Клаус Фритцше - Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь

• Название: Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь
• Автор: Клаус Фритцше
• Издательство: Яуза-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9955-0023-2

Аннотация издательства

Автор этой книги прожил две жизни. В первой он был правоверным нацистом, воспитанником Гитлерюгенда и привилегированной Национал-политической академии (Напола), готовившей будущую элиту Третьего Рейха; служил в Люфтваффе, воевал на бомбардировщике Не-111 воздушным стрелком и бортрадистом. Все изменилось 22 июня 1943 года, когда его «Хейнкель» был сбит во время налета на Астрахань и упал в Волгу, а сам Фрицше попал в советский плен. Здесь, по его собственным словам, началась другая, «реальная жизнь»…

Эта книга уникальна. За послевоенные годы опубликованы воспоминания десятков летчиков Третьего Рейха — истребителей, пилотов бомбардировщиков, командующих авиасоединениями. А вот мемуары «рабочих лошадок» Люфтваффе — бортстрелков, штурманов и радистов — буквально наперечет. Возможно, потому, что они чаще гибли, или потому, что на них меньше обращала внимание гитлеровская пропаганда. Книга Клауса Фрицше — редкая возможность увидеть боевую работу германского бомбардировщика глазами одного из членов экипажа, подробный и честный рассказ о боевых вылетах и рискованных заданиях, о бомбовых ударах по советским тылам и коммуникациям, о налетах на стратегические объекты и потерях от зенитного огня и атак истребителей, о жизни и смерти на Восточном фронте и в русском плену.

Для данного издания автор предоставил множество фотографий из личного архива и даже написал часть текста на русском языке, который выучил за годы плена.

С интернет-сайта автора:

«В январе 2009 г. вышла книга, автобиографический рассказ в которой охватывает всю мою жизнь с детства и до сегодняшнего дня „Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь“. К сожалению, название книги выбрали сотрудники издательства без ведома автора, скорее всего по экономическим соображениям (приманка для ловли покупателей).

Аннотация на задней обложке книги пестрит неверными утверждениями, а, что самое недопустимое, по небрежности исключили из настоящего издания последние две главы 3.13 „Перехваткино, 2000 год“ и 3.14 „Послесловие“.

В связи с тем, что в „Послесловии“ я подвел итоги своей жизни, я счел уместным включить эти главы в мой сайт».

---

Когда я прибыл домой и начал с отцом радостно обсуждать успехи наших войск, он сделался серьезным и сказал — я никогда не забуду этих слов — «ну вот на этом мы войну и проиграли!»

Для меня это явилось страшным шоком, и я постарался побыстрее забыть столь пораженческие высказывания моего высокоуважаемого отца. Высказавшись так на людях, он мог бы заработать себе смертный приговор. Таковые действия расценивались как разложение морали армии, и карались смертной казнью. Долго я вытеснял из своей памяти это осознание моего отца. Лишь в феврале 1943 года мое сознание снова вспомнило тяжесть этого пророчества. Это было во время траурной церемонии, когда мы на вокзале города Халле встречали спасенное из сталинградского окружения боевое знамя и перевозили его в казарму.

Но до того момента еще было много времени. По окончании общевойскового обучения и освоения технических основ, учебные роты были поделены на три группы по направлениям и в последовательности к требованиям по интеллекту и боевой готовности:

• радист,

• телефонист,

• водитель.

Через следующие два месяца последовало еще одно разделение на:

• бортрадиста,

• радиста наземной службы.

Мои успехи в учебе на бортрадиста превысили обязательный минимум, т. е. мое прилежание окупилось. Впереди была учеба на бортрадиста в школе связи ВВС в Эрфурте. Я от этого был так счастлив, что принимал официальные сообщения командования Вермахта о ходе боевых действий пока что такими, какими их преподносили.

Два месяца, во время которых нам давали продолжать обучение в похожей на санаторию казармы, мы — будущие бортрадисты — принесли нам совершенно неожиданное расширение каталога.

Само собой разумеется, что по выходным и по окончании службы вечером, мы могли покидать это расположение. Наш внешний вид переходил под личную ответственность. Еще во время пребывания в рекрутах проверке перед редкими выходами в увольнение подвергалось не только состояние униформы и сапог, но и чистота под ногтями, а также прическа. С этим порядок был не у всех. Тогда нерадивому солдату назначали прибыть на проверку еще через час, и часто получалось так, что в конечном итоге выход в город Веймар просто откладывался.

Для нас, 18 летних «новоиспеченных солдат», вечера с выпивкой в казарме являлись чем-то особенным. Будущих бортрадистов собрали в один взвод и поместили в другом блоке казармы. Командиром взвода был один оберфельдфебель, у которого не было антипатии как к хорошей еде, так и к алкогольным напиткам. И вот оберфельдфебель Куманн узнал, что в его взводе несут службу 5 сыновей крестьян. Немецкие крестьяне в то время еще не знали нужды. И тут он сделал предложение своей удивленной аудитории:

«Как насчет пивной вечеринки? Я позабочусь о пиве, наши крестьяне организуют масло, мясо и колбасу, а кто не в состоянии предоставить пакет жратвы, тот платит за пиво».

Мы были в восторге и снова удивились, когда наш командир взвода распорядился из столовой аэродрома выставить каждому по ящику пива. В то время в ящике пива было 16 бутылок, каждая объемом по 0,33 литра.

