Роберт Святополк-Мирский - Пояс Богородицы.На службе государевой

• Название: Пояс Богородицы.На службе государевой
• Автор: Роберт Святополк-Мирский
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 978-5-903339-44-0

Действие нового историко-приключенческого романа Святополка-Мирского происходит в период одного из важнейших событий русской истории — «Стоянии на Угре». Именно оно, по мнению историографов, положило конец трехсотлетнему татаро-монгольскому владычеству.

Отважные герои снова действуют на благо Великого Московского княжества: Медведев по поручению великого князя отправляется в Литву, чтобы поддержать заговор православных князей. Филипп с небольшой судовой ратью князя Ноздреватого плывет вниз по Волге, чтобы внезапно напасть на столицу хана Ахмата-Сарай-Берке. Картымазов помогает примирению Ивана III с его братьями. Хан Ахмат со стотысячным войском идет на Москву. Но рядом с ним — тайный агент Москвы и Крыма — Сафат.

События приобретают напряженный, драматический характер, героев снова ждут суровые и тяжкие испытания…

Историческая хроника XV–XVII столетий, которая, рассказав понемногу о великих князьях, боярах и вельможах о московских и литовских, о королях Запада и ханах Востока, о служителях церкви и еретиках, о тайных заговорах и открытых войнах, о славных победах и горьких поражениях, о мирных делах и великих смутах, словом, о разных лицах и событиях, хорошо известных по летописям и документам, главным образом повествует о множестве необычайных приключений и удивительных подвигов дворянина Василия Медведева и его потомков, а также многих других обыкновенных людей, чьи жизнеописания не вошли ни в одну летопись, чьи имена невозможно отыскать в исторических сочинениях, но чьи дела, слившись воедино с делами миллионов таких же простых смертных грешников, вольно или невольно для них самих, но неизменно по воле Господа нашего делали историю.

---

Это было странно, бессмысленно и нелепо.

И тогда Ахмат решил, что это ловушка.

Они хотят заманить его войско в глубь лесной заснеженной, морозной территории и там нападут внезапно со всех сторон и…

Они только и ждут, чтобы он перешел Угру.

Они оставили ему чистый берег и ждут, притаившись.

В полдень, когда все разведчики вернулись, не увидев ни одного московского воина, хан Ахмат отдал приказ немедленно сниматься и с максимальной скоростью отступать на юг.

Сафат понял, что близится его час.

… Даже смерть отца Анница не пережила так тяжело, как ужасную гибель Настеньки.

Все произошло настолько внезапно, неожиданно и бесповоротно, что никто ничего не успел предпринять.

Прошло не более четверти часа с тех пор, как возок с Настенькой, сопровождаемый охраной и скачущим рядом Генрихом, отъехал от ворот Медведевки. Нагнать его верхом было делом еще получаса, и Анница в сопровождении вооруженных Ивашки и Гаврилки Неверовых была уверена, что они вот-вот догонят повозку воеводы Образца.

Но прошло полчаса, и они ее не догнали, и тогда Ивашко, глянув на дорогу, вдруг крикнул:

— Анна Алексеевна, возок тут не проезжал, он где-то свернул, надо возвращаться.

Конечно, если бы не было войны и ежедневных передвижений огромного количества людей и повозок по всем дорогам и даже лесным тропам, Ивашко гораздо раньше заметил бы отсутствие колеи повозки, но дорога была настолько изрыта копытами и изъезжена повозками, что трудно было сразу сориентироваться, да и подозрений никаких ни у кого не было.

Они вернулись назад, нашли поворот, свернули вниз в заросли и тут наткнулись на бесчувственное окровавленное тело Генриха.

Анница все поняла сразу, и ее сердце остановилось.

Братья-близнецы тоже поняли.

— Анна Алексеевна, — шепотом сказал Ивашко, — немедленно едем домой, они могут узнать, что это не вы, и вернуться в любой момент.

Но Анница, не слушая его, рванулась вперед. Ивашко и Гаврилко догнали ее и, стащив с лошади, крепко схватили за руки.

— Анна Алексеевна, — сказал Ивашко, — Василий Иванович так бы не делал. Он бы вернулся, приготовился как следует и нанес бы такой же тайный и внезапный ответный удар.

— Да, ты прав, — прошептала Анница. — Отпустите меня — возвращаемся. Захватите Генриха.

Они быстро вернулись.

Генрих пришел в сознание, после того как им занялась Надежда, но не мог ничего толком рассказать — да он и не видел, что произошло. Должно быть, его тело просто оттащили с дороги, где он упал, и бросили в кусты, чтобы не бросался сразу в глаза.

На место происшествия немедленно отправились следопыт Яков Зубин и его ученик Алеша Кудрин.

Они все осмотрели, нашли колеса, трупы лошадей, изучили следы и, вернувшись через два часа, рассказали обо всем, что видели, довольно точно восстановив картину происшедшего.

Начинало темнеть.

— Эх-ма, — с досадой сказал Гридя Козлов, — а я ведь видал таких татар — ну точь-в-точь наши — ничем не отличишь… Полукровки они… Да поди ж ты, узнай…

— Кто мог догадаться? — оправдательно сказал Клим. — Мы же все проверили — и грамота в полном порядке — настоящая… Должно, убили кого и забрали…

Анница молчала, погрузившись в глубокое раздумье.

— У меня есть план, — сказала она, — но надо посоветоваться с Левашом. Мне нужна будет его помощь. Клим, пошли за ним кого-нибудь — пусть немедля приедет. Алеша, готовься — ночью пойдешь на тот берег. И для тебя, Яков, у меня будет задание.

