслужил всеобщее внимание, и нисколько не меньше, чем Гигглс Ла Шанс. Более того, между ними явно существовала связь: судя по всему, в обоих случаях каким-то образом был замешан дьявол.

Старый конь, втоптавший в навоз загона больше хороших наездников, чем дикие мустанги, вышел из станка дамской рысью, семеня ногами и жеманничая, как старая дева. Чёрный Боб обошёл по кругу, согнув шею, выдувая ноздрями воздух и закатывая глаза, ставшие нежными и влажными, как у лосихи с новорождёнными детёнышами. Сделав круг, он подошёл к воротам загона, остановился, выпрямился и замер, словно пятиаллюрный верховой Кентакки на выставочной платформе. Воцарилась такая глубокая тишина, что когда Датч Хафнер, выдохнув, произнёс: «Великий Боже!» — эффект был такой, как если б он выстрелил из пушки в четыре часа утра посреди кладбища, да ещё в страстную пятницу.

Айсли, вздрогнув, проворчал:

— Ну чего ты ревёшь прямо человеку в барабанную перепонку! — Слез с перекладины и поплёлся, бормоча что-то себе под нос.

Другие чувствовали себя ненамного лучше, но больше всех случившееся потрясло Старика Рестона.

Чёрный Боб значил для него очень много. Нрав у старого коня был чрезвычайно похож на характер самого Генри Рестона. Вредный, крутой и ловкий, Чёрный Боб не боялся ни Бога, ни дьявола и вообще никого, похожего на обоих, кто передвигался на двух ногах. И вот теперь старый разбойник строил глазки этому потрёпанному бродяге и делал посмешище из самого Генри Ф. Рестона и всей команды Кэй-Бара в придачу!

Старый Генри, опечаленный потерей своего бандита-коня и обескураженный всем этим спектаклем, выдал Айсли его заработок, а Ибену дал пятнадцать долларов — обычная плата за объездку неукрощённой лошади, и приказал обоим до захода солнца убраться из Кэй-Бара. Ибен, услышав, что Старый Генри велел Дису и Ганту пристрелить Чёрного Боба на волчью приманку, предложил свои пятнадцать долларов за старого коня. Генри Рестон прекрасно понимал, что это «сделка Пекоса»[3] и брать что бы то ни было за такую старую развалину — прямой грабёж. Но он всегда был скуп, так что принял сделку, добавив к этому седло, уздечку и недельный харч в грязном масляном кульке.

До захода солнца оставалось меньше часа, когда Айсли на муле Ибена, а Ибен верхом на обращённом убийце Чёрном Бобе добрались до западной границы Кэй-Бара в сопровождении своего эскорта.

— Ну вот и Булл-Пайн, — сказал Датч Хафнер. — Удачи вам, только уж обратно не возвращайтесь.

Айсли окинул взглядом весь бассейн реки Бигхорн: от подножия хребта, на котором они стояли, на запад, к Коди, Питчфорк, Мититсе, до пилообразных острых зубов хребта Абсарока. Маленький ковбой покачал головой грустно, как всякий, кто покидает дом, да ещё в сорок четыре года.

— Не знаю, что с нами будет, Датч, — посетовал он. — В Булл-Пайне для ковбоя работы нет. И тем более для ковбоя из Кэй-Бара.

— Святая правда, Айсли, — отозвался Дис Мак Кэйн — Будь я на твоём месте, по правде говоря, я бы и носа не показывал в Булл-Пайне, а тем более в поисках работы.

Гант Каллахан, третий член почётного эскорта, кивком подтвердил своё полное согласие со сказанным.

— Тут не поспоришь, Айсли. Булл-Пайн — это ж большая овчарня. Я б не прочь добавить что-нибудь к тому, что сказал Датч, да нечего. Так что — удачи тебе и объезжай этих шерстянников подальше.

Айсли грустно кивнул в ответ.

— Мой петушиный задор так поубавился, что стал меньше горошины, — сказал он. — А сам я весь пожелтел от страха, словно горчица.

— Пожелтел от страха, чёрт побери! — огрызнулся Датч, свирепо глядя на Диса и Ганта. — Что ты слушаешь этих двух идиотов! Мозгов им Господь выдал по чайной ложке, да и то его, видно, подтолкнули под руку! Ни один овчар не посмеет наброситься на ковбоя посреди бела дня. А работу ты найдёшь в районе Питчфорка. Там много ферм.

— Да уж, конечно, — отозвался Айсли, — и на каждой ферме только и делают, что высматривают, когда подъедет нищий ковбой и бродяга верхом на муле, чтоб приютить их на зиму. Ну, теперь уж всё равно! Пока!

