Игорь Болгарин - Миссия в Париже

• Название: Миссия в Париже
• Автор: Игорь Болгарин
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4293-3

И вновь мы встречаемся с уже полюбившимися героями сериала «Адъютант его превосходительства» – Павлом Кольцовым, Петром Фроловым, Таней Щукиной и многими другими. В новом романе Игоря Болгарина рассказывается о секретной операции под грифом «Бриллиантовая дипломатия», к которой прибегло молодое правительство Советской республики для скорейшего завершения Гражданской войны, а также об операции «Засада», не менее трудной и головоломной, проведенной Павлом Кольцовым незадолго до последних сражений на Южном фронте, в октябре 1920 года.

---

Единственное, что успокаивало Павла: ни Таня, ни Максим не знали, где он остановился. После завтрашней встречи с Мироновым, если все пойдет так, как он рассчитывает, он уже никак не сможет повлиять на дальнейшие поиски саквояжа, и сможет исчезнуть, залечь на дно.

Размышляя так, Павел пришел к выводу, что эта внезапная встреча на Монмартре, случись чего, может в конечном счете отрицательно повлиять на всех его товарищей, на их общее дело, и поэтому ничего скрывать он не может, не имеет права.

Павел молча развернул перед Фроловым портрет Тани.

– Узнаете?

Фролов коротко взглянул на портрет, неодобрительно проворчал:

– Уже успел.

– Вглядитесь. Я же спросил: узнаете?

Фролов склонился над портретом, долго и внимательно его рассматривал.

– Лицо знакомое. Кажется, я где-то ее видел.

– В Харькове, – подсказал Кольцов.

Старцев тоже подошел к столу и также внимательно стал рассматривать рисунок.

– Хорошенькая, – наконец вынес свой вердикт Фролов. – Впрочем, в таком возрасте все они хорошенькие. Нет, я ее не припоминаю.

– Дочь полковника Щукина, – пояснил Павел.

– Если я ее и видел, то мельком. Не запомнил, – сказал Фролов и, что-то припомнив, добавил: – У тебя с нею, кажется, был роман?

Павел промолчал.

– Должно быть, крепко она тебя за сердце зацепила, если возишь с собой ее портрет.

– Все проще. Этот портрет я увидел на Монмартре.

– Может, просто похожая?

– Нет, это она. Полковник Щукин здесь, в Париже. Таня тоже.

– Откуда портрет?

– Мне его подарил художник, который ее рисовал.

– Откуда он узнал, что она – твоя знакомая?

– Я сказал. И ничего больше… Да, это он мне сказал, что они сейчас в Париже.

– Ну, и что дальше? – холодно спросил Фролов.

– Не знаю, – откровенно ответил Павел.

– И я тоже, – немного поразмыслив, сказал Фролов. – К сожалению, ничего хорошего это твое приключение нам принести не может. Об одном прошу: пожалуйста, будь осторожен.

– Постараюсь. Хотя, конечно, очень хотел бы ее увидеть.

– Надо было, Паша, рубить дерево по себе, – безжалостно сказал Фролов.

Глава восьмая

На «блошином рынке» Кольцов был уже с утра. Несколько раз обошел все ряды, все рыночные закоулки, но Миронова нигде не увидел. На всякий случай заглянул и в кафе, на которое во время первой их встречи указал Миронов, но и там его не было. Не оставалось ничего другого, как ждать.

И когда солнце перевалило уже за полдень, его все еще не было. Кольцов нервничал. Надежда у него была теперь только на Миронова. Возможно, были и другие варианты поисков этого злополучного чемодана. Даже наверняка были. Но Кольцов за последние сутки все больше уверовал в этот, стал считать его едва ли не единственным и успешным.

Но Миронов все не приходил. Что, если после неудачи с наперстками он больше здесь и не появится? Где тогда его искать? Как найти? Эта задачка была бы труднее, чем поиски Рыжего Раймона.

Миронов появился, когда с рынка уже густо потянулись посетители. Увидев Кольцова, он еще издали помахал ему рукой.

– Я смотрю, вам понравился наш рынок? – здороваясь за руку, спросил Миронов. – Да, здесь есть что посмотреть. Сюда волокут всякие ненужности со всего света.

– Я ждал вас, – честно сказал Павел.

– Правда? – радостно удивился Миронов. – Я вот уже несколько лет никому не был нужен. Нет, обманываю. Во мне иногда нуждается господин Ермольев. А если точнее, то – я в нем. Разве вы о нем ничего не слышали?

– Не доводилось.

– Большой человек. А ведь еще совсем недавно он был очень известен у нас в России. Впрочем, скоро о нем узнает вся Франция.

– Не говорите загадками, Миронов, – попросил Кольцов.

– Господин Ермольев вместе со своими киношными друзьями недавно приехал из России. Уж не знаю, что он не поделил с большевиками, но они его выпустили с легким сердцем. Здесь он появился, имея в кармане хорошие деньги. Скорее всего, золотом, потому что царские «Катеньки» и «Петеньки» с недавних пор здесь уже не представляют никакого интереса. А в это самое время здесь, в Монтрее, на улице Сержанта Бобийо, распродавалась знаменитая фирма «Пате». Вы, конечно, слышали о фирме «Пате»?

