Юрий Сафронов - Внуки наших внуков

• Название: Внуки наших внуков
• Автор: Юрий Сафронов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1959

Сафронов Юрий Павлович (1928).

Советский писатель. Родился в Москве, в 1952-м окончил Краснознаменную ордена Ленина Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского. Инженер, кандидат технических наук.

В соавторстве с женой — Светланой Александровной Сафроновой (в 1953 году окончила факультет журналистики Московского государственного университета имени М. Ломоносова) — в 1958 году опубликовал свой первый роман «Внуки наших внуков». Сюжет книги повторяет роман Г. Уэллса «Когда спящий проснется», но здесь действие происходит в утопическом коммунистическом будущем, в 2017 году, куда попадает герой после полуторастолетнего сна. Кроме этого в начале 60-х Юрий Сафронов опубликовал несколько фантастических рассказов, написанных в традиционной для того времени «фантастике ближнего прицела», которая представляла собой (по словам Р. Хайнлайна) «слегка замаскированными инженерными отчетами».

_{Аннотация: Igorek67}

---

ЭКЗАМЕН

Лаборатория занялась обработкой данных, полученных во время опыта. Сотни приборов следили за поведением модели микросолнца, и теперь предстояло разобраться в материалах, систематизировать их, сопоставить, выявить основные закономерности и в конце концов дать ответ на вопрос, волновавший всех: в чем причина неудачи?

Каждый человек в лаборатории был на счету. Меня даже и не спросили, хочу ли я помочь в обработке данных: ни у кого и мысли не возникало, что я могу отказаться. Просто меня подозвал Виктор Платонов и попросил помочь ему на полуавтоматическом компараторе замерить пульсации модели микросолнца, зафиксированные кинопленкой.

Вдвоем у нас дело пошло быстро. Через три часа, когда мы устроили перерыв, перед нами лежало уже около полукилометра обработанной пленки, а на бумажной ленте компаратора бесконечно вилась двенадцатигорбая кривая.

— Ого! Уже двенадцать пульсаций! — удовлетворенно воскликнула Елена Николаевна, рассматривая бумажную ленту. — Смотрите, насколько стабилен спектральный состав излучения нашей модели. Линии идут параллельно оси без всяких отклонений. Интересно, что будет дальше.

К концу четвертого дня работы мы с Виктором Платоновым продешифрировали всю кинопленку, включая последнюю запись. Мы получили бумажную ленту, на которой миллионами точек была изображена кривая пульсации модели микросолнца. До сто сорок второй пульсации модель сжималась и разжималась равномерно, как сердце. Потом ее охватила мелкая дрожь, и она стала расти, постепенно раздуваясь в огненный шар.

Появилась какая-то непредвиденная сила, нарушившая нормальный ход эксперимента. Чем больше мы с Виктором Платоновым изучали поведение кривой пульсации, тем сильнее убеждались в том, что если бы этой загадочной силы не было, то модель микросолнца существовала бы в подземной камере и до сих пор.

— Конечно, наше микросолнце должно быть устойчиво! — горячился Виктор. — Я убежден в этом.

— Одного вашего убеждения еще недостаточно, — улыбнулась Елена Николаевна. — Нужны неопровержимые доказательства. Пожалуй, вам следовало бы спуститься в шахту и внимательно осмотреть ее.

Предварительный осмотр ствола шахты несколько разочаровал нас. Взрыв сильно повредил все сооружения. Большие бетонные кольца, окружавшие вертикальный ствол, сдвинулись со своих мест. Перегнувшись через перила, мы заглянули в глубь черного бездонного колодца.

— Темно. Надо включить свет, — сказал Виктор, шаря рукой по стене.

Он повернул выключатель, и тотчас в черном стволе шахты вспыхнула гирлянда электрических ламп. Глубина шахты была так велика, что последних лампочек в этой гирлянде мы не увидели.

Неожиданно в глубине шахты у стены во все стороны брызнули золотые искры и дождем посыпались вниз. Вспыхнуло короткое яркое пламя, и свет в колодце погас.

— Замыкание. Сеть повреждена взрывом. Проверим лифты.

Оба быстроходных лифта не работали. Неподвижные металлические направляющие изогнулись от подземного толчка. Кабины перекосило и заклинило.

Виктор почесал в затылке, задумчиво глядя в бездонную черноту колодца.

— Вы умеете летать на орнитоптере?

— Нет, — признался я.

— Придется научиться. Другого выхода у нас нет. Будем спускаться в колодец на орнитоптерах.

Отдел орнитоптеров располагался в верхнем этаже спортивного магазина, прямо под прозрачной пластмассовой крышей. В большом продолговатом зале стояло десятка три одноместных, двухместных и четырехместных орнитоптеров. Кроме нас, здесь оказалась молодая, нарядно одетая женщина. Она быстро обошла ряды машин и, ничего не выбрав, направилась к выходу. У дверей она остановилась и, выдвинув из стены маленький ящичек, произнесла что-то раздельно и четко то ли по-испански, то ли по-итальянски.

— Что она делает?

— Видимо, не нашла подходящей модели и сделала заказ, — объяснил мне Виктор.

— Какую же ей модель надо? Все орнитоптеры такие красивые…

— Не в красоте дело, — возразил Виктор. — Мало ли для каких целей бывает нужен орнитоптер.

— А мне какой выбрать?

