Лев Балашов - Глупость философов (самоирония)

• Название: Глупость философов (самоирония)
• Автор: Лев Балашов
• Жанр: Философия

"...Философы, как и все другие, отнюдь не защищены от словоблудия, глупости, заблуждений, вредных и злых мыслей... Можно привести немало примеров, когда даже знаменитые философы говорили глупости или вредные-опасные мысли...

Я хотел бы, чтобы этот мой труд послужил предупреждением ныне живущим и последующим поколениям философов, чтобы они более тщательно взвешивали свои слова и почаще подвергали бы критическому анализу сказанное-написанное.

Философы несут огромную ответственность за свои слова, потому что их слово— дело. Цена философских глупостей может быть весьма и весьма большой..."

Книга может служить учебным пособием для пополнения знаний по философии, и является продолжением и дополнением другой книги Л.Е. Балашова "Ошибки и перекосы категориального мышления".

---

Можно согласиться с Поппером ("Открытое общество и его враги") в оценке социально-политических взглядов Гегеля, но оценивать философию Гегеля в целом как никчемную — большая глупость. Гегель, безусловно, был провозвестником и даже духовным отцом тоталитаризма ХХ века. И в философии природы он наговорил много глупостей. Но это не отменяет его заслуги в разработке проблемы философских категорий, категориальной логики и многих других проблем философии. Можно привести немало примеров, когда творческие люди, таланты и даже гении говорили и делали глупости, крупно ошибались и т. д.  и т. п.  Композитор Р. Вагнер, написавший прекрасные оперы, по своим взглядам был шовинистом и антисемитом. Что же, теперь перечеркивать все положительное, что им было создано, не слушать его оперы, ненавидеть его музыку?! Очень неубедительно и неудачно Поппер объясняет огромное влияние Гегеля на последующих философов и деятелей науки, искусства, политиков, выставляя его этаким казенным философом, который стал знаменитым благодаря тому, что его поддерживало прусское правительство. Аргумент о значении поддержки прусского правительства просто смешон. В разных странах разные монархи и правительства поддерживали многих деятелей. Но лишь некоторые из этих деятелей вошли в историю, прославились как таланты и гении. В большинстве случаев поддерживаемые государством деятели почти сразу после прекращения поддержки канули в лету, т. е.  превращались в историчеcкую пыль. Кто, например, помнит сейчас Фаддея Булгарина, самого известного и преуспевающего писателя эпохи А.С. Пушкина?! Булгарин был более чем обласкан царским правительством. И что же? Он забыт и никакого влияния на последующих писателей не оказал. А Пушкин, который был в весьма сложных отношениях с царями и их министрами, почитается потомками как Солнце русской поэзии, как величайший русский гений. Если человек бесталанен или его талант ядовит, мелок, то — будь он хоть тысячу раз обласкан власть имущими — не видать ему уважения и почитания потомков.

Гений Гегеля как великого мыслителя-философа многократно подтвержден последующими поколениями мыслящих людей в разных странах мира. Очень жаль, что Поппер приводит чудовищное по своей злобности и нелепости высказывание А. Шопенгауэра и даже усиливает его, говоря: "Шопенгауэровский взгляд на статус Гегеля как платного агента прусского правительства подтверждается, например, одним высказыванием Ф. Швеглера, восторженного ученика Гегеля" (См.: К.Поппер. Открытое общество и его враги. Ч. II, стр. 43). Нет более нелепой оценки Гегеля, чем оценка его как “платного агента прусского правительства”. Это просто ругань, площадная ругань, свидетельствующая о каком-то помутнении рассудка того, кто так высказывается. В самом деле, как может платный агент прусского правительства почитаться-расцениваться подавляющим большинством философов в конце ХХ века, т. е.  по прошествии почти двух веков как великий или хотя бы как выдающийся философ? Это совершенно невозможно! Вот это высказывание А. Шопенгауэра: "Гегель, назначенный властями сверху в качестве дипломированного Великого философа, был глупый, скучный, противный, безграмотный шарлатан, который достиг вершин наглости в наскребании и преподнесении безумнейшей мистифицирующей чепухи. Эта чепуха была шумно объявлена бессмертной мудростью корыстными последователями и с готовностью принята всеми дураками, которые, таким образом, соединились в столь совершенный хор восхищения, который вряд ли когда-либо звучал ранее.

Широчайшее поле духовного влияния, предоставленное Гегелю власть предержащими, позволило ему добиться успеха в деле интеллектуального разложения целого поколения" (См. там же. Стр. 42).