– Рассказывайте побыстрее, Миронов. У нас не так много времени на пустопорожние разговоры, – вместо ответа, нетерпеливо и не слишком вежливо сказал Кольцов.

– Вот. Мне уже нравится то, что вы сказали «у нас». Не иначе, вы пришли ко мне по делу?

– Вы прозорливы.

– Тогда я быстро. Господин Ермольев приобрел у «Пате» давно простаивающий павильон и вскоре стал снимать фильмы. Зачем я это вам рассказываю? Я здесь иногда зарабатываю себе на жизнь. Вот и сегодня в какой-то фильме, названия не знаю, я был швейцаром. Потому и пришел на рынок так поздно. Мне, знаете, хорошо удаются роли шоферов, матросов. А недавно в фильме «Пылающий костер» я даже изображал полковника. Господин Мозжухин похвалил, сказал, что у меня талант. Замечательный человек. Он у господина Ермольева служит не только в артистах, но и в режиссерах.

– Хорошо платят?

– Как сказать. На еду хватает. Мы, русские, тут держимся друг за друга. Но, к сожалению, в моих услугах они нуждаются значительно реже, чем мне бы этого хотелось, – и Миронов вопросительно посмотрел на Кольцова: – Вы сказали, у вас ко мне какое-то дело? Я уже сгораю от любопытства.

Кольцов огляделся.

– Скажите, нет ли где-нибудь подходящего местечка, где можно было бы поговорить?

– Вон там, за пустырем, в Монтрее есть небольшое, но очень уютное бистро, – предложил Миронов.

– Хотелось бы не опасаться посторонних ушей. Вы далеко живете?

– Не очень.

– Так, может, пройдем к вам?

– К сожалению, я живу не один. Со мной еще двое русских. Один болеет. Нет, поищем более спокойное место, – Миронов ненадолго задумался и затем решительно предложил: – А идемте на фабрику. Там всегда найдется уголок, где можно уединиться. Я иногда там даже ночую. Это когда приходится надолго задерживаться на съемках какой-нибудь фильмы.

– Ну что же. Ведите!

Они прошли через заваленный всяким хламом пустырь, который, собственно, и отделял сам Париж от Монтрее. «Блошиный рынок» парижане считают своим, жители Монтрее – своим, потому что он расположен на этом пограничном пустыре.

На их пути оказалась вечно дымящаяся свалка и несколько серых угрюмых амбаров, в которых размещались топливные склады. А уже за ними начинался сам городок Монтрее с его уютными одноэтажными улочками и с доцветающими палисадниками возле входов в дома.

Проплутав по узким улочкам, они вышли на широкую и прямую улицу Сержанта Бабийо. Здесь в ряд стояло несколько высоких и ухоженных доходных домов, в которых большей частью проживали мастеровые парижских заводов.

Пройдя через распахнутые ворота меж двух домов, они оказались в большом, огороженном со всех сторон, дворе, где среди каменных амбаров стояло высокое неуклюжее строение, назначение которого случайно оказавшийся здесь человек вряд ли смог бы определить. Это и был съемочный павильон, в котором при необходимости снимали и море, и горы, и вообще все, что могла изобрести, в надежде на коммерческий успех, буйная фантазия какого-нибудь полусумасшедшего режиссера.

Внутри съемочный павильон представлял обшитую досками металлическую конструкцию, с балконами и балкончиками, на которых толпились и смотрели вниз одноглазые электрические циклопы-прожектора, мирно дремлющие в сумерках до начала съемок. Все огромное пространство было разгорожено разборными стенами, образуя анфиладу разнообразных по назначению, но вполне обжитых помещений.

Они прошли через торжественный зал какого-то замка, который, казалось, только покинули нарядно одетые гости. Миновали несколько небольших комнат, задекорированных под богатый будуар, кофейню и тюремную или, скорее даже, пыточную камеру, потому что в ней стоял кузнечный горн, а возле него на небольшом столике были аккуратно разложены палаческие инструменты.

– Здесь только вчера закончили снимать новую фильму «Три роковых выстрела», – тоном профессионального гида, пояснял Миронов. – После того, как проявят пленку, все эти декорации разберут.

Миронов легко ориентировался в этом лабиринте. Он уверенно провел Кольцова в другой конец павильона, и они остановились в тесной комнатушке. Оглядевшись, Кольцов понял: это была декорация капитанской рубки морского корабля. В ней было большое, во всю стену, стеклянное окно, за которым, нарисованное на холсте, плескалось море. Посреди комнатки возвышался штурвал. Он был совсем не декоративный, видимо его сняли с какого-то списанного за ветхостью или потерпевшего кораблекрушение парохода.

– Эту рубку пока не разбирают, – пояснил Миронов. – Осталась от «Пленников моря». В ней еще будут снимать фильму «Кровавые закаты» про пиратов.

Они уселись на вращающиеся стулья, которые тоже попали сюда со списанного корабля. Миронов молча смотрел на Кольцова, ожидая продолжения начатого возле «блошиного рынка» разговора. Кольцов же не торопился, он еще не совсем определился, как его начать. Он знал: порой не очень точно взятая в начале разговора тональность может свести его на нет. А он не имел права на неудачу.