— Возьмите маленький, спортивный, с хорошей маневренностью. Вот, например, «Мотылек», — Виктор подвел меня к изящному орнитоптеру, покрытому блестящим темно-зеленым лаком.

Я открыл дверцу кабины и сел в мягкое кожаное кресло. Сквозь застекленную кабину открывался прекрасный обзор во все стороны и даже вниз. Наверху торчала небольшая штыревая антенна.

— Нравится? — спросил Виктор. — Скорость до четырехсот километров в час. Конечно, не ракета, но вполне достаточно для передвижения.

— Возьму.

— Вот и отлично.

Виктор подошел к висевшему у дверей аппарату, похожему на телефон, и набрал на циферблате номер, который значился в техническом паспорте «Мотылька». Сообщение о нашем выборе пошло в учетный центр.

При свете зажженных фар орнитоптера, прогонявших темноту всего лишь на двадцать метров, вертикальный ствол шахты казался нам бесконечной бездной. Все чудилось, что орнитоптер вот-вот заденет крыльями за выступавшие отовсюду трубы и обрывки электрических кабелей.

Осторожно продвигаясь вниз, мы добрались до второго вертикального ствола, в глубине которого размещалась подземная лаборатория. Нам удалось снизиться еще метров на четыреста. Дальше все было сплошь завалено землей и разрушенными тюбингами.

— Все, — сказал Виктор. — Прилетели.

В этот момент под нами оторвалась от стены огромная глыба бетона и с грохотом обрушилась вниз, а сверху на нас посыпались мелкие камешки и комья земли.

— Осторожнее! — крикнул Виктор. — Держитесь ближе к центру ствола.

В темном подземелье, с разрушенными стенами и остатками оборванных кабелей, мне стало немного жутко. Казалось, что того и гляди придавит сверху комом земли.

— Дальше пути нет, — разочарованно сказал Виктор, осматривая ствол шахты. — А здесь мы вряд ли найдем что-либо интересное. Хотя постойте-ка. Видите, вот там, в самом низу, трещина? Может быть, по ней удастся добраться до камеры?

Перед нами чернела глубокая трещина, уходящая куда-то в глубь земли. Она была достаточно широкой для того, чтобы один человек свободно влетел в нее на орнитоптере. Я заглянул внутрь — и отпрянул назад. Трещина показалась мне ловушкой, готовой захлопнуться в любой момент.

— Вы останетесь здесь, — сказал Виктор, — а я полечу туда.

— Вы с ума сошли! Ведь это же верная гибель!

Но Виктор не дал мне договорить. Подлетев к расщелине боком, он скрылся в ней.

Прошло несколько томительных минут, и я решил уже последовать за Виктором, как вдруг сообразил, что я могу связаться с ним по радиотелефону. Я набрал номер Виктора. Он тут же отозвался, но голос его доносился глухо, а потом и совсем пропал.

Минут через сорок, когда я потерял уже всякую надежду вновь увидеть Виктора, из радиотелефона донесся его голос. Вскоре мы уже поднимались на поверхность.

Четыре дня подряд мы каждое утро опускались в эту полуразрушенную шахту и исследовали ее. Результаты были интересные.

* * *

— Кстати, Александр Александрович, — сказала мне Елена Николаевна после того, как мы рассказали ей о наших исследованиях, — вас очень хотел видеть директор нашего института академик Гасул. Пойдемте, я провожу вас к нему.

Академик Гасул принял нас сразу. Это был пожилой негр, высокий, массивный, с иссиня-черными, без малейших признаков седины курчавыми волосами.

— Я могу только приветствовать ваше желание работать в группе Елены Николаевны, — сказал он мне. — Вы, наш «научный дедушка», сами, как ледокол во льдах, прокладывали путь атомной физике. Вот и продолжайте двигать ее вперед. Я слышал, что вы уже приступили к работе? Кажется, осматривали подземную лабораторию?

— Несколько дней работал там вместе с Виктором Платоновым.

— Нашли что-нибудь интересное?

— Да, кое-что есть. Нам удалось через трещину в стене вертикального ствола шахты подобраться к самой подземной лаборатории. Сейчас там царство льда. Трубы, которые подводили жидкий гелий для охлаждения камеры, лопнули от взрыва, жидкий гелий вылился и пропитал всю землю, превратив ее в глыбу льда. Вот это и навело нас на мысль о причине неудачи в опыте.

— Я не совсем понимаю вас.

— Нам кажется, что мы столкнулись с термоэлектрическими явлениями. Внутренние стены камеры и сама модель микросолнца были раскалены до температуры, измеряемой тысячами градусов, а наружные стены камеры и прилегающая к ним порода охлаждались трубами с жидким гелием. Таким образом, система горячая камера — холодная порода образовала огромную термобатарею. Интересно и то, что материал, из которого была выполнена жаропрочная облицовка камеры, оказался полупроводником. Когда этот материал достаточно прогрелся под действием излучения модели микросолнца, к холодному спаю пошел термоток. Вокруг всей камеры возникло вихревое магнитное поле. Оно-то и разрушило модель. Оно растянуло ее во все стороны к стенам камеры. Чем сильнее прогревалась жаропрочная облицовка камеры, тем сильнее становились термотоки, тем сильнее вихревое поле растягивало модель микросолнца. Вот наша гипотеза о причине неблагоприятного исхода этого опыта. Сейчас мы уточняем отдельные детали.