Ярослава Кузнецова - День цветения

• Название: День цветения
• Автор: Ярослава Кузнецова
• Жанр: Фэнтези

---

— Эй, — крикнул я, — Тот, Кто Вернется! Ты здесь? Отзовись, это я, Рейгред Треверр!

Никто не отозвался кроме озябшего заикающегося эха. Странно. Я так надсаживался, что меня, наверное, в Щучихе улышали. Кто-нибудь из обитателей сестриной богадельни должен был продрать глаза и выглянуть.

А если в развалинах никого нет — ни хромого мага, ни вампира, ни дракона? Что тогда? Меня здесь, конечно, застукают, но это не самое худшее. Колдун гуляет — ладно. А вот почему гуляет Мотылек? Неужели я ошибся, и он…

— Маленький Человек?

Я подпрыгнул. Задрал голову. В темноте под потолком происходило какое-то шевеление. Чертов вампир выглядывал из непонятной дыры и махал мне рукой.

Хоть этот здесь. От сердца отлегло, право слово.

Он еще поворочался наверху, а затем ринулся вниз, шаркнув по стене иззубренным лезвием крыла. Воздушная волна крутанула меня, как юлу.

— Я звал тебя, звал… Где ты был?

Я снова увидел это нервное наивное лицо и сразу выбросил из головы все подозрения. Не может существо с такой физиономией таить черные замыслы. Мозгов у существа на черные замыслы не хватит.

— Я, — залепетал вампир, — все объясню. Сейчас. Так получилось. Нас не видели. Не видели, нет.

— Не видели?

— А? — он облизнулся (жутковатое, признаюсь, зрелище), и завел по новой, — не видели. Мы были осторожны. Я сперва проверил вокруг. Нет, нет, не злись! Послушай, я все объясню…

Ах, ты чучело крылатое. На свиданку летал, герой-любовник.

— Нагнись.

Он нагнулся, моргая, я ухватил его за губищу. Больно закрутил.

Удар по руке — и, сейчас же, другой удар, в солнечное сплетение. Дыхание вылетело, легкие прекратили работать. Я сложился как схлопнувшийся альханский нож, едва не влепившись лбом об пол.

— Ой! — вскрикнул вампир, — Мальчик! Маленький…

Тотчас принялся подымать меня и отряхивать. Я кашлял и фыркал. Ничего. Впредь наука. Не прост наш чудик. И силен, между прочим. И реакция отменная.

— Где… кха-кха… колдун?

— Что?

— Колдун, спрашиваю, где?

— Какой… а! Не знаю. Ушел. Он часто уходит. Прости, я не хотел. Так получилось. Я думал, ты меня просто ударишь.

— Просто удар стерпел бы?

— Не знаю, — он пощупал пострадавшую губу, — наверное, да. Я же виноват.

— Дурак. Когда колдун ушел?

— Сам дурак. Вчера под утро. Он тебе нужен? Я могу передать, что ты его искал.

— Ты знаешь, когда он вернется?

— Точно не знаю. Он уходит на день, на два… Потом возвращается, — Мотылек неожиданно поднял голову и нахмурился, — погоди, я сейчас.

Он поспешил к двери, вернее, к тому, что когда-то было дверью из того, что когда-то было залом. Я двинулся за ним. Уловил что-то кровососущий эмпат. Экспедицию Треверргарскую, небось.

— Сюда едут люди, — Точно. Следопыты наши и охотники. — Много.

— Нам не следует с ними встречаться, Мотылек.

Он оглянулся от дверей.

— Да? И тебе?

— И мне. Сматываемся, друг любезный.

— Что?

— Уходим. Улетаем. Надеюсь, ты сможешь взять меня с собой?

— Но ты… боишься высоты? Нет?

— Шевелись, парень Откуда они приближаются?

— С запада. С юго-запада. Ты уверен, что…

— Да.

Он шагнул наружу. Поманил меня со двора:

— Иди сюда. Нет, не сзади. Вот сюда. Хватайся за шею. Оп! Теперь держись.

И мне осталось только держаться. Потому что сначала меня пронесли в руках вроде куля муки, прижимая к чему-то угловатому и страшно неудобному, а потом, словно первый аккорд увертюры, грянул, раскрываясь, небесный парус и началась такая симфония, какой я никогда в жизни не слыхивал.

Как кричал и отшатывался ветер, прижигая ледяной ладонью израненные бока! Как взлаивал морозный воздух, изрубленный крылами в сахарные ломти! Как кувыркались облака, потерявшие представление, где верх, где низ, исхлестанные, исстеганные звенящей грозовой струной! И как победно грохотала оперенная бронза, черненое серебро, сизая от лютого холода сталь, волшебное Ирейское зеркало, отражающее небо, небо, небо, одно только небо…

А потом звон и грохот вышли за пределы восприятия и голову стиснуло обручем глухоты. Боль в затылке. Что? В ухо, словно птичий клюв, воткнулись вампирьи губы.

— …!

— А?

— Сглотни! — голос, как с того света. Скрюченная лапа пыталась подцепить мои короткие волосы.

Я сглотнул. Обруч чуть-чуть разжался. Я принялся поспешно сглатывать всухую.

