Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы. Том 4

• Название: Хроники российской Саньясы. Том 4
• Автор: Владислав Лебедько
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга о Настоящем. Истории из жизни Мастеров 60-х-90-х годов нашего века, полные парадоксальности, трагичности, юмора, русской самобытности. То, что невозможно встретить в западных и восточных текстах. Истории, где переплетаются несовместимые, на первый взгляд, вещи: пьяное застолье, ненормативная лексика сочетаются с высочайшими Откровениями и потрясающими своей глубиной Прозрениями.

…Без сказочных мистификаций и вульгарных психологизаций в книге рассказывается о подвижническом Пути, Духовном Поиске совершенно непохожих, подчас противоречащих друг другу людей, которых объединяет главное: искреннее, дерзновенное искание Истины…

---

Следующим идет архетип Дон-Кихота, архетип стремления к неслыханным подвигам. Этот архетип вводит нас в новую область фаустовских испытаний. Дон-Кихота можно увидеть, как некого Ангела из свиты самого Люцифера. Его прекрасный, но лживый властитель вложил в сердце Кихота любовь, но скрыл от него то царство, где можно и нужно любить: Земля с ее простотой не видна гордому Ангелу в заржавленных латах. И он сокрушает мельницы — великанов, совершает неслыханные подвиги, далекие от истинной земной жизни. Испытание его, как и испытание Фауста состоит в том, чтобы пройти сквозь красивую ложь Люцифера — Мефистофеля, через видения, мечты, идеалы, вниз, к Земле, к земному здесь-сейчас через плен иллюзий и иллюзорных подвигов. Освобожденный от иллюзий, прошедший испытание — это архетип Действия, Подвига.

Следующий архетип — Дон-Жуан. Подлинный архетип Дон-Жуана никак не простой развратник и соблазнитель. Он жрец бога Амура. Он священнодействует на его таинствах. Это архетип любви ради любви, Вечный Влюбленный. Он поддерживает эту энергию, как огонь, который никогда не должен погаснуть. Он осознает ценность этого огня и его миссию в мире. В вечном конфликте между разумом и любовью он занял сторону любви, а на это нужно Мужество. Фауст, подобно Дон-Жуану, видит Аниму в каждой женщине и ищет вечно женственное в мире, чтобы соединиться с Анимой.

Дальше Гамлет — архетип экзистенциального выбора и отчаяния. Он выражает собой архетип изолированности полностью автономного сознания, вырванного как из природной, так и духовной почвы, это человек, находящийся в нулевой точке между двумя гравитационными полями — земным и небесным. Его сомнение это нечто большее, чем психологическая нерешительность, это пребывание души в промежуточной сфере между земным и небесным, откуда невозможно выйти никак, — только с помощью акта веры, выхода души за свои собственные пределы. Это акт свободной личности перед лицом молчания и земли и неба. Гамлет — архетип этого испытания, цель которого — либо акт веры, либо отчаяние и безумие. Доктор Фауст переносит гамлетовское испытание, проходит через узкие врата «быть или не быть», обретая веру…

И, наконец, Тиль Уленшпигель. Это дух мятежа против любой власти, дух свободы странника, который ничем не владеет, никому не подчиняется, ничего не боится, не ждет наград и не страшится наказаний. Вместе с тем, он повергает все храмы и алтари человечества. Фауст, как и Тиль освободился от какого бы то ни было верноподданического чувства и от всякого религиозного, научного и политического авторитета и смеется над всеми моральными путами, сковывающими свободу, а также над всем тем, что привязывает его к любой системе взглядов, убеждений. Это выражение того, что герой твоего второго тома Андрей Минченков назвал «третьей позицией».

Каждому Искателю нашего времени суждено пройти или не пройти фаустовское испытание в полной мере. Пройдя его, он сможет преобразиться из эрудита в Мудреца, из мастера в Мага, из любителя таинственного в Мистика, из оккультиста или эзотерика в Человека, обретшего Веру.

И Путь каждого Искателя совершенно уникален. Каждый по-своему освобождает в себе эти архетипы, через разные ситуации, испытания, — практика лишь подталкивает к ним. Задача нашей группы — выйти на обнаженное переживание и передачу этих архетипов, через образ, через скрупулезную режиссуру текста, пластику, звучание каждого образа.

В: Расскажи еще немного об этом. То, что ты показывал мне вчера вечером, поразило меня. Я бы хотел, чтобы ты хоть как-то передал это в словах.

