Раби Нахман - Рассказы о необычайном

• Название: Рассказы о необычайном
• Автор: Раби Нахман
• Жанр: Религия

---

Все истории в этой книге полны глубочайшего скрытого смысла, однако последняя из них превосходит в этом все остальные.

Кому дано восхвалить и кому - прославить, кто может оценить и кто измерить даже малый лучик ослепительного света чудесных и страшных тайн, заключенных в этой истории! Вся она, от начала до конца, изобилует сокровенными тайнами, и благо тому, кто углубится в нее: он удостоится, в меру своих заслуг, узреть их слабый отблеск.

Комментарий к рассказу

"Семь нищих"

"Семь нищих", последняя в ряду важнейших из историй, рассказанных раби Нахманом, считается вершиной его литературного творчества, и с этим был согласен он сам. В каком-то смысле эта история завершает собою цикл, и потому иногда поясняет смысл своих предшественниц, чьи отголоски время от времени слышатся в повествовании.

"Семь нищих" - самое оригинальное произведение раби Нахмана. Несмотря на свою сложность, оно обладает композиционным единством и гармоничной соразмерностью частей. Структура истории такова: обрамляющая новелла (рассказ о царском сыне), внутри ее еще одна - о нищих детях, а та, в свою очередь, включает в себя шесть вставных новелл, каждую из которых рассказывает очередной нищий.

Раби Нахман не завершил историю о семи нищих, и она приводится в незаконченном виде. Нам дано лишь гадать, истолковывая различные намеки, какая предполагалась концовка.

Главная тема истории близка к тематике "Бааль Тфила": путь мира к совершенству и завершенности, конечное Избавление, которое наступит благодаря избранным праведникам, достигшим высшего совершенства каждый на своем пути. Все шесть вставных новелл построены по одному принципу персонажи каждой похваляются своими достижениями, но повествователь - один из шести нищих - приводит рассказ, доказывающий, что его уровень возвышается над остальными.

Таким образом, наиболее высокий уровень - у совершенного праведника, который возвышает качество, которым наделен, до максимально возможного предела. Но лишь объединившись, все нищие могут добиться для мира конечного Избавления. Их союз образует единство - это и есть Геула. Однако семь нищих не достигают такого уровня.

В этой истории, как и в других, смешана символика из самых разных источников: здесь и Кабала, и талмудические аллюзии, и образы Танаха, и рассыпанные тут и там приметы материального мира... Все это с удивительным искусством сплетено в единую ткань, которой присущи и выдающиеся художественные достоинства, и глубочайшая мистико-религиозная подоплека, благодаря чему история "Семь нищих" стала великолепным образцом хасидской литературы.

Первая обрамляющая новелла: царь и его сын

Завязка этой новеллы не получает никакого продолжения, соответственно, нет и финала.

Изобилующее символами аллегорическое повествование относится, как видно, к пребыванию человека в райском саду, к началу его пути. Завершением могло бы стать, по всей видимости, снятие с человека вины за грех, совершенный в раю, - иными словами. Избавление мира, принесенное Машиахом. Между двумя этими точками простирается человеческая жизнь - от начала падения до возвышения в конце.

Старый царь и здесь, как в большинстве историй раби Нахмана, олицетворяет Всевышнего. Он решает передать свое царство сыну. Б-г творит человека - "И сотворил Б-г человека по образу Своему..." ("Брейшит", 1:27) и вручает ему власть над всеми нижними мирами: "...наполняйте землю и овладевайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными..." (там же, 1:28).

Приветствовать сотворение человека и вручение ему власти над мирами собирается воинство небесное. Все ликуют и веселятся по этому поводу - и вельможи царя, и простые жители страны (мира). Радость их необыкновенно велика, подобной не знали предшествующие шесть дней творения. Для великой радости есть достойный повод: Всевышний вручает Свое царство сыну Своему, человеку: "...и вот - все очень хорошо..." (там же, 1:31), - и дарует ему все благословения, открывает перед ним все возможности.

Однако в час всеобщего веселья царю ведомо (звезды открыли ему), что сыну суждено потерять царство, что он будет изгнан из рая и сумеет окончательно вернуться лишь преодолев великие трудности. (Уподобление Творца царю, празднующему с великой радостью рождение сына - человека, хотя он прочел по звездам, что того ожидает зло, мы находим в "Брейшит раба".)

Образ царя, которому звезды открывают будущее, - один из способов подчеркнуть существование парадокса: с одной стороны - предвидение Всевышнего, Которому ведомо все, с другой - дарование свободы выбора человеку. Однако один момент царь подчеркивает в особенности, и это важнейший момент в учении хасидизма: даже упав, человек не должен предаваться унынию, ибо это величайший из грехов. Уныние лишает человека жизненных сил и не позволяет измениться. Оно порождает ощущение греховности, которое, в свою очередь, вызывает уныние - таков порочный круг. Уныние делает человека пассивным, толкает его в поисках забвения к новому греху и не дает вырваться из порочного круга. Святой Ари в крайне резкой форме высказал эту идею: по его словам, все кары, перечисленные в Торе, постигнут человека за то, что он "не служил Б-гу... с радостью и с веселым сердцем" ("Дварим", 28:47).