— Спускаемся, — предупредил Мотылек.

Какой он, к дьяволу, Мотылек! Самый настоящий дракон. Он, а не этот, колдунский, с маленькими лапами. У колдунского и крыльев-то, вроде, нет. Да и вообще он не дракон. Как это… кошкозмей. Змеекошк.

Удар, встряска. Я чуть не сорвался с вампирьей шеи.

— Отпусти, — сказал верховой вампир, — мы на земле.

Я разлепил глаза. Вокруг смыкался лес, а мы стояли по колено в перепаханном снегу на маленькой полянке. Руки у меня свело, пришлось Мотыльку самому их разнимать, а потом растирать в ладонях, возвращая чувствительность.

— Где это мы?

— Я взял к югу. Там, за деревьями, дорога.

Дорога в Генет. Хорошо. Значит, я сейчас ближе к дому, чем к развалинам.

— Те люди. Что им надо? Они ищут меня?

— Они ищут убийцу. Уй! Больно же!

— Терпи. Немножко больно, потом будет хорошо. Они уйдут?

— Если никого не отыщут. Ведь колдуна там точно нет?

— Нет.

— Они увидят его следы. Хм. Скорее всего оставят пост.

— Что оставят?

— Пост. Несколько человек останутся и будут ждать. Если колдун вернется, его схватят.

— Схватят? Это плохо. Надо предупредить.

— Да? — я пошевелил согревшимися пальцами, — а я думаю иначе. Я думаю, он и есть убийца.

Мотылек энергично замотал головой:

— Да нет же! Нет! М-м… твоя сестра тоже так думала. Потом поняла, что это не так. Она это поняла.

Тоже думала? Оказывается у сестры еще что-то способно отложиться в гладенькой головке, кроме марантинской ереси. Ну, ну.

— Колдун не терпит крови. Его тошнит, он не может смотреть.

— Откуда тебе это известно?

— Я видел. И слышал, — он выделил голосом это "слышал".

— Он тебе так сказал?

— И это тоже. Твоя сестра пролила вино… сюда… вот сюда, вся грудь была мокрая… колдун увидел, и… не знаю, как объяснить… Мед с ядовитых цветов… ты пробовал? Или, может, тебя кусала змея?

— Ну, предположим, поплохело ему малость…

— Не малость! Он прямо у нас на руках стал умирать… как от отравы… забыл кто он, где он, и кто находится рядом… В глазах, — вампир помахал растопыренной пятерней у себя перед лицом, — темно в глазах, ноги не держат, пот холодный, слабость… кажется — на части распадаешься… Мы его держали под руки, иначе упал бы… Я от того весь мокрый сделался, и меня, — он схватился за горло, — очень тошнило… Колдун вино увидел, не кровь. Всего лишь вино.

— Кровь пролилась только один раз. Когда погиб Невел. И не исключено, что здесь какая-то хитрость. Спроси у нашей обожаемой марантины, имеются ли медицинские средства для подобного фокуса. Даже я знаю, что имеются.

— Не понял, — озадачился Мотылек.

— Не факт, говорю, что отвращение к крови есть алиби.

— Что?

— Балда!

— Сам балда, — Мотылек обиделся.

Я внятно и терпеливо объяснил ему, в чем состоит загвоздка. Вампир наш совсем не дурак, просто мы еще не выработали общий язык. Но он, к счастью, быстро учится.

Мне была предоставлена куча примитивных аргументов, вроде того, что мы с сестрой еще коптим небо, и что Альсарена с колдуном друг другу симпатизируют. Кроме того, я узнал много интересного про приключения с козами, а так же про колдунские завехрения по этому поводу. Сия информация работала на мою теорию.

Мотылек стучал себя в грудь:

— Мне нельзя лгать, понимаешь? Я слышу даже самую маленькую ложь. Я слышу, когда что-то пытаются скрыть. Колдун никогда не лжет.

— А ты его спрашивал? Прямо спрашивал — убийца он или нет? Я не сомневаюсь в твоих способностях, друг любезный, но ты слишком простодушен. Колдун не лгал, он просто обходил эту тему.

Вампир недоуменно уставился себе под ноги.

— Хочешь помочь Альсарене, Мотылек?

Вскинул c надеждой глаза. Черт возьми, он же эмпат, почему он мне так доверяет?

— Что я должен делать?

— Не предупреждай колдуна. Если он невиновен, ничего плохого с ним не произойдет. А если он убийца… подумай, стоит ли его жалеть? Может быть, он и впрямь поклялся не трогать женщин и Альсарене смерть не грозит. Но меня он убьет. Мне надеятся не на что.

Смуглая узкая рука мяла одежду на груди. Казалось, ему душно, или вдруг заболело горло. Он несколько раз глубоко вздохнул. Пробормотал:

— Хорошо, я… но он все равно узнает, что в развалинах засада. Маукабра предупредит.

— Маукабра — эмпат, как и ты?

— Лучше.

Мы помолчали. Я грыз ногти. Если в развалины колдун не пойдет… Где он остановится? В деревне? На каком-нибудь хуторе? В лесной сторожке, в охотничьем домике? Ему надо доделать дело. Он вернется. Обязательно.