Константин Сомов - Война: ускоренная жизнь

• Название: Война: ускоренная жизнь
• Автор: Константин Сомов
• Жанр: История
• Год: 2010

Книга эта начиналась тридцать лет назад, когда мальчишка Костя Сомов услышал на рыбалке от старика историю о том, как жили на войне. Не воевали — жили. Это в кино на войне всегда стреляют. На самом деле боевые действия занимают на войне не так уж много времени. В своей книге Константин Сомов приводит слова нашего земляка, бийчанина Героя Советского Союза Сергея Баканова: «После войны подсчитал: наступал, то есть по-настоящему воевал, восемьдесят восемь суток, в госпиталях валялся, то есть бездельничал — 315 суток, в обороне был 256 суток, учился на командира под Сталинградом 50 суток. И до того, как попал на фронт, околачивался во Владивостоке — 350». Хотя все это тоже была война, но в каждом из этих состояний она была разная. Про это и книжка.

В книге 600 страниц. Сравнительно немного, а вышла целая энциклопедия. Но не холодная и безжизненная, какими обычно бывают энциклопедии, а трогательная и человечная. Всех жаль — и русских, и немцев, и обобранных командиром Попеску качающихся от недоедания румын.

Константин Сомов упоминает сотни разных людей, и о каждом хочется узнать — дожил ли он до Победы? Прочитал, например, про то, как попавшие в окружение бойцы 364-й дивизии стащили у комдива Филиппа Соловьева жеребца — последнюю уцелевшую лошадь. Комдив не стал искать виноватых, подосадовал лишь: «Думаете, мне есть не хочется? Жалко было дураку… Надо было съесть»… Долго искал в разных книжках, выяснил — выжил Филипп Соловьев после окружения и даже командовал потом корпусом.

О многом из того, что написано Сомовым, до него так подробно не писал никто — например, кому, за что и сколько на войне платили денег. Оказывается, еще в августе 1941 года приказом Верховного главнокомандующего для летчиков была введена денежная награда за каждый сбитый немецкий самолет — тысяча рублей. (Логика есть: войну ведь называют работой, а за работу надо платить).

В большинстве же книг, написанных в последние годы, именно заряд любви и сострадания просто не предусмотрен. Авторы придумывают детективный сюжет, помещают в военный антураж любовный, авантюристический или шпионский роман. Возможно, они полагают, что правда о войне — слишком горькая таблетка, надо подсластить или чем-то отвлечь внимание читателя. А скорее всего — так проще: не надо ходить по архивам, не надо слушать стариков. Да их ведь еще найти надо — ветеранов. Вместо этого одни авторы своими книжками воюют с другими: напишет кто-то про Великую Отечественную войну одну книжку, а ему в ответ — десять. А годы идут, и тех, кто помнит войну, остается все меньше. Очень скоро о Великой Отечественной не останется у нас ничего, кроме памяти, заключенной в книжные переплеты. Война становится далекой, перестает быть страшной, а если она не страшна, то чего бы не повоевать вновь? И от того, какими будут книги о войне, зависит, каким будет наше будущее и будущее наших детей…

---

Я лично в своей работе руководствуюсь словами Александра Сергеевича Пушкина, который в свое время написал: «О подвигах своих предков не только нужно, но и должно помнить. Непроявление сего есть великое малодушие».

К разряду людей далеко не малодушных относится и жительница Барнаула Руфина Васильевна Малютина. Двадцать с лишним лет назад, в 1987 году, она участвовала в погребении своего отца, погибшего в бою 7 сентября 1941 года у карельского села Ругозеро. Имя красноармейца Василия Невежина стало одним из первых установленных имен воинов Сибирского батальона, павших в тот день в тяжелейшем бою. Еще тогда Руфина Васильевна твердо решила сделать все возможное, чтобы увековечить и имена боевых побратимов красноармейца Невежина, отыскать их родственников, дабы знали, где сложили головы отцы и деды, могли приехать поклониться их последнему пристанищу.

Главными ее помощниками в этом благородном деле стали муж Анатолий Алексеевич Малютин и носящий неофициальный титул главного поисковика Карелии Виктор Иванович Рыбаков.