Мне удивительно, что Поппер предваряет свою критику социально-политических взглядов Гегеля откровенной, почти площадной бранью в его адрес и как человека, и как философа-мыслителя. Неужели он думает, что таким унижением Гегеля он помогает своей критике?! Отнюдь не красит Поппера попытка оглупить Гегеля. Одно из двух: либо Гегель — глупый и тогда не стоит с ним возиться, либо Гегель — настоящий, серьезный философ и тогда он достоин критики. Поппер одновременно третирует Гегеля и спорит с ним как с серьезным противником. Такое парадоксальное отношение к немецкому философу свидетельствует об излишней эмоциональности и поверхностности критикующего.

18. Дурное подражание Фридриху Ницше

На прошедшем недавно Третьем Российском философском конгрессе (сентябрь 2002 г., Ростов на Дону) мне довелось услышать выступление В. Д. Губина (профессора, декана философского факультета РГГУ). Будучи председателем заседания на секции по философской антропологии, он выступил первым и задал тон дискуссии. Вот некоторые его тезисы:

«Человек — постоянное умирание, исчезновение. Это, конечно, метафора. Потому что сам человек — метафора».

«Я, как живой человек, — только идея».

«Все мы — метафора».

«Основная задача человека — дух».

 «Человеческая жизнь — это всегда цепь неудач. По большому счету у нас ничего не получается».

«Мы становимся живыми, когда умираем... Конечно, в метафорическом смысле».

«Перестать быть человеком — это метафора».

«Большинство людей живет так, что в их существовании нет никакой необходимости».

«Парадоксы определяют нашу жизнь».

Честно говоря, меня шокировало выступление В. Д. Губина. Пожилой профессор благообразного вида и такие эпатирующие высказывания... Какая-то смесь платонизма, ницшеанства, экзистенциализма и постмодернизма.

Губин вначале выступления декларировал, что он выступает с позиции истинной антропологии. На самом деле это — антиантропология и, более того, воинствующий антигуманизм, настоящая философия смертничества.

Если оценивать эти тезисы В. Д. Губина чисто по-человечески, с позиции здравого смысла, то все они — невероятная глупость и претенциозность; глупость, выдаваемая за мудрость; поверхностность, выдаваемая за глубину. Это всё дурное подражание Ф. Ницше и подобным ему. Это эссеизм в худшем смысле слова.

19. Можно ли называть естественные мышление и язык обыденными?

Еще одна весьма распространенная глупость философов: называть сознание-мышление других людей (нефилософов) обыденным. Значит, у всех людей (кроме философов) сознание или мышление обыденное, а у философов — необыденное. Не кажется ли вам, господа философы, что вы о себе много мните?!

Выражение "обыденное сознание, мышление (рассудок, разум)" можно встретить у Канта, Гегеля, Маркса... Вот что, например, пишет Гегель в Малой логике:

"Содержание категорий, правда, не есть чувственно воспринимаемое, пространственно-временное содержание, однако последнее мы должны рассматривать не как недостаток категорий, а скорее как их достоинство. Это обстоятельство находит признание уже в обыденном сознании: мы говорим, например, о книге или о речи, что они полны содержания, когда мы в них находим мысли, всеобщие выводы и т.д. (...) Этим, следовательно, обыденное сознание также определенное признает, что для того чтобы быть содержанием, требуется нечто большее, чем один лишь чувственный материал, и это большее есть не что иное, как мысли, а в данном случае прежде всего категории."[21] (Выделено мной — Л. Б.)

Многочисленные последователи Гегеля и Маркса (и не только они) запросто обзывают естественное человеческое мышление-сознание обыденным. Так, к примеру, М. М. Розенталь писал: "Если в обыденном мышлении категории эти (философские категории — Л.Б.) применяются большей частью неосознанно, то в науке мышление, сознательно опирающееся на логические категории, является необходимостью".[22]

То, что обычно называют философскими категориями, на самом деле — понятия-категории, т. е. понятия, представляющие, выражающие категории мышления. Это всегда нужно иметь в виду при исследовании-использовании философских категорий и понятий. Последние лишь отображение категорий мышления. А отображение, как мы знаем, может быть неверным, искаженным, неполным и т. д. История философии дает вторичный материал для исследования категорий мышления. Первичный материал — в естественном мышлении и языке, в различных формах, методах и результатах человеческой деятельности.

Некоторые философы ошибочно ставят знак равенства между естественным и обыденным мышлением и на этом основании третируют первое, утверждая, что только философское мышление — мышление в категориях и только философы знают, что такое категории. Это высокомерие философов опасно. Оно ведет к самоизоляции и творческому бесплодию.