Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

• Название: Хроники российской Саньясы. Том 4
• Автор: Владислав Лебедько
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга о Настоящем. Истории из жизни Мастеров 60-х-90-х годов нашего века, полные парадоксальности, трагичности, юмора, русской самобытности. То, что невозможно встретить в западных и восточных текстах. Истории, где переплетаются несовместимые, на первый взгляд, вещи: пьяное застолье, ненормативная лексика сочетаются с высочайшими Откровениями и потрясающими своей глубиной Прозрениями.

…Без сказочных мистификаций и вульгарных психологизаций в книге рассказывается о подвижническом Пути, Духовном Поиске совершенно непохожих, подчас противоречащих друг другу людей, которых объединяет главное: искреннее, дерзновенное искание Истины…

---

На следующий день Шамиль посадил меня в автобус и велел ехать до селения И., а там найти некого Салама. Шамиля я больше не встречал.

Селение И. располагалось в горном районе, хотя горы там и небольшие. Дом Салама мне показали сразу. Сам Салам оказался человеком уже весьма преклонных лет. Жил он один. И я оказался у него чем-то вроде слуги. Копал огород, убирал в доме… Так продолжалось где-то полгода…

В: И ты что же, не удивился тому, что тебя ничему не учат и ты батрачишь на какого-то старика?

К: Я как-то был готов к такому ходу дел. Я сообразил, что обучение уже началось. А лишние вопросы не задавал — Салам был глуховат и плохо понимал по-русски. В любой момент я мог уехать обратно. Но что-то меня держало. Я все эти полгода чего-то ждал, я знал, что этим не закончится, что будет что-то еще.

Салам окрестил меня Джафаром. А на следующий день после моего переименования, в дом Салама вошел очень энергичный человек лет сорока, которого Салам назвал Хош. Хош без всяких предисловий просто сказал мне: «Собирайся, Джафар, пойдем.» Вещей у меня практически не было и, простясь с Саламом, я пошел с Хошем, не зная, куда и зачем я иду, просто доверяя судьбе. Полгода проведенные у Салама не прошли даром. Я научился смирению, научился доверять судьбе и научился не задавать лишних вопросов. Думаю, что это немало.

Мы шли по горной тропинке часа три — четыре. Целью нашей прогулки оказался довольно большой дом, стоящий на пологом плато.

В: Это было что-то типа монастыря?

К: Я не стал бы называть это монастырем. Большой двухэтажный дом. Кроме Хоша там жили еще десять человек. Хош и женщина, которую мы звали Джи были нашими Учителями. Я стал одним из учеников с этого дня. Еще были пять молодых людей и четыре девушки. Возраст учеников был от шестнадцати до двадцати пяти лет. Два-три раза в неделю к нам из селения, где я жил у Салама приезжал на лошади человек с продуктами и прочими вещами…

В: Европейцем был ты один?

К: Нет, еще один парень Сережа — там мы звали его Фарид. Он был родом из Подмосковья. Из нас он был самым старшим. У каждого из нас в доме была отдельная комната. Кроме того, в доме было еще несколько помещений для общих занятий, хотя чаще всего мы занимались на природе или уходили в одну из нескольких пещер, каждая из которых обладала особым качеством.

В: Что это были за пещеры?

К: Например, одна была как бы специально предназначена для пения, для зикров. Что бы ты не пел, пещера давала очень мощный резонанс, да так, что усиливалась не только мощность звука, но и длительность звучания. Каким-то образом в этой пещере удавалось тянуть звуки как минимум раза в три дольше, чем на улице или где-либо еще. Другая пещера обладала тем свойством, что входя в нее, ты сразу заполнял ее всю собой, хотя размеры пещеры были громадными. Трем людям одновременно было тесно там. Третья, наоборот, при скромных размерах, делала тебя песчинкой и ты терялся в ней, как в бескрайнем пространстве. Было вокруг еще множество пещерок, которые вызывали самые разные состояния. И телесные, и энергетические, и эмоциональные. Иногда мы по несколько суток просиживали поодиночке или небольшими группками в той или иной пещере. Делалось это как в целях наполнения себя тем или иным качеством, так и в исследовательских целях. А зачастую предлагалось провести несколько часов в пещерках, которые вызывали очень сильные дискомфортные энергетические или эмоциональные состояния. Тебе нужно было так отрегулировать свое состояние, чтобы свести на нет действие пещеры. Но это, конечно не в первый год…

В: А сколько лет ты провел там?

К: Восемь лет, практически безвылазно. Несколько раз в год я ездил в селение и всего два раза за эти восемь лет был в Тедженте.

В: Расскажи о практике. Чем вы занимались?