После публикации в газете «Алтайская правда» списков павших воинов Сибирского батальона в квартире Малютиных не замолкал телефон, не обошлось без слез: через почти семь десятилетий родственники узнавали, что брат, отец, дед не пропали без вести, как значилось в серой казенной бумажке, а сложили голову в бою за родную страну вдалеке от своей малой родины.

После встречи Руфины Васильевны с губернатором Алтайского края Александром Карлиным, администрация края частично оплатила работы по созданию памятника в Карелии и полностью — поездку нашей делегации в Ругозеро. Эта поездка состоялась в начале сентября 2008 года, мне удалось в ней участвовать. Потому хочу привести здесь (с небольшими сокращениями) свою статью, опубликованную в «Алтайской правде» в конце сентября по приезду из Карелии. Она называлась…

«Где был кромешный ад»

Лето в этих краях выдалось дождливым даже для Карелии, но с самого утра 7 сентября 2008 года над Ругозером было яркое солнце. «Души солдатские светят, — сказала тихо незнакомая женщина, — их день».

Не для красивого словца будет сказано, людей на открытие памятника погибшим сибирякам собралось действительно много, и слова произносились не казенные. Не могли сдержать волнения даже привыкшие к частым выступлениям чиновники — тоже солдатские дети и внуки, в России ведь других, считай, и нет.

Здесь лежат наши отцы и деды, а ведь они были моложе своих сегодняшних внуков, — сказал председатель совета ветеранов Республики Карелия Николай Черненко. — Вечная слава ныне живущим участникам Великой Отечественной войны, вечная память павшим в боях за Родину.

Это, возможно, беспрецедентное мероприятие на уровне Российской Федерации, когда представители двух далеких друг от друга регионов, объединенных одной идеей, смогли сделать очень нужное, благородное дело, способное послужить примером для других, — отметил руководитель нашей делегации, первый заместитель начальника Главного управления Алтайского края по социальной защите населения и преодолению последствий ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне Виктор Ретенко.

В этот день еще девять останков наших земляков, найденных ребятами и взрослыми из объединения «Искатель», были с почестями захоронены под небольшой пирамидкой, увенчанной красной звездой. Прошла панихида по воинам, «в борьбе за Отечество жизнь положившим», рванул воздух залп автоматного салюта. На крышку солдатского гроба легли мешочки с освященной алтайской землей.

На 85-м километре

«В августе 41-го обстановка для наших войск в Карелии складывалась критически, остановить наступление финнов не удавалось, — рассказывал 7 сентября 2008 года на 85-м километре тракта Кочкома-Реболы, месте боя наших земляков, Виктор Рыбаков. — Враг стремился взять под контроль стратегическую магистраль — Кировскую железную дорогу. Когда у оборонявшейся 27-й стрелковой дивизии уже не осталось резервов и нависла угроза окружения, в ее распоряжение прибыл маршевый батальон сибиряков.

Он не предназначался для Карельского фронта, но, учитывая сложившееся положение на Ребольском направлении, его перенаправили сюда. Сибиряки прибыли на станцию Кочкома 1 сентября 1941 года, было их 1021 человек. Пять дней обучались особенностям боя в болотисто-лесистой местности, потом разделились на два батальона. Первый — 400 человек — занял оборону у Ругозера, где финнам удалось вклиниться в расположение наших войск.

7 сентября бой начался около пяти часов утра и продолжался до позднего вечера. По словам участников тех событий, на участке батальона был просто ад кромешный. Финны вели по нему непрерывный огонь из орудий и минометов и также непрерывно атаковали. Действовали против сибиряков батальоны элитной 14-й пехотной дивизии финнов, командир которой полковник Эрки Раапааана подчинялся непосредственно Маннергейму и был к тому же его личным другом.

Кровью, жизнями своими сибиряки остановили финнов и фактически спасли от окружения и разгрома 27—ю дивизию.

