Владимир Стерлигов - На самолете в Америку

• Название: На самолете в Америку
• Автор: Владимир Стерлигов
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1931

---

Несколько раз делаем пробные полеты.

Надо все предвидеть. Каждую мелочь проверить.

7.950 километров мы должны пролететь над водой.

Бабушка, а за ней и все мы так и ахнули.

— Как? 7.950 километров? И без остановок?!

— Нет, с остановками.

— Ну это еще ничего.

— Ну, положим, что для вас и ничего, — сказал брат и улыбнулся, — а для нас — мы знали — это расстояние будет самым тяжелым.

Никто никогда еще не летал вдоль Алеутских островов. Мы полетим первыми. А через Охотское море перелетел только однажды летчик Волынский в 1927 году на самолете «Советский север». Но все это бы еще ничего, если бы не осень. Дождь! Ветер! Туман!

— А что будет в открытом океане? — спрашиваем мы друг друга. Но ждать хорошей погоды мы не можем. Отлет назначили на 12 сентября.

Мы ждем, что вот двенадцатого будет дождь, ветер — и вдруг: солнце!

Вот это чудеса!

Первый хороший день за весь путь от Москвы до Хабаровска.

Летим! Скорей! Нельзя терять ни минуты. Погода может испортиться, и тогда нам будет худо: порядочный кусок мы должны пролететь над сушей, а у самолета уже поплавки: случись что-нибудь, — с поплавками на землю не сядешь.

Но погода не портится. Тучи не скрывают солнца, и через четыре часа мы уже спустились на воду в устье Амура, у Николаевска.

ОХОТСКОЕ МОРЕ

А на другой день — буря. Все Охотское море взволновалось. Лететь нельзя.

Мы злимся на погоду. Шатаемся по берегу и смотрим в море.

Может быть буря утихнет.

Один день ждем — погода не лучше.

Ждем второй день — все равно не лучше.

Третий и четвертый ждем: ясно — хорошей погоды никогда не будет.

— Вот что. Летим — и все! — говорит Шестаков.

Мы согласны. И так четыре дня потеряли. Дольше терпеть не можем.

Вылетели.

Вылетели — и прямо в ад. Буря сразу подхватила нас, завертела и понесла куда-то. Ветер ревет громче пропеллеров, гремит по нашему самолету. Туман, ветер и дождь в Охотском море бывают в одно и то же время. Это месиво кружится вокруг нас и кружит нас. Мы ничего не видим, — ни неба, ни моря. Каждый раз, когда самолет стремительно летит куда-то, кажется, что вот теперь наверняка окунемся в воду. Мы знаем, как один самолет попал в такую же беду — и сел вверх колесами.

Теперь у руля сидит дядя Том и борется с бурей. Я изо всех сил стараюсь помочь ему, определяю точный курс. Главное — надо встретить сторожевой пароход «Воровский». Он стоит на самой середине моря на случай, если бы нам понадобилась помощь.

Высчитываю, когда мы должны приблизительно встретиться с ним.

На минуту туман прорвало: внизу стоит пароход. Его так качает, что сверху нам кажется, будто мачты его вот-вот окунутся в воду. Мы всматриваемся в судно: «Воровский» ли это? Нам видно, как на пароходе поднялась суетня, матросы высыпали на палубу и машут нам платками и шапками. Пароход должно быть гудит во-всю, но нам ничего не слышно, а видно только, как вылетает пар.

Пароход приветствует нас, значит это «Воровский». Я посылаю привет по радио и получаю в ответ счастливые пожелания.

Среди бури и мглы мы, как родному, обрадовались пароходу.

Но через две-три минуты его вновь затянуло туманом. Опять летим и ничего не видим.

И вдруг внизу показалась земля. Значит — это Камчатка.

Перелетели все-таки Охотское море. Как оно ни бушевало, а мы одолели его. Мы чувствуем себя уверенней. Теперь долетим.

Но над сопками[3] ветер еще опасней, чем в море: порывы его сильней и неожиданней. Того и гляди ударит об гору. Мы то и дело попадаем и болтанку. Кажется, что горы пляшут. А вдалеке уже виден Петропавловск.

Мы идем вниз. На берегу стоит толпа. Мы благополучно опустились в бухту Петропавловского порта.

А в бухте — рай. И ветер как ветер, и волнение небольшое.

МЕДВЕДЬ

Петропавловск — последний город на советской земле. За ним — океан.

Наша первая остановка — остров Атту. До него 1100 километров.

Мы готовимся к борьбе. Буря бушует. Мы просыпаемся каждый день с надеждой: вдруг погода стала лучше.

Нет! Беспрерывный дождь, беспрерывный ветер и все тучи, тучи и тучи.

Тоска!

У острова Атту стоит корабль «Красный Вымпел». Он посылает нам радиограммы. Радиограммы одни и те же:

«Буря. Дождь. Туман».

«Туман. Буря. Дождь».

Терпение наше лопнуло. Мы спрашиваем бортмеханика:

— Как вы думаете, Фуфаев: моторы протащат нас через океан?