К: Первые несколько лет мы учились очень простым вещам, которые делали ежедневно по много раз. Азы, на которые ушло не менее года беспрерывных тренировок — это умение правильно лежать, сидеть, стоять, ходить, слушать, видеть, молчать, дышать, концентрировать внимание на очень простых объектах… Следующие два года были посвящены разучиванию множества канонических комплексов движений и зикров, а также навыкам регуляции своего состояния при помощи движений, дыхания, концентрации внимания. Дальше практика становилась уже не столько коллективной, сколько все более и более индивидуальной. Мы перешли к изучению энергетических структур: тонких тел и энергетических центров. Практики были самые разные и в короткой беседе все, во-первых, не перечислишь, а во-вторых, их название ничего не скажет — это надо пережить, чтобы действительно понять о чем идет речь, а не строить какие-то мыслительные конструкции. Все больше времени уделялось созерцательным, медитативным практикам. Но, помимо созерцания энергетических структур, мы учились и управлять ими, например выделять работу того или иного центра или тонкого тела. Я не буду подробно говорить о различных, так называемых паранормальных явлениях и способностях, которые мы нарабатывали. Скажу только, что было много чего.

В: Ты как-то неохотно делишься тем, что, на мой взгляд, может быть самым интересным.

К: Да, я не хочу говорить о том, что требует опыта переживания. Кое-какие вещи я могу показать практически, но говорить о них — только воду в ступе толочь. Для тебя многое из этого — знакомые вещи, как я вижу — мы с тобой шли почти параллельно, хотя конечно той тщательности проработки, с которой я столкнулся в Средней Азии, невозможно достигнуть в городских условиях. Ну и специфика мест, где мы работали… И некоторые практики, которые являются специальными и уникальными, о которых мы не распространяемся вообще, так как они могут очень сильно помочь и столь же сильно навредить человеку, который решится их использовать.

Последние два года были посвящены самостоятельным исследовательским разработкам. Дело в том, что когда ты знаком не на словах, а на опыте с законами, по которым живет твоя энергетическая структура, твое восприятие, ты можешь уже сам выстраивать практики под задачу. Ты можешь больше не пользоваться каноническими зикрами, двигательными комплексами, медитациями, а выстраивать в каждом случае новые комплексы, новые зикры, новые медитации, которые сформировали бы требуемую энергетику, состояние, подвели бы к тому или иному переживанию. Таких наработок у меня много и это то, что я передаю и готов передавать тем, кому это нужно.

В: Расскажи еще о своих Учителях Хоше и Джи…

К: О них трудно что-либо рассказывать, потому что они были совершенно прозрачными. Несмотря на то, что каждый из нас — учеников проводил с ними очень много времени и группой и индивидуально, создавалось впечатление, что их как бы и нет, а вся работа, обучение идут как будто сами по себе. Любое впечатление о них улетучивалось сразу же после общения, — знаешь, как вода уходящая в песок. Только что было очень много всего и вот слова для описания ускользают, а еще немного и слов для описания того что было уже и нет. Ну, общались, ну практиковали, ну входили в какие-то переживания, путешествовали по мирам вместе — только факты. А сами моменты общения, практик, переживаний были удивительными и ярчайшими. Дело в том, что само присутствие Хоша или Джи переводило тебя в сильно измененное состояние сознания, поэтому, находясь в обыденном и сказать-то вроде нечего. Я не могу сказать, что у них была разная специфика, скорее, они были полностью взаимозаменяемы. Потому что часто один из них мог отсутствовать месяц или два и в это время другой давал весь объем знания и практики. Оба они прекрасно говорили на русском языке, — кстати и большая часть общения была на русском, а кроме того, они владели еще множеством языков. Внешне они тоже больше были похожи на европейцев, только чуть более смуглые. У них были друзья во всех уголках земного шара, по крайней мере, в Европе и в Азии точно. Уже в девяносто восьмом году я встретил Хоша во Италии. При всем богатстве знаний и умений, они не боялись выглядеть в чем-то некомпетентными, делились с нами какими-то своими проблемами. Не было ни каких претензий на какую-то там исключительность и совершенство. Очень искренние и очень прозрачные люди. Я говорю сразу о двоих, потому что за восемь лет у меня сложилось общее восприятие их вместе. Они муж и жена и я редко после встречал столь счастливую пару. Может быть, если вспомню что-то особенное, потом еще расскажу…

В: Что произошло после восьми лет твоего обучения там?

К: А были «выпуск и распределение», назовем это так. Где-то за год до этого появилась новая группа учеников, — сейчас они тоже завершили уже обучение и разъехались кто куда. А в тот год мы много работали с молодыми ребятами…