Искатели

По словам руководителя Муезерского общественного объединения «Искатель» Владимира Хомени (предприниматель, жертвующий значительную часть зарабатываемых им денег на поисковые работы. — Авт.), за 17 лет они обнаружили и предали с воинскими почестями земле более 200 воинов Сибирского батальона, павших смертью храбрых 7 сентября 1941 года у Ругозера. К сожалению, удалось прочесть только девять смертных записок и узнать имена тех, кто их заполнял. У большинства найденных красноармейцев таких медальонов не было вовсе, другие вкладывали в них узенькие стандартные бумажки с незаполненными графами, чтобы смерть не накликать. Ни у кого из захороненных 7 сентября 2008 года в Ругозере бойцов «смертного» медальона обнаружено не было.

— Как-то раз мы нашли останки четырех бойцов, которые, по всему видать, были отчаянными ребятами и здорово финнам насолили, — рассказывает поисковик Сергей Александров. — У всех были черепа прикладами пробиты и медальоны изломаны и на дне ячеек под останками лежали. Видимо, когда они батальон на части рассекли, наши бойцы по нескольку человек в разных местах ячейки рыли и отбивались кто чем и сколько мог.

Расшифровывали записки под синим светом, одну, почти в труху превратившуюся, прочли, — продолжает свой рассказ поисковик. — Из Алтайского края тоже боец был, деревня Александровка, как помню. Я посмотрел по карте, а у вас их несколько. Угадай попробуй, из которой.

Другой раз раскопали — ни капсулы, ничего, только ложечка алюминиевая и на ней выцарапано «Вася». Сколько мы искали, сколько писали и к вам в край, тоже нет данных, и все. Кому это нужно? Мне, тем, чьих отцов «поднимал»… После приезда вашей делегации постараемся всех, кто еще тут лежит, поднять, а их, по нашим подсчетам, около сотни.

Я просто не могу найти слов, чтобы выразить благодарность ребятам, которые занимаются поиском и захоронением останков наших отцов. Низкий им поклон за это, — говорит житель Кемерово (уроженец с. Тогул Алтайского края) Геннадий Петрович Поплевин. — Мне было четыре года, когда в августе 41-го отца забрали на войну. Он в колхозе при конях работал и меня часто с собой брал. Ездили на покос с ним, лошадей пастись отводили. Похоронку помню, как получили. Не сохранилось ни ее, ни писем, ничего. Одна память.

Внук и внучка

Первым на открытой 7 сентября 2008 года мемориальной плите сибирякам-алтайцам значится имя красноармейца Азарова Парфена Кузьмича. Братьев Азаровых уходило на войну трое, погибли все. Один здесь, в Ругозере, другой — под Ленинградом, третий — в концлагере Майданек. Из Петропавловского района в Ругозеро приехал внук Парфена Кузьмича Сергей Дмух.

В пятницу, 18 апреля, вышел номер «Алтайской правды», где статья «Оборона была восстановлена», а в субботу вся в слезах пришла ко мне мать — Мария Парфеновна, — рассказывает Сергей Иванович. — Вот смотри, говорит, отца моего, твоего деда фамилия, памятник им ставить будут. Я решил ехать сразу, как об этом узнал. От деда ведь ничего не осталось, кроме похоронки, что в 43-м пришла, да одного письма, где он писал, что трудно, голодно, ну и как по-деревенски положено, приветы всей родне.

Мать сшила бархатный кисет, насыпала в него земли нашей, попросила, чтобы я эту землю на могилку в Ругозере доставил. Я отдал ее батюшке, который панихиду проводил, он положил на крышку гроба солдатского. Наказ матери выполнил.

Но у нас из района 27 человек в том бою погибли. Я когда ехать собирался, обзвонил все сельские советы, чтобы сообщили об этом событии. Так что я и как их представитель, и всего района нашего сюда поехал. Приеду, буду отчитываться.

О том, где погиб ее дед, учитель русского языка барнаульской школы «Благодарение» Галина Зеленина узнала еще в 1995 году, когда в «Алтайской правде» была опубликована статья о том, что в районе карельского села Ругозеро на останках наших бойцов были найдены четыре смертных медальона, записки из которых удалось расшифровать. Одну из них написал дед Галины Григорьевны — красноармеец Петр Сазонов.