Людмила Кунецкая - Крупская

• Название: Крупская
• Автор: Людмила Кунецкая
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

Жизнь Надежды Константиновны Крупской — это жизнь борца, политического и государственного деятеля. Ближайший соратник и верный друг Владимира Ильича Ленина, она была одной из основательниц нашей партии, ее созданию и укреплению она отдала все свои силы и знания.

Надежда Константиновна Крупская заложила фундамент марксистской педагогики. Задолго до революции она начала разрабатывать ее теоретические основы и после Октября возглавила ряды борцов за создание новой, советской школы, за создание новой, социалистической культуры.

---

Сначала Крупская присматривалась к учителям и учащимся. Здание школы напоминало фабричный корпус. Классы освещались керосиновыми лампами, обстановка классов была самая простая — скамейки, столы. Три раза в неделю, по вечерам, в школу приходили рабочие, причем только одни мужчины. Держались группами. Рядом с пожилыми бородатыми мужиками совсем молодые, недавно приехавшие из деревни парни. В то время за Невской заставой было три школы — две в селе Смоленском, мужская и женская, и одна в селе Александровском. Их посещало около тысячи человек с окрестных предприятий: Паля, мануфактуры Максвелля, суконной фабрики Торнтона, с Александровского и Семяшниковского заводов, с табачной фабрики, со склада Громова и других.

Наконец Надежда Константиновна получила небольшую группу совсем неграмотных рабочих. На первых порах не обошлось без курьезов. Она никогда не обучала взрослых людей, многие из которых годились ей в отцы, Она не понимала их манеры мыслить, смущалась, объясняла все слишком схематично. Тогда многие учителя переносили приемы детских школ на школу взрослых, мучили учеников диктовками, сочинениями.

Как-то Крупская получила диктанты. Дома стала их проверять. Раскрыла тетрадь рабочего с табачной фабрики Васильева и ахнула — одни гласные буквы, все согласные пропущены. «Ну и обучила!» Всю ночь не спала Надежда Константиновна, стараясь понять, в чем была ее ошибка.

Первый год был очень трудным. Постепенно Надежда Константиновна освоилась, ее полюбили ученики. Она была очень прямой и искренней, ее увлеченность передавалась ученикам. Скоро ее перестало удовлетворять преподавание элементарных основ грамоты. Хотелось расширить границы программы. Однажды в перерыве между занятиями в кабинете Поморской возник спор, что можно и нужно давать ученикам. Очень талантливая преподавательница, Екатерина Николаевна Щепкина, утверждала, что можно давать что угодно, лишь бы это было изложено интересно и доходчиво. «Хотите, — горячо сказала она, — следующий урок я посвящу нумизматике, и никто не уйдет!»

Действительно, два часа она так живо говорила о тонкостях науки, о которой рабочие не имели никакого представления, что те слушали не шелохнувшись. После урока кто поздравлял Щепкину, кто удивлялся, и вдруг взорвалась всегда спокойная и уравновешенная Крупская: «Как вам не стыдно играть в эту игру! Они 14 часов работали, пришли за крохами знаний, а вы самовлюбленно позируете и зря отнимаете у них время». Все изумились, от Надежды Константиновны никто этого не ожидал. «Может быть, вы предложите что-либо новое?» — спросили ее. И она действительно предложила. По четвергам в школе собирались все группы и проводили чтение с «волшебным фонарем» (так называли в те времена проекционный фонарь). Обычно читали какие-либо художественные произведения, чаще всего Толстого. Надежда Константиновна предложила вместо чтения рассказывать рабочим о разных странах. Поморская возражать не стала.

Первый доклад делала сама Крупская. Много пришлось порыться в библиотеках, заниматься ночами. Наконец наступил этот четверг. В комнату входили рабочие, удивлялись — вместо привычного «волшебного фонаря» они увидели большую географическую карту. Надежда Константиновна от волнения первые фразы произнесла почти шепотом. Но, заметив, как внимательно смотрят на нее рабочие, она постепенно успокоилась.

Первая «географическая» лекция была посвящена Швеции. Надежда Константиновна говорила не только о природе, о городах этой страны, но и о государственном строе, на примерах из жизни шведских рабочих рассказывала о классовой борьбе. Иногда она взглядывала в ту сторону, где сидели Поморская и несколько учительниц. Милая Зинуша Невзорова подмигивала ей одобрительно. Ласково кивала Аполлинария Якубова. Лицо ее противницы Щепкиной было замкнуто и непроницаемо. Вот и окончена лекция. Взглянула на часы, удивилась: на лекцию давали полтора часа, а она говорила всего 45 минут. Ольга Петровна подошла к ней, ласково обняла за плечи: «Как это вы могли так спокойно говорить?» Надежда Константиновна улыбнулась, пожала протянутые руки и быстро выбежала в соседний класс. Там, в темной комнате, она бурно разрыдалась от пережитого волнения. Но теперь она поняла — у нее есть силы, а умение и спокойствие придут.