Фуфаев пожимает плечами.

Но ждать нет никакого смысла.

Мы собираемся в путь. Весь Петропавловск провожает нас. Посылаем, по радио приветствия американским рабочим.

Мы сели по местам. Самолет разбегается по воде, поплавки взрывают воду, пена кипит, и мы взлетаем вверх.

Маленький кусочек мы летим над землей на высоте 150 метров.

Вдруг видим совсем у моря, по берегу катится темный шар.

Что такое? Присмотрелись, а это — медведь. Он испугался грома наших моторов и пустился наутек в кусты. Да чуть ли не быстрей нас.

6 часов летим над океаном. Ветер бьет в бок. Иногда мы попадаем вниз и так глубоко, что поплавки чуть-чуть не срезают гребни волн. Но дядя Том — опытный пилот. Он ловко пускает машину вверх. Мы боремся с ветром, но ветер силен и никак не пускает нас на остров Атту: сбивает в сторону.

Остров Атту — маленький. В туман и дождь трудно найти его. Можно пролететь мимо или разбиться о его скалы при посадке.

Но мы нашли маленький Атту.

Дядя Том искусно прошмыгнул мимо скалы и посадил «Страну Советов» в тихую бухту Чичагова.

ШТОРМ

Как далеко уже мы отлетели от Москвы! Посмотришь на карту и страшно станет. Сколько тысяч километров! Мы — на маленьком островке. Кругом волнуется океан. Назад путь отрезан. И мы только об одном и думаем: скорей, скорей пересечь океан.

Следующая наша остановка — Уналашка. Уналашка — тоже остров в цепи Алеутских островов. Только они и на острова непохожи: торчат из океана пики гор. Ничего не стоит наскочить на них.

Не один американский самолет так и погиб.

Мы как в лихорадке. Целые сутки не отходим от самолета: запасаем горючее, Фуфаев возится с моторами, я проверяю все свои приборы.

Из бухты Чичагова вылетаем в шторм. Океан разбушевался. Такой грозной бури мы никогда не видали. Охотское море — что! Ерунда! Буря в Охотском море — небольшое волнение по сравнению с океанам. Крутом ревет ураган. Дядя Том и Шестаков привязали себя ремнями. На глаза надвинули очки: дождь льет и капли летят, как пули, ударяя в лоб.

Фуфаев и я болтаемся внутри самолета. Чорт возьми! Кажется, на этот раз нам не долететь. Как меня ни бросает в кабине, а мне нужно точно определять путь: насколько нас сносит в стороны и куда. Я изо всех сил стараюсь удержаться на месте, но меня отбрасывает в угол кабины. Я вновь возвращаюсь и все время хватаюсь руками за стенки. Я хочу завоевать свое место, удержаться на нем, но каждый раз мое наступление отбито. Нет! Как же тут высчитывать? И вдруг новый толчок. Перевернулись мы, что ли? Ноги оторвались от пола — я лечу куда-то. Хватаюсь правой рукой за какой-то предмет, и тут же судорога пробегает но всему телу. Запахло жареным мясом. Оказывается, влажной рукой я схватился за клеммы[4] высокого напряжения. 3.000 вольт ударило в руку. Рука обожжена. Я не могу работать. Как же теперь «Страна Советов». Как же справятся теперь дядя Том и Шестаков? Нас унесет к чорту на рога вместо Уналашки.

Я пробую работать левой рукой. Плохо, а все-таки чем-то надо писать цифры.

Вдруг в кабину просовывается Фуфаев и кричит:

— Моторы... Моторы...

А что моторы — не могу разобрать. Неужели стали?

Тогда ясно — мы погибли.

Шторм усиливается. Мы летим вниз. Таких огромных волн никто из нас никогда не видел.

Чуть не сорвали пену с гребня волны и взлетели вверх.

Сейчас окунемся?

Нет! Мы летим вперед.

И вот — остров.

Как мы обрадовались! Может быть как-нибудь дотянем до него?

Еще усилие — и мы спустились в бухту Дейч-Харбор.

В бухте стоит военное судно. На мачтах развеваются американские флаги. Это военное судно — «Челен». Американцы выслали его на случай, если бы нам понадобилась помощь.

Мы не верим себе. Мы как пьяные. У меня невыносимо болит рука. Я оторвал от нижней рубашки рукав и кое-как перевязал руку.

В бухте ходит высокая волна. Мы не можем пришвартовать[5] самолет. Ветер рвет толстые канаты, концы. Самолет прыгает как щепочка.

Волны окатывают нас до самой головы.

Два часа бьемся, наконец привязали и поднялись на борт американского судна.

На палубе матросы выстроены во фронт. Офицеры и капитан отдают нам честь. Американцы смотрят на нас во все глаза. Они понять не могут, как же мы пролетели в такую бурю.

Капитан говорит:

— В такую погоду я ни за что не вышел бы в море.

СЮАРД

Как только мы попали в каюту — повалились на койки и заснули.

А на другой день вылетели из Уналашки в Сюард. Сюард — город недалеко от Аляски.