Даже тот, кто скатился и пал, не должен предаваться отчаянию. Радость сердца пусть не оставляет его и тогда, ибо она залог возвращения и нового подъема.

Царский сын поддался на самый утонченный соблазн: искушение мудрости. Человек пал, когда вкусил плод от древа познания. Мудрствование легко становится самоцелью, царского сына философские спекуляции привели к вероотступничеству.

Мотив забвения военного искусства из-за излишнего увлечения искусством рассуждений заимствован у Рамбама: так философ объяснял причину падения Иерусалима. Однако раби Нахман придал этому объяснению символический оттенок: внутренняя война против сил зла не прекращается никогда, а увлечение мудростью (см. об этом в истории "Мудрец и простак") приводит к утрате бойцовских качеств, так что в конце концов собственное зло одолевает человека.

Борьба с самим собой, со злым началом в себе, неизменно заканчивающаяся поражением, противостояние интеллектуальному натиску, вводящему в заблуждение и увлекающему на путь вероотступничества, - таковы человеческие проблемы в каждом поколении. Раби Нахман в нескольких местах показывает, что проблемы такого рода не разрешить собственными силами, изнутри, им не будет конца до тех пор, пока не придет полное и окончательное Избавление мира, Геула.

Вторая обрамляющая новелла

Сюжетно вторая обрамляющая новелла не связана с первой прямо и непосредственно, хотя по сути является ее продолжением. Войны действительно обрушиваются на страну, жители которой утратили способность к сопротивлению, и им не остается ничего кроме бегства. Новое поколение, дети беглецов, имеет шанс исправить первоначальный грех.

Дети, спасшиеся в пору поражения и бегства, мальчик и девочка, символизируют народ Израиля, его лучшую часть, бредущую по дорогам изгнания. В Танахе Израиль в начале своего пути также уподоблен ребенку: "Когда Исраэль был ребенком, Я полюбил его..." (`Гошеа, 11:1); "Не дорог ли Мне сын Эфраим?.." (Ирмеяhу, 31:19). Дети - единственные уцелевшие, и они именуются новыми созданиями, новым человеком.

Заблудившиеся в лесу, беспомощные и лишенные всего дети испытывают голод и начинают кричать и плакать ("...и застонали сыны Израиля... и возопили..."; "Шмот" , 2:23). И тогда им на помощь пришел нищий, кормивший их какое-то время, а потом еще шесть нищих, один за другим. Эти спасители подобны судьям, о которых рассказывает Книга Йеhошуа: Всевышний время от времени посылает их, чтобы защитить и спасти народ Израиля. Так продолжается до тех пор, пока дети не попадают в обитаемые места, где они могут жить и добывать себе пищу.

Кто же они, семь нищих? Их образы символизируют семь величайших вождей, защитников и кормильцев Израиля всех времен, "семерых пастырей". Это праотцы Авраhам, Ицхак и Яаков, а также Йосеф, Моше, Аhарон и Давид. Семь пастырей раскрываются различным образом, каждый из них замаскирован ущербным обличьем. Смысл увечий в дальнейшем объясняется подробнее в рассказах нищих, когда обнаруживается, что увечье - знак, указывающий на сущность каждого из пастырей. Помимо физических недостатков, следует обратить внимание также на то, что пастыри представлены в образах нищих. Значение слова "нищий" (в оригинале - бетлер, буквально "попрошайка" - Прим. пер.) на идиш соответствует ивритскому корню "искать, просить, добиваться". "Нищий" в данном контексте означает "ищущий Б-га". Б-гоискатели собирают рассеянные в мире искры святости и, находя их, обретают связь со Всевышним.

Когда появляется первый нищий-спаситель, дети тотчас же привязываются к нему и хотят остаться с ним навсегда. Однако это невозможно, и, побыв с детьми некоторое время, тот уходит (в мир иной), передав свою миссию другому лидеру, достойному возглавить это поколение. Дети по-прежнему остаются полными несмышленышами. Они не ведают, "откуда пришли", - в том смысле, какой придает этим словам трактат "Авот", имея в виду Зачинателя всего сущего. Однако, не зная Его, они, тем не менее, искренне привязываются к своему вождю и воспринимают его влияние. Несмотря на ограниченную способность постижения, дети понимают, что нищий слеп, и удивляются, что вопреки слепоте он ориентируется в лесу. Это открытие позволяет усомниться в истинности его увечья. Можно догадаться, что слепота нищего только кажущаяся, и об этом еще пойдет речь.