Галина Гудкова - Будут жить !

• Название: Будут жить !
• Автор: Галина Гудкова
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Скажите, вот управлюсь...

Посыльный перебил:

- Товарищ капитан приказали, чтоб немедленно. Срочное дело! Чтоб со мной шли!

Не понимая, что могло приключиться, встревоженная, я окликнула Дусю, сказала, что ухожу на КП, и отправилась с посыльным к Юркову.

До блиндажа командного пункта батальона от противотанкового рва метров триста. Но это триста метров по открытому месту. А гитлеровцы непрерывно бросают ракеты и мины, ведут беспокоящий ружейно-пулеметный огонь, и нити трассирующих пуль, словно щупальца невидимого спрута, тянутся к нам то с одной, то с другой стороны.

До КП оставалось метров пятьдесят, когда совсем рядом шлепнулась и рванула мина крупного калибра. Предугадав ее взрыв, мы с посыльным успели укрыться в воронке от бомбы. Нас только припорошило мерзлой землей и обдало гарью тола.

В блиндаже командного пункта, возле узкого стола, тесно прижавшись друг к другу, плохо различимые при свете коптилки, сидели Юрков, Макагон, командиры рот. Втиснувшись в блиндаж, доложила о прибытии. Юрков огорошил: батальон снимается с занимаемых позиций, приказано занять участок обороны на два километра южнее.

- Нас сменит морская пехота, - простуженным, осевшим голосом сообщил Юрков. - Моряки подойдут с минуты на минуту. А машины за ранеными прибудут через два часа. Так что придется вам, доктор, догонять нас, как эвакуируете раненых. Ничего, это будет несложно! Пойдете по телефонному кабелю. Все поняли?

Что тут было не понять...

Минут через пятнадцать я вновь спустилась в противотанковый ров. Навстречу редкой цепочкой уже тянулись бойцы, покидавшие передний край. Люди шли молча, пригибались, чтобы не слишком выделяться на местности. Но вражеские наблюдатели наверняка могли видеть их.

- Что случилось? - спросила Дуся.

Я объяснила причину вызова.

- Ничего, если надо, подождем, - вздохнула Дуся. - Людей бы успокоить! Узнали, что наши отходят, тревожатся.

Мы принялись за свое обычное дело: обходили раненых, оказывали помощь тем, кто в ней нуждался, объясняли, что ничего особенного не происходит, просто батальон сменяют, переходим на другой участок.

Наши слова, уверенный тон, а главное - отсутствие со стороны врага какой-либо активности успокоили раненых.

Между тем тревога овладевала мною: обещанной с минуты на минуту морской пехоты не было. Значит, в окопах переднего края, в двухстах метрах от нашего рва, оставались сейчас только малочисленные группы автоматчиков и два-три пулеметных расчета, которым приказали вести огонь, переходя с места на место, чтобы противник не почувствовал ослабления нашей обороны. Невольно закралась мысль о том, что же произойдет, если моряки задержатся, а противник догадается, как ничтожны сейчас наши силы, и предпримет атаку. Фашисты раненых не пощадят!

Прошло полчаса, прошел час, миновали полтора часа... Морская пехота не появлялась. Я позвала Дусю, приказала раздать легкораненым отобранные раньше винтовки, автоматы и попросить тех, кто может передвигаться, занять оборону возле спусков в ров. Обошли людей, способных держать оружие, объяснили ситуацию.

- О чем речь, доктор? - ответил за всех молодой сержант, раненный в ногу и опиравшийся на винтовку, как на костыль. - Чем попусту лежать да мерзнуть, лучше с оружием. Если помирать, так с музыкой!

- Помирать никто не собирается, - торопливо ответила я. - Но на всякий случай...

- Не волнуйтесь, - утешил сержант. - Добровольцев на тот свет не имеется.

Тягостная, мучительная, морозная ночь. Кажется, время и то замерзло, перестало двигаться! А моряков нет и нет...

Никто из нас ни на минуту не сомкнул глаз. Вслушивались в перестрелку на переднем крае, с надеждой ловили каждый новый звук, доносящийся со стороны тыла: смена?

* * *

Уже брезжил рассвет, когда сквозь шум ветра и шуршание снега послышались шаги большого числа людей, приглушенное постукивание оружия. В ров спустилась группа моряков в бушлатах. Один направился ко мне:

- Чего тут кукуешь, брат славянин? Забыли тебя, что ли?

- Вы разговариваете с военврачом третьего ранга, товарищ, и находитесь в расположении медпункта учебного стрелкового батальона, который обязаны были сменить четыре часа назад!

Моряк оторопело окинул взглядом меня, Дусю, заметил лежащих поблизости раненых, быстро вскинул руку к шапке-ушанке:

- Виноват, товарищ военврач! Задержались.