Но никаким планам не суждено было сбыться, потому что к тому времени, как они рождались, Настенька уже была мертва.

Распоряжение хана было выполнено немедленно, и еще прежде, чем наступила темнота, тело Настеньки доставили в Синий Лог для передачи в Медведевку.

По приказу хана доставившие тело люди подробно рассказали, как все произошло.

Леваша трудно было чем-нибудь удивить, он и не такое видел, но тут даже его сердце дрогнуло. Он лишь сжал зубы, чтобы ничем себя не выдать, когда понял, что татары так и не узнали, что это не Анница. Им же самим казалось, что такая женщина, как славная лучница Анница, победившая самого Богадура, как раз и должна была так поступить, чтобы спасти свою честь. Они поклонились Левашу и просили передать семье покойной, что слава о ней и ее героическом поступке будет всегда жить в Орде.

Они еще не знали, что самой Орде осталось недолго жить…

Когда татары ушли, бывшая жена Кожуха Кроткого, а ныне жена Леваша Ядвига, увидев голову Настеньки, отделенную от туловища, упала в обморок.

Леваш отнес жену в ее покой, потом позвал людей и велел принести лучший гроб — благо их у Леваша, всегда готового к боям и схваткам, было заготовлено несколько десятков.

Помолившись, он сам уложил тело Настеньки в гроб, аккуратно приложил голову и перевязал рану на шее белым платком.

Разумеется, это была только временная мера, чтобы не происходило того, что произошло с его женой, пока тело покойной не будет доставлено в Медведевку или Картымазовку. Леваш знал, что все необходимые процедуры, предшествующие погребению, будут проделаны там.

Он перевез гроб на пароме, когда уже стемнело, и тут же встретился ему Кузя Ефремов, посланный за ним Анницей.

Они одолжили в монастыре телегу и привезли гроб в Медведевку.

Леваш запретил Кузе ехать вперед, как тот хотел.

— Я сам скажу Аннице, — заявил он!

Анница, увидев Леваша, входящего в ворота, бросилась ему навстречу.

Он вдруг крепко взял ее за плечи и, глядя прямо в глаза, сказал:

— У нас у всех горе. Настасьи Бартеневой больше нет на свете. Я привез ее тело. Мужайся и помни, что твоя жизнь вся впереди.

И какая-то внутренняя сила бесстрашного воина и мужественного человека, притом весельчака и пьяницы, вдруг передалась Аннице.

— Это я должна была быть на ее месте, — только и прошептала она. — Это мое тело ты привез…

— Такова была воля Божья, — сказал Леваш. — Не нам судить…

… Настеньку схоронили, вернулся Картымазов, ежедневные военные хлопоты постепенно приглушили горе, особенно тяжелыми были дни с восьмого по одиннадцатое октября, когда стрельба и атаки не прекращались трое суток подряд.

Потом наступило затишье, — ударили морозы, и Угра стала покрываться льдом.

Князь Холмский и его штаб еще раньше покинули Картымазовку, и никто не предупредил жителей окрестных поселений, что московские войска отступят.

Просто однажды морозным солнечным утром 12 ноября Анница проснулась от удивительного ощущения глубокой тишины, которой не было здесь почти три месяца.

Сначала она не могла понять, что это значит, но тут ее разбудил взволнованный Клим и сообщил, что на всем берегу Угры не осталось ни одной пушки и ни одного московского ратника.

Несколько татар пронеслись на конях по дороге туда и обратно, взволнованно о чем-то переговариваясь, не обращая никакого внимания на беззащитные поселения, а через час и они исчезли.

А потом с той стороны донесся все затихающий глухой рокот тысяч конских копыт, все удаляясь, удаляясь и удаляясь…

И вот, наконец, наступила зимняя лесная тишина…

Великое Стояние на реке Угре закончилось.

Пояс Богородицы, как называли Угру московиты, спас и сохранил Великое княжество.

Трехсотлетнее владычество Золотой Орды над огромными пространствами и сотнями народов ушло в прошлое…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Кобринская свадьба

Венчание князя Федора Бельского и княжны Анны Кобринской происходило в главном православном соборе столицы княжества при огромном стечении народа.

Служба была длинной, торжественной и красочной, и присутствие таких знатных вельмож, как Олелькович и Ольшанский, привело к тому, что ни один житель Кобрина и даже соседних сел не усидел дома — все явились на главную площадь и, не поместившись на ней, растеклись по лучевым, расходящимся от нее улицам….

Олелькович, на удивление трезвый с утра, выглядел величаво и все время шевелил губами, проговаривая в уме текст вечерней речи перед королем.

Ольшанский, как обычно, спокойный и добродушный, будучи любителем старинной военной традиции, надел легкие и блестящие парадные доспехи, повязав розовую ленту через плечо, отчего стал похож на манекен, поставленный в угол зала для украшения.

Один мальчишка, должно быть, сын кого-то из именитых гостей, скучая в храме, даже не поверил, что это живой человек, и звонко постучал пальцем по латам. Когда Ольшанский наклонился, чтобы посмотреть, в чем дело, перепуганный мальчишка, дико взвизгнув, бросился к матери, чем вызвал маленькое замешательство в процессе венчальной службы.

Василий Медведев, скромно стоя в заднем ряду большой группы приглашенных дворян, дождался главного акта объявления жениха и невесты мужем и женой и потихоньку вышел из церкви на свежий, морозный воздух.