Раби Нахман - Рассказы о необычайном

• Название: Рассказы о необычайном
• Автор: Раби Нахман
• Жанр: Религия

---

Первый старец говорит, что корни его памяти так глубоки, что он помнит миг своего рождения, помнит, как ему перерезали пуповину. Но память других старцев еще глубже и сокровенней, хотя дни их в физическом мире не достигли продолжительности дней первого старца. Они помнят то, что предшествовало их рождению: так, например, один из них запомнил огонь светильника. Эта поэтическая аллегория заимствована из Талмуда: пока плод созревает во чреве матери, над головой его горит светильник и ангел учит его Торе. Воспоминания других старцев проникают еще глубже: до момента зарождения плода и даже до момента образования семени. Некоторые старцы помнят начальный уровень человеческой души, помнят дух, ее более высокий уровень, помнят даже наивысший уровень души. Однако нищий, обладающий совершенной полнотой памяти, помнит то, что предшествовало душе. Он помнит Ничто. Иными словами, он способен связать свою жизнь с Б-жественным Ничто, откуда излучается душа в ее начале и где начало и конец, источник, цель и смысл всего сущего. Великий Орел - ангел, называемый в Кабале также "Князем мира", в тайных текстах он именуется еще "Дитя", и это о нем сказано: "Дитя я был и также старец" (см. об этом подробней во вступлении к "Зоhару", а также в "Ликутей-Маhаран" о Великом Орле). Раби Нахман видит в нем синтез юности и старости в единое качество. Князь мира возвещает душам о том, что пришла пора воскресения из мертвых. Корабли-тела отстроены заново. Однако Великий Орел и слепой нищий в сущности не нуждаются в телесном воскресении. В каком-то смысле они находятся по ту сторону мировых событий, ибо оба достигли изначального Ничто, где понятие времени утрачивает какое бы то ни было содержание, и потому одна и та же личность соединяет древнейшего старца и младенца, еще не начавшего существовать (см. "Ликутей-Маhаран", 61, о Машиахе, чье имя предшествовало миру, но который младше всего и всех).

Рассказ глухого нищего

На второй день свадебного пира является второй нищий, глухой. Его образ напоминает о праотце Авраhаме, жизнь которого была исполнена благом, как о том несколько раз сказано в Пятикнижии: "...Б-г благословил Авраhама во всем" ("Брейшит", 24:1). Другой мидраш относит слова Всевышнего пророку "И кто... глух, как не вестник Мой, посланный Мною?" (Йешаягу, 42:19) к Авраhаму, олицетворяющему милосердие, несущему в мир благословение добра и счастья. Второй нищий объясняет свою глухоту тем, что его ухо не воспринимает тревоги и треволнения мира, ибо он выше мирских беспокойств и проблем. Жизнь его полна, она исполнена совершенного блага, и в ней нет места мирской суетности. Раби Нахман поясняет, что счастье этого мира ущербное счастье, и возгласы, слышные в нем, свидетельствуют об этом (как вопли обделенных, так и радостные восклицания тех, кто достиг минутного удовлетворения преходящих желаний). Совершенный человек, живущий полной и истинно счастливой жизнью, исполненной добра, должен быть глух к этому миру. Его не огорчают надуманные проблемы и не волнуют случайные удачи. Что такое подлинно благая жизнь, глухой нищий поясняет с помощью вставного рассказа, в котором доказывает различным людям, наслаждающимся своей участью, что их счастье, обретенное каждым на собственном пути, - ущербное и несовершенное.

Сад, находящийся в некой стране, есть совокупность человеческих душ. Так эту аллегорию объясняет в своих книгах сам раби Нахман. Понятно, что все цвета и ароматы представлены в этом саду. Садовник, приставленный к саду, праведник своего поколения, который открыто и в тайне заботится о здоровье душ человеческих (об этом подробно см. "Ликутей-Маhаран", 65, о саде и садовнике). Пока садовник трудится в саду, жизнь в нем течет благополучно. Но стоит садовнику исчезнуть - и некому вести души достойным путем, сад начинает разрушаться. Правда, люди могли бы продолжать нормальную естественную жизнь и без садовника. Но на них обрушивается жестокий царь: злое начало. Злое начало, Сатан, не в силах уничтожить сад и прервать течение жизни в стране, но ухитряется извратить пути человеческие, направив их в сторону зла. Поселившись в душе, зло отравляет человеку существование, лишает его жизнь вкуса, оскверняет все ароматы и обедняет краски. Богачи, накопившие огромное состояние (материальное или духовное) и наслаждающиеся им, не могут противостоять атакам злого начала. Ибо блаженство, которым они наслаждаются, - не совершенное и истинное благо, а всего лишь временное забвение горестей этого мира.

Жители страны с испорченным вкусом к жизни надеются, что богачи из страны всеобщего блаженства придут к ним на помощь. Ведь среди тех есть люди духа, великие мудрецы и знатоки Торы, в том числе, как полагают жители страны с испорченным вкусом к жизни, скрывающийся там пропавший садовник, истинный праведник. Однако богатство это, как уже говорилось, не является внутренним. И потому, столкнувшись с силами зла, богачи терпят поражение. Они ничем не могут помочь стране с испорченным вкусом к жизни. Более того при приближении к ней зло поселяется в их собственных душах.

