Пол Тот - Сети

• Название: Сети
• Автор: Пол Тот
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007

Немолодой толстеющий художник Морис, глядя на золотую рыбку в банке на кухонном столе, размышляет о том, сумеет ли он – почти утратив связь с земным – в последний раз выплыть со дна жизни на поверхность и, поймав ускользающую улыбку жены Шейлы, написать ее портрет. А читатель в это время попадает в сети, наброшенные фокусником Полом А. Тотом, и как зачарованный следит за попытками героя вернуться в мир людей…

---

– Угу, пятнадцать слов в минуту.

– Тебе не сосчитать.

– Пойди к Терренс, возьми для меня кокаин.

– Сам иди, раздолбай. Я тебе не какая-нибудь там дерьмовая секретарша.

Она унесла вещи в ванную.

Неужели он ее любит? Не совсем еще. Но каждый раз, как она отказывается сбегать за кокаином или «случайно» нюхнет из разложенного рядка, становится ему ближе. Злит его точно так же, как некогда злила мать, потому что знает, когда он сам себе вредит.

– Ну-ка, вернись! – крикнул он.

Она, голая, появилась в дверях с зубной щеткой во рту.

– Чего?

– Ты уволена.

– Мне глубоко плевать. Это вовсе не означает, что я уйду.

– Тогда иди сюда.

Она бросила щетку в раковину и улеглась рядом с ним.

Очередной номер отеля, только на этот раз чуть теплее. Он внес в молитву изменения:

– Верни меня домой с Адрианой. Верни меня домой, сделав лучше.

Мать встретила бы их пиршеством, достойным блудного сына. Но пока еще он домой не отправится. Его ждет долгий путь, и он не уверен, что Адриана готова пойти за ним в такую даль.

Посмотрев на часы, Холли увидела, что звонить Шейле рано. Все-таки набрала номер. Никто не ответил.

Давно ли сама Шейла в последний раз звонила? Кажется, не один день назад. Как жить дальше без следующей по пятам собачки? С Шейлой и Морисом что-то происходит.

Холли вдруг поняла, как бездарно она тратит время. Собственно, не бездарно – вообще никак. Ничего не усвоила на всех своих курсах. Ни на пару не умеет готовить, ни свинг танцевать. Что же делать в период целомудрия? Ходить на мессу, перебирать четки вместе с прочими вдовами? Ставить зажженные поминальные свечи за Гарри и за саму себя – мертвую? Ходить на одинокие христианские танцы по субботним вечерам, доказывая подозрительным мужчинам, что она навсегда переменилась к лучшему – аминь?

Она бросилась в ванную, влезла в ванну, окунулась в тепло. Поняла, что мысленно видит Морис – приглушенные звуки, приглушенный свет, мир полутонов. Получила отпущение в этом уединенном месте. Больше никаких незнакомцев, никаких сожалений. В тишине и покое ванна ее убаюкала, одиночество растворилось в сонном сопении.

В десяти милях к востоку Морис смотрел на звонивший телефон, пока Шейла сушила волосы. Он знал, что в это время обычно звонит Холли. И решил не отвечать. Было бы неприятно с ней разговаривать после встречи в торговых рядах. Впрочем, он не лгал, защищая ее перед Заком, помня женственное лицо монаха, рожденного гейшей, изогнутые в улыбке, но не смеющиеся губы, благодушно и сочувственно прищуренные глаза. Маска лежала под его кожей столь же реальная, как внешний вид. От Канады идут и теплые атмосферные фронты.

Это был день исправления. Если придется переезжать, то как же это сделать среди бракоразводных процессов? С приближением полудня ночные сны расползались в руках окровавленными марлевыми бинтами. Ничего не оставалось, кроме прощения измен и неверности, подлинных или воображаемых.

Джо Френцель поблагодарил жену за честность, за выпитое вместе шампанское, за цветы в волосах в день их свадьбы тридцать лет назад.

Беверли Оплак простила мужу пожизненные алименты, которые они будут выплачивать матери его еще не родившейся незаконной дочери.

Джордж Кимак пообещал жене пойти к врачу, который заверил, что одна таблетка сотворит чудо.

Пол Кольер приласкал собаку, потом пошел на почту и снял свое объявление о бесплатной раздаче щенков. На заднем дворе полно места.

Около часа дня оркестр проводил репетицию, проверяя звучание, пока Фиппс с Адрианой спали. Ударник сказал контрабасисту:

– Осточертел мне этот сукин сын.

– Не беспокойся, – сказал контрабасист, – скоро он уйдет в историю. А мы после этого будем аккомпанировать белым исполнителям блюзов в Айове.

Закончив, они так и сидели на сцене, потягивая пиво. Не самое худшее место, где им доводилось играть. Был один город в Техасе, где местные ковбои переглядывались и уходили, не трудясь даже швырять бутылки.

– Мерси? – переспросил губернатор. – Это где-то неподалеку от Сан-Франциско?

– Они глубоко утонули в дерьме, – сказал сенатор.

– Весь штат глубоко тонет в дерьме.

– Ну, мне вчера мэр звонил.