К: В принципе, эти идеи не новы. Поль Вернье открывал многие детали такой работы, еще обучаясь у Михаила Чехова. Можно сказать, что и я с тем опытом, который я приобрел в Средней Азии в области движения, голоса, медитации, вношу в эти разработки свой вклад… Давай рассмотрим такие простые, вроде бы, вещи, как звуки и жесты. Соединяя их с энергетикой образа мы можем получить удивительные оттенки и далее использовать их в работе над проявлением чистого архетипа, то есть, в алхимическом процессе. Возьмем какой-нибудь звук и проникнем в него не рассудком, а всем существом. Вот звук «р», который является выражением природного катаклизма, раската грома. Все, что вращается, кружится, катится, все, что спирально, округло, завернуто, все это может быть отражено в движении, в жесте, сопровождающем «р». Как в масштабном движении, так и в микрожесте, в зависимости от того, насколько в данный момент необходимо подчеркнуть силу происходящего. Или совсем другой мир, который открывается во всем, что льется, наливается, цветет, летит, ласкает… Это уже звук «л» и движения, жесты, сопутствующие ему… Может быть совсем крохотные, почти невидимые глазу, но, тем не менее, формирующие ауру образа. И такие миры мы можем открывать в каждом звуке… Это магия режиссуры, магия, в которой алхимик может дойти до предела, до глубины, до обнаженного архетипа… Сам понимаешь, насколько филигранной и многофакторной является такая работа, где одномоментно необходимо соединить сложнейшую психофизическую технику, энергетическую практику и постоянную медитацию на идеал, многогранный архетип, переливающийся в каждый момент неповторимым узором граней из которых он соткан… И самое главное — соединение всего этого с индивидуальностью мастера, который над кристаллизацией этого архетипа работает, выводя его как узор своего именно Пути, претерпевая при этом Преображение и постигая свою истинную природу в ходе этого делания.

В: В такой работе происходит, наверное, еще соединение принципов молитвы и медитации, то, к чему с разных сторон шли Искатели Запада и Востока, то, к чему человечество готовилось в течении длительного исторического периода, — соединение Востока и Запада, алхимический брак Солнца и Луны… То, что можно назвать «спокойным жаром совершенной веры, обусловленным соединением человеческого усилия и откровения свыше».

К: Замечательная формулировка. Кстати, и та медитативная практика, которую показывал мне ты, тоже может подводить к этому.

Я знаю несколько десятков людей, которые идут в этом же направлении, просто разными Путями. А на самом деле, таких людей, наверное тысячи, если не десятки тысяч. Далеко не все проявляются и становятся известными. Человечество вступает в новую эпоху и это очевидно. Особенно ярко я вижу это в совсем молодых людях и более всего в детях…

В: Согласен. За последнее время я, кстати, встретил нескольких совершенно удивительных людей. И, кстати, о них у меня даже не поднялась рука писать. Все предельно настоящее настолько просто и обыденно, что и описывать нечего…

К: Нам до них еще трудиться и трудиться. Хотя каждый и так уже на своем месте — остается только это осознать…

Конечно же, эта история выдумана. Хотя, кто знает, может быть что-то подобное и происходило когда-то… Зачем мне понадобился этот выдуманный персонаж? Наверное затем, чтобы в художественной форме описать свои собственные мечты, фантазии и вполне реальные планы. Кроме того, придуманы лишь обстоятельства, имена и географические названия. Я не был ни в Тедженте, ни в Милане. Пещеры, меняющие состояние, встречал в Крыму. А в остальном я рассказал о своей практике, своих исканиях, вложил в уста Кирилла те идеи и планы, которые формируются у меня сейчас. Возможно, что все эти идеи удалось передать более живо, используя фантастический сюжет… Взгляд на российскую саньясу еще с одной стороны.

Ну, а завершаю я эту главу строками из «Фауста»:

Пергаменты не утоляют жажды
Ключ мудрости не на страницах книг.
Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,
В своей душе находит их родник.

Послесловие

«…Неотрывно, долгими глотками пил художник терпкий воздух искусства, суровую радость творца, того, кто отдавая себя, должен дойти до гибельного предела, кто обретает суровое счастье свободы, лишь укрощая железной рукой любой произвол, и переживает мгновения свершений, лишь аскетически покорствуя собственному чувству правдивости.

Странно то было и горестно, но не более странно и горько, чем любой удел человеческий: в своем суровом самоотречении этот художник, убежденный, что работать он может, лишь исходя из глубочайшей правдивости и неумолимо ясной сосредоточенности, художник, в чьей мастерской не находили себе прибежища ни прихоти, ни сомнения, — он в своей жизни был дилетантом и потерпевшим крушение искателем счастья, и он же, ни за что не соглашавшийся показать кому-то неудачную картину или рисунок, страдал под темным бременем бессчетных неудавшихся дней, неудавшихся лет, безуспешных попыток любви и жизни»

Герман Гессе «Конская Круча»

Эти строки мне захотелось привести, как еще один взгляд на жизнь и судьбу Искателя. На мой взгляд, они отражают те душевные противоречия, которые я встречал у многих и многих российских мистиков, — и Мастеров и учеников. Я хотел бы здесь, в конце этой книги разрушить миф о неком «идеальном Мастере», которого многие начинающие Искатели хотели бы видеть своим Учителем, или видят в том человеке, у которого уже учатся. Это совсем не повод для пессимизма. Скорее, наоборот. У Пути нет завершения… И, по моему глубокому убеждению, Учитель и Ученик — это не функции, а состояния. И каждый день предлагает тому кто хочет учиться, множество ситуаций и людей у которых можно и нужно учиться. Мне кажется, что важно не то, будет ли идеальным человек, у которого в данный момент ты учишься, важно, чтобы ты сам был настоящим Учеником.