Лишь поддержка совершенного человека, глухого нищего, который поделился со спутниками хлебом и водой (ср. обращение Мудрости в "Мишлей": "Придите, ешьте хлеб мой..."; 9:5), уберегла их от скатывания к греху. Лишь он один оказался способен понять, в чем состоят изъяны человеческой натуры и исправить их. Глухой отправляется исследовать источник зла в той стране и находит (см. историю "Скромный царь"), что сквернословие и похабщина, бьющие мутными потоками из уст чуть ли не каждого, вещь куда более серьезная, чем могли бы предположить жители страны. Вообще говоря, именно уличные разговоры нагляднее всего демонстрируют, чем живут люди в данном месте. В Талмуде сказано, что сквернословие оскверняет уста и придает всему, что в них входит, привкус скверны. Скверна становится частью самого человека, и ее зловоние заглушает истинный вкус всего, с чем он соприкасается. И теперь, чтобы обострить притупившиеся чувства, человеку приходится прибегать к допингу, который он находит в разврате. Так к словоблудию прибавляется настоящий блуд, зловоние которого заглушает все запахи (по мнению раби Нахмана, запах связан с духовной сущностью и внутренним содержанием вещи). Но вот пали все запреты, все стало дозволено, и оказывается, что подстегиваемые развратом чувства огрубели еще больше, так что мало-мальски утонченное переживание стало этим людям недоступно (см. об этом подробно в Талмуде, "Сота" , 48,49).

В то же время коррупция, ставшая нормой, привела к тому, что - как сказано в Пятикнижии - "Взятка ослепляет мудрых" - у жителей страны мутится в глазах. Мздоимство извращает человеческие отношения, окутывает все густым слоем лжи, за которой не различить истинного положения вещей.

Такая ситуация, разумеется, сложилась по вине жестокого захватчика, злого начала, Сатана. Это его козни всему причиной, это его слуги склоняют людей ко злу. И потому, если жители страны найдут в себе силы не слушать подстрекателей, они сумеют очиститься и вернуться на истинный путь, вновь обретут вкус к жизни и ощутят полноту существования. Жители страны смогут разоблачить слуг зла, если осознают, в чем корни их несчастий. Они спрашивают об истоках своих страстей и пороков: действительно ли те из числа жителей страны? Не чуждые ли это пришельцы? И так, за шагом шаг, они выявляют слуг злого захватчика и изгоняют их из себя. И когда вся страна очищена от соблазнителей и подстрекателей, образ мыслей ее жителей изменяется.

Весьма характерно, что когда жители страны хотя бы отчасти раскаиваются, их глаза раскрываются и они видят вещи в истинном свете. Оказывается, садовник никуда не исчезал. Все это время он находился среди них, но они считали его безумцем, как сказано: "Пришли дни расплаты, пришли дни воздаяния: узнают израильтяне, глупец ли этот пророк, безумец ли муж вдохновенный..." (`Гошеа, 9:7). Лишь после духовного прозрения люди увидели, что "...был пророк среди них" (Йехезкель, 2:5 и далее). И после того, как вновь обретен садовник - праведник и вождь своего поколения, - исправление можно считать свершившимся.

Глухой нищий, совершенный человек, благодаря этому способен указать путь к благу другим людям, помочь им обрести полноту существования и счастье.

Рассказ косноязычного нищего

Третий день свадебного пира - день нищего-заики. По этому внешнему признаку (а также по внутренним качествам, которые раскрываются в рассказе) можно узнать Моше-рабейну.

Притча о сердце и источнике, рассказанная косноязычным нищим, - самая известная из притч раби Нахмана. Это одна из самых драгоценных жемчужин в мировой мистической литературе. В исключительно поэтичной форме, с помощью нескольких простых и выразительных метафор раби Нахман раскрывает целый мир мысли.

Моше-рабейну был, как известно, "тяжелоуст и косноязычен" ("Шмот", 4:10). "Зоhар" истолковывает эти его качества как свидетельства превосходства и совершенства: "Почтен устами - в Торе Устной; почтен языком - в Торе Письменной" (в оригинале игра слов: "тяжел" и "почтен" на иврите омонимы. - Прим. пер.). Моше вознесен выше всех людей, выше даже внешних проявлений Торы и мудрости. Речь его столь возвышенна, что мир не в состоянии разом вместить слова Моше, а лишь понемногу, обрывками, потому и кажется, что тот говорит, заикаясь. Можно сказать, что совершенная речь относится к абсолютной Б-жественной истине, тогда как всякая другая речь обладает лишь относительной истинностью (см. Рамбам, "Яд хазака", гл. 1). И потому совершенный человек, устремленный к высшей истине, не может говорить как обычные люди. Его связь с внешним миром отрывочна, но слова его - Тора Моше, Святое Писание - содержат всю сокровенную мудрость мира. Ибо Тора и есть тот внутренний план мироздания, в соответствии с которым сотворен мир. В ней заключен также источник, дающий миру силы существовать, как сказано: "Г-сподь создал меня в начале пути Своего, прежде всех созданий Своих, искони" ("Мишлей", 8:22. См. также раздел "Брейшит" в "Брейшит раба".). Именно об этом в поэтической, символической форме повествует рассказ косноязычного нищего.