– Чем это он отличается от остальных? Посоветуй ему потуже затянуть поясок.

– По его тону я понял, что он уже последовал такому совету.

Губернатор бросил трубку. Ему нравился свой особняк. Но в последнее время штат можно назвать каким угодно, только не золотым.

Перед самым ленчем библиотекарша склонилась над картой Мерси в застекленной витрине. В тот день она не должна была выходить на работу, но хотела убедиться, что все в порядке, перед тем как в понедельник муниципалитет примется за обсуждение сокращения бюджетных расходов. Городской совет уже не выделил средств на нормальную работу увлажнителя. Книги стали заметно пересыхать, страницы шуршали так, будто их бросили в ванну и высушили на солнце.

Что она будет делать, если библиотеку закроют? Ей нравится удовлетворять запросы посетителей, стоя за конторкой. Недавно уделила полдня сыну Мелвина Мельника, проявившему живой интерес к анатомии рта.

Она снисходительно относилась к детским шалостям и граффити. Терпела Теда Потокера, любившего выпить, явиться в библиотеку и поспать, закрыв лицо журналом. Никогда не жаловалась на зарплату, от которой на месячные житейские расходы оставалась сотня долларов. Такова жизнь библиотекарши в городке, который мало интересуется чтением.

Под стеклом над картой лежала «Книга достопримечательностей» Мерси. Библиотекарша подозревала, что прародительница Мерси ошиблась. Город не должен погибнуть в огне. Вместо того он сгниет, как страницы написанной о нем книги.

В тот вечер она собиралась до конца прочесть книгу. Разумеется, брать ее никому не позволено, но кто узнает? Она сама ввела запрещение в правило, и вряд ли кто-нибудь когда-нибудь дотрагивался до книги. Сплетничать легче, чем читать.

Она сунула книгу в сумку, стараясь не перегибать страницы.

В полдень капитан и начальник пожарной охраны впервые за день выпивали вне дома. Для исцеления от боли потребуется гораздо больше, столько, сколько понадобится для переживания эквивалентных страданий на следующее утро.

– Отметим праздник, – сказал начальник пожарной охраны. – Возможно, последний для нас.

– Хоть какой-нибудь праздник.

– Я тут присутствую только физически, – сказал начальник пожарной охраны. – Если сможешь мне поднять настроение, то поднимешь и мертвого.

– О самоубийстве никогда не подумывал? – спросил капитан.

– Шутишь? Никаких способов, сильней выпивки. А что? Надеюсь, ты сам не подумываешь?

– Просто интересуюсь. В последнее время в голову взбредают странные мысли. Действую не по необходимости, а импульсивно. Понял, что я имею в виду?

Начальник пожарной охраны отрицательно покачал головой, хотя точно понял, что имеет в виду капитан.

В ту ночь Альберт спал только в баре. А теперь стоял в дверях Мориса с вещами в руках.

– То есть ты хочешь сказать, что мне нельзя у вас остановиться? – спросил Альберт.

– Извини, у нас с Шейлой конфиденциальное дело. Пойди поешь где-нибудь, найди номер в отеле. А потом иди в парк.

– Издеваешься? Нигде мест нет.

– Тогда поезжай за десять миль от города, остановись в ближайшем мотеле.

– Боже мой, ты ведь мог меня раньше предупредить.

– Уходи, – сказал Морис, вытесняя его из дверей. – Я потом объясню.

Альберт взглянул на дом. Не суждена ему роскошь. Он по-прежнему живет в студии, докуривает бычки, спит на слишком короткой кушетке, рулон туалетной бумаги валяется на полу в уборной.

Есть ли в Норвегии иглу? Если есть, он повесит на ледяной стене портрет Инги.

Приблизительно в пяти тысячах и трех милях восточнее в данный момент – когда они пошли поесть после бара, – Анна взяла Ингу за руку и сказала:

– Неужели ты думаешь, будто он сюда приедет? Все американцы сумасшедшие.

– Иногда мне хочется, чтоб он был сумасшедшим.

– Неужели ты его любишь?

– Иногда. Но он сам осложнил дело.

Интересно, каким образом осложнялись дела, гадала Анна. Шли шеренгой одно за другим или по линии, которую кто-то провел от руки? Если рука была нетвердой, линия, видно, вышла не прямая, оставив другой стороне пространство для маневра – если дождаться подходящего момента.

– Бред собачий, – сказала Анна. – Откуда мне, черт возьми, знать, что тебе надо делать? Моя жизнь – насмешка. – Она оттолкнула тарелку. – Не хочу я это есть.

Снова выехав на тихоокеанский хайвей, Альберт сказал себе:

– Пускай Морис идет в задницу. Скоро я буду в Норвегии.

Ушел час на поиски мотеля со свободными номерами. Тем временем он раздумывал, холодно ли в Норвегии летом. Неужели июль как февраль в Миннесоте? А в августе пингвины ковыляют по льду? Есть ли вообще пингвины в Норвегии? Господи, будем надеяться, есть. Если нет, а Инга даст ему от ворот поворот, компанию составит пьяный лось.