Вечер был таким веселым, и мы пели так громко, что на нас обратил внимание дежурный офицер и появился у нас с двумя часовыми. Однако то, что в Люфтваффе к таким увеселениям бытовало либеральное отношение, подтвердилось дружеским замечанием в адрес нашего оберфельдфебеля. И веселье продолжилось с неизменным темпом. Наконец мы, пьяные как есть, вышли в коридор, взяли свои карабины из ружейной пирамиды «на плечо» и начали упражняться в строевом марше, при этом делая невообразимый шум нашими подкованными сапогами. Но ни это было удивительно: Каждый из нас осушил по 16 бутылок пива с большим количеством жирного гарнира, и не спал полночи. На утро наше расположение было безукоризненно чисто, а взвод бортрадистов усердно нес свою службу как обычно.

В течение двух месяцев осени 1941 года у нас было таких 4 «пьяных» вечера. Мы души не чаяли в нашем оберфельдфебеле.

Война для нас бала тааак далеко, и пока мы продолжали оставаться в Веймаре, наши войска в России еще продолжали свое наступление. Были такие молодые люди — я также был одним из них — которые боялись, что больше не успеют получить ни одной награды за отвагу. И как же после войны, будучи бывшим солдатом, без таких наград обращать на себя внимание?

Мы должны были спешить. Мы хотели спешить. Войну я до сих пор рассматривал как спортивное мероприятие. Еще никто из нашего взвода не слышал ни одного выстрела врага, в то время как некоторые из соклассников воевали уже на восточном фронте.

1.07 ОБУЧЕНИЕ НА БОРТРАДИСТА

Это был счастливый день в моей солдатской жизни. Я и мой друг Данкварт, прежде чем выехать в качестве курсантов-бортрадистов в соседний город Эрфурт, получили первое повышение в звании и стали ефрейторами. Спустя 5 месяцев службы, это было серьезное достижение. Такое случалось только среди военнослужащих летного состава. А мы уже себя чувствовали таковыми, хоть к летной подготовке еще и не приступали.

Первое впечатление о нашей школе LNS 5[7] было не совсем вдохновляющим. На поле, помимо массивно построенных казарм аэродрома, имелись деревянные бараки, отапливаемые полевыми печками. Также имели место и примитивные санитарные сооружения. Между бараками можно было пройти только по проложенным деревянным решеткам, т. к. из-за сильных дождей повсюду была грязь по колено.

Но что могло значить примитивные расположения для вдохновленных полетами 18-летних юношей, если проживание в них так или иначе означало путь в небо?

Наступила сырая и холодная зима, но топлива было достаточно, чтобы поддерживать помещения в тепле.

Нерадостно было осознавать, что нас, новеньких, встречали без ожидавшихся привилегий для летного персонала. Служба напомнила о начале рекрутства. Тренировки во время снежной метели, в грязи возле городка из бараков, названного «маленькой Москвой», смотры оружия, униформы, обуви и генеральные смотры (проверка всего приданного обмундирования и снаряжения), все это стало нормой дня. Каким-то образом нас в этой школе оказалось сверх комплекта. Материальной части для технического обучения для большинства курсантов не хватало, так что мы ждали, пока очередной курс не закончит свое обучение и не будет отправлен в школу для слепых полетов.[8] Лишь на третий месяц после прибытия в школу LNS 5 началось направленное обучение на бортрадиста по следующим предметам:

• воздушное право;

• радийная практика;

• шифрование;

• обеспечение полета и ограничение возможностей радио;

• навигация (визуальная, радийная и астронавигация);

• обслуживание радиоаппаратуры;

• идентификация типов самолетов;

• обслуживание бортового оружия;

• поведение в полете и т.д.

Теория, как мы говорили, постепенно вытекала из наших ушей. Самым интересным оставались практические занятия. Для этого в нескольких зданиях казарм располагались встроенные тренажеры для имитации осуществления связи в воздухе. Возможностей антенн как раз хватало для приема и передачи между этими зданиями, а также и для общения с «пеленгатором» (радиоточка у взлетно-посадочной полосы для координации региональных полетов самолетов).

И тут произошел сногсшибательный случай. Прошел слух, что по ночам самолеты делали повторный запрос на посадку, и, несмотря на приближение вражеских самолетов, осветительные огни взлетной полосы для них были включены. Пеленгатор также не смог однозначно определить, с какой стороны поступали радиосигналы.

В одну из ночей от таинственного самолета снова поступил сигнал «пан-пан-пан» («у меня технические проблемы; срочно нуждаюсь в посадке»). Но до этого также была дана предупредительная тревога о приближении английских бомбардировщиков. Однако для безопасной посадки находящегося в бедствии своего самолета, освещение взлетно-посадочной полосы было опять включено. Но никакой посадки снова не последовало. Служба безопасности наконец «проснулась» и пришла к выводу, что сигналы пресловутого самолета имитируются с одного из близлежащих тренажеров. Тут же была создана «оперативная группа», которая после подачи сигнала могла бы в считанные минуты произвести проверку всех тренажеров. И вот наступил случай, когда группа задержала одного фанатичного курсанта-радиста за его очередной «передачей». Он подключился к постоянно действующей радиоточке и ублажал себя тем, что дурачил пеленгатора на радиоточке аэродрома.

Итог: Трибунал и перевод на службу в штрафной батальон ВВС на Восточный фронт. Он войну не пережил.

Практические занятия в наушниках и с ключом аппарата Морзе проводились каждый день минимум по 2 часа, от чего имелись и психические аномалии. Их жертвы проводили занятия сами с собой, во время чего они про себя длительное время произносили губами и языком знаки Морзе. Некоторые проделывали это даже во сне. Случаи депрессий не были редкостью.