Три ковбоя подняли перчатки в прощальном приветствии и повернули лошадей назад, в тепло барачных нар. Айсли поднял воротник своей поношенной суконной куртки. Северный ветер начал порывами бросать в лицо дождь со снегом. Вниз с хребта и через плоскогорье до Булл-Пайна было меньше часа езды. Так как это исключалось, то следующий посёлок — уже на земле скотоводов — был Грейбулл, и чтобы добраться до него, понадобится ехать до полуночи, а если крупа перейдёт в густой снег… А-а, чёрт с ним, всё равно у них нет выбора. Для ковбоя из Кэй-Бара северный ветер всё же лучше того, что его ждёт в овечьем городке, таком, как Булл-Пайн. Вздрогнув, он повернулся к Ибену.

— Поехали! Нам предстоит часов шесть пути.

Бродяга задержал коня и, прикрыв рукой от света глаза, стал вглядываться вперёд.

— Странно, — сказал он, — не кажется, что это так далеко.

— Тпр-ру! — Айсли внезапно остановился. — Что не кажется так далеко?

— Как что? Конечно, Булл-Пайн, — ответил Ибен со своей грустно-доброй улыбкой, — Куда же нам ещё ехать?

Айсли мог бы назвать немало мест, куда можно было бы поехать, и одно из них намного теплее того, где они находились — где поджаривают грешников. Но ему не хотелось быть вредным и мелочным с беспомощным пилигримом, хотя из-за него Айсли лишился места и его выгнали из Кэй-Бара, поэтому, не назвав никакой замены, он скроил кислую мину и раздражённо сказал:

— Мне следовало бы догадаться, Иб, но почему мы всё-таки должны ехать в Булл-Пайн?

— Потому что там беда, — ответил странник.

Ибен был прав. Булл-Пайн оказался именно тем местом, где сосредоточилась беда.

Всё прошлое лето и предыдущую весну ковбои тревожили стада овчаров на сочных пастбищах в бассейне реки. Целые стада они обращали в паническое бегство и загоняли овец до смерти. Некоторых гнали с обрывов или заставляли срываться с высоты в воду. Иногда просто гнали, пока животные не падали с разрывом сердца. Доставалось не только овцам. Пастух-баск умер, а пять овчаров из долины были покалечены, когда они пытались защищать свои стада. При этом ни один ковбой не погиб и никак не пострадал, потому что они всегда нападали первыми и большей частью ночью. Терпенью овцеводов пришёл конец.

Эти высокогорные пастбища на девяносто процентов принадлежали государству, и овцы имели на них такие же права, как и коровы. Даже, пожалуй, больше, потому что пастбища лучше подходили овцам, чем коровам. Но земля, когда-то открытая для всех, теперь была вся заполнена. Даже за двадцать лет, с юных дней Айсли, в бассейне Бигхорн выросло шесть новых городов и один Господь Бог знает, сколько маленьких небогатых ранчо. Овцы появились в этом районе недавно, пожалуй, около десяти лет назад. Булл-Пайн стал первым и единственным «овечьим» городом в северо-западном Вайоминге. Ему ещё не было и пяти лет, Владельцы ферм крупного рогатого скота во главе со Старым Генри Рестоном стремились к тому, чтобы город не стал ни на год старше, да и вообще, желательно, перестал быть «овечьим». Айсли было доподлинно известно то, чего Ибен, естественно, знать не мог: ранний буран, с часу на час грозивший обрушиться с севера, был как раз тем сигналом, которого ждали на ковбойских фермах. Под прикрытием снежного бурана скотоводы намеревались устроить стремительный рейд на сеновалы и другие кормохранилища овцеводов, расположенные вдоль реки. Последние были построены общими усилиями всех овцеводов долины, которые, работая вместе, сумели сделать то, чего ни два, ни три, ни десять не смогли бы достичь. Такие хранилища стали диковинкой для всех овцеводов даже в Колорадо, Юте и Монтане, так как оказались невероятно эффективными, и ковбои считали, что если им не противостоять, то идея зимнего содержания овец на этой земле может прижиться. А если так, то половина честных скотоводов, разводящих коров в Вайоминге, вынуждены будут выйти из бизнеса. С другой стороны, если какое-то стихийное бедствие обрушится на кормохранилище в Булл-Пайне — ну, скажем, рухнут заборы под напором сильного снежного бурана, тогда у честных скотоводов не будет конкурентов.

Зная этот план ковбоев «помочь» природе разрушить кормохранилища овчаров при первом же сильном буране, Айсли последовал за Ибеном в Булл-Пайн, держа все десять пальцев на руках и даже большие пальцы ног скрещёнными.[4]

По счастливой случайности один-два раза они не туда свернули, спускаясь с плато. Пожалуй, нельзя назвать это случайностью, так как Айсли приложил к этому руку. Как бы то ни было, когда они прибыли в Булл-Пайн, уже так стемнело, что человеку нужны были обе руки, чтобы отыскать собственный нос. И Айсли это вполне устраивало. Хотя ему было бы ещё больше по душе остаться с лошадьми у входа в магазин, куда они подъехали, а Ибен пусть бы вошёл туда один в поисках доброй души, которая разрешит им укрыться на ночь от ветра и снега в каком-нибудь стригальном сарае. Но Ибен сказал: «Нет!» То, что он задумал, требует присутствия Айсли, так что он должен собраться с мужеством и следовать за ним.