С тех пор «география» стала еженедельным предметом. На эти занятия собиралось по 200 человек, для отвода глаз открывали учебники географии, а затем шли рассказы о жизни и борьбе рабочих в европейских странах, об английском парламенте, о роли машин и пр.

На другой год Надежда Константиновна попросила дать ей более сильную группу. Здесь были и молодые грамотные ребята, хотевшие получить побольше знаний, и пожилые рабочие, малограмотные, желавшие больше узнать о жизни. Между ними были и такие рабочие, которых уже высылали из Петербурга.

На занятия люди приходили прямо от станка, не успев даже переодеться и отдохнуть. И если лектор читал скучно и однообразно, учащиеся часто засыпали…

Редко все ученики дотягивали до конца учебного года, уже после рождества даже у лучших учительниц группы таяли.

Среди учеников Надежды Константиновны было много текстильщиков. Почти все они были с притуплённым слухом, сплошь безграмотные, и заниматься с ними было особенно трудно. Надежда Константиновна решила познакомиться с обстановкой, в которой работают ее ученики. С одной из учительниц отправилась она однажды на фабрику. Ходили долго из одного цеха в другой, рабочие тут же, не отходя от машины, объясняли им производственный процесс. Шум в цехах не давал возможности хорошенько разобраться, кругом стояла густая пыль, было душно, свет еле пробивался через грязные окна. Надежда Константиновна и ее спутница едва протискивались через узкие проходы между станками, рабочие с недоумением рассматривали двух молоденьких женщин, которые всем интересовались.

Крупской казалось, что у нее не хватит сил пройти через этот ад. А ведь в таких условиях надо работать 10–12 часов! И как-то совсем по-другому стала смотреть Крупская на своих учеников, когда они, склонившись над тетрадкой, старательно выводили заскорузлыми пальцами буквы.

Однажды возвращались домой втроем: Крупская, Чечурина и Мещеряков. Разговор велся вокруг школьных дел. «А ты попробуй, Надюша, возить им книги из читальни, — сказала Чечурина. — А то читают всякую чушь вроде „Хождения богородицы по мукам“. Можно в городской библиотеке абонемент взять, 75 копеек на пять книг». Надежда Константиновна загорелась. На следующем уроке собрали деньги, рабочие давали свои трудовые копейки спокойно — на книги не жалко, меньше пропьешь. Школа пыталась бороться и с этим бичом городских окраин.

Долго выбирала Крупская первые книги по абонементу. Принесла свои самые любимые: Толстого, Тургенева, Жюля Верна. С нетерпением ждала отзывов. Через несколько уроков подошел к ее столу пожилой рабочий, взявший «Войну и мир», положил книгу и с какой-то даже обидой сказал: «Чепуха какая-то, это на диване развалясь читать. Нам это не подходит». Надежда Константиновна растерялась — Толстой не подходит. Но как она ни убеждала ученика, все было напрасно, — «длинно, непонятно, чуждо». Зато на «Спартака» Джованьоли, Жюля Верна и «Двенадцатый год» Мордовцева организовалась целая очередь. 18-летний паренек Николай Стремнев, получив книгу Жюля Верна «80 тысяч километров под водой», обхватил ее и так с блаженной улыбкой просидел все уроки. Появился в классе он только через две недели. «Ты что, болел?» — «Да нет, — смущенно ответил он, — времени мало, а я два раза книжку прочитал».

Очень нравилась рабочим «История одного крестьянина» Эркмана-Шатриана. С книгой этой вышла серьезная неприятность. Инженер застал рабочего Сергеева за чтением, просмотрел книгу, а там, на полях, против места, где говорилось о казни Людовика XVI, кто-то написал: «Вот и с нашим надо бы так расправиться». Инженер пошел к Варгунину, и тому с большим трудом, используя все связи, удалось замять дело.

Среди учеников Надежды Константиновны встречались люди большого таланта, ищущие справедливости, стремящиеся «докопаться до корня». Как-то, проверяя с Поморской сочинения, на одной из работ она увидела эпиграф: «Крестьянина… деревни Терпигорева, Неелова, Горелова, Неурожайки тож». В классе на возглас Поморской: «Ого, вы Некрасова читали!» — Фунтиков, высокий и стройный рабочий, заявил, что каждый должен читать Некрасова, и не читают только потому, что мешают капиталисты. Тема «капиталисты и рабочие» была излюбленной темой Фунтикова, он ухитрялся вклеить ее, даже пересказывая пушкинскую «Сказку о рыбаке и рыбке». Иногда эта тема подводила его. Так, когда праздновали десятилетний юбилей общественной деятельности Варгунина, Фунтиков прочел свои стихи, где были такие строки: «Ты эксплуатируй-то эксплуатируй, но помни свои задачи по отношению к рабочим». Получился конфуз. Попечители негодовали, а юбиляр смеялся до слез.