И тут же широко улыбнулся, покачал головой:

- Надо же... Я вас за солдатика принял.

- Скажите, вам известно, когда прибудут машины за ранеными?

- Нет, этого не знаю.

Моряк огорчился, что ничем не может помочь, но напрасно: пока мы разговаривали, и грузовики для эвакуации раненых прибыли. Да еще в сопровождении фельдшера из медсанбата!

Обрадованная, я распорядилась начать погрузку, моряки нам помогли, фельдшер принял всех людей по списку и уехал. А мы с Дусей Рябцевой, попрощавшись с моряками, пошли по линии телефонного кабеля в ту сторону, где снова гремело, где набирал силу новый бой, где опять поднимались в атаку наши товарищи по батальону, где, наверное, нас уже бранили за долгое отсутствие...

Глава одиннадцатая.

На острове Сарпинском

Отдельный учебный стрелковый батальон передвинули на два километра южнее в соответствии с новой задачей, поставленной всей 64-й армии. Заканчивалась подготовка к полному разгрому гитлеровцев под Сталинградом, и 64-я армия включалась в состав ударной группировки Сталинградского фронта{1}. Первой должна была прорвать оборону врага южнее хутора Елхи 204-я стрелковая дивизия, усиленная за счет армейского резерва.

Перед началом наступления боевые порядки 204-й стрелковой дивизии уплотнялись, участок ее прорыва сужался на пятьсот метров. Вот эти-то пятьсот метров и принял накануне решающих боев наш батальон...

Никто и никогда не сообщает солдатам и офицерам передовых частей точную дату наступления. До последнего момента не знают эту дату в штабах дивизий. Но морально, психологически людей к предстоящей битве готовят заранее.

Готовили и у нас. Заместитель комбата по политической части старший лейтенант Макагон, собирая политруков, требовал разъяснять бойцам, что часть дела сделана - враг измотан, выдохся, держится на пределе сил, дни его сочтены. То же самое говорил парторг батальона старший лейтенант Ш. И. Кац. Это было новое.

До сих пор перед бойцами дивизии ставилась только одна задача непрерывными атаками и контратаками сдерживать рвущегося к Сталинграду противника. Сдерживать любой ценой! А теперь - "дни врага сочтены". Да и центральные газеты пишут о возросшей боевой мощи Красной Армии, о накопленном ею опыте ведения больших сражений, о срыве всех планов фашистского командования по захвату Кавказа и отсечению центра страны от южной нефти.

Кроме того, работает "солдатский телеграф": прибывающие с пополнением офицеры и бойцы говорят о сосредоточении в тылах больших сил артиллерии, танков и авиации, о непрерывном передвижении войск по рокадным дорогам фронта...

У каждого участника боевой страды всегда имеются свои цели и задачи. У меня главной оставалась задача обеспечения батальонного медпункта перевязочными средствами и медикаментами. К слову сказать, на новый рубеж обороны батальона мы с Рябцевой пришли в разгар очередного боя, нас уже ожидали десятки раненых, а бинтов просто не нашлось.

В тот раз я добыла в землянке лейтенанта Адамова несколько комплектов чистого белья и пустила его, нарвав полосами, на перевязки. За самоуправство капитан Юрков меня жестоко отчитал, зато той же ночью приказал отправляться хоть к черту на рога, но добыть настоящий перевязочный материал и медикаменты.

Командный пункт дивизии оставался в балке Глубокая. Дорога туда была хорошо известна. Я добралась до КП затемно, назвала часовому пароль, спросила, где землянка начсандива. Этого часовой не знал или не хотел сообщить, а указал, как добраться до землянки дежурного фельдшера. Там я увидела девушку, умывавшую лицо снегом. Что-то знакомое почудилось... Девушка выпрямилась, встряхнула рассыпавшимися золотыми волосами. Я невольно вскрикнула:

- Клава!

Девушка обернулась.

Это действительно была хорошо знакомая мне по медсанбату военфельдшер, помощник командира химвзвода Клава Шевченко. Побежали навстречу друг другу, обнялись.

- Что же ты в одной гимнастерке, Клава? Замерзнешь!

- Да пустяки, ничего! Вы-то как? Откуда? С передовой?

В землянке Клава разбудила помощницу, тоже знакомую мне по медсанбату санитарку Матрену Иванову, молодую, веселую, острую на язычок девчонку.

Я хотела сразу пойти к начсандиву подписать заявку на медикаменты, но подруги категорически заявили, что без чая не отпустят:

- Согреетесь с дороги, тогда и пойдете.

Клава и Мотя расспрашивали о жизни на переднем крае, а я забрасывала их вопросами об общих знакомых в медсанбате, в штабе дивизии, о них самих.