Леонид Воронов - Разоблачение

• Название: Разоблачение
• Автор: Леонид Воронов
• Жанр: Научная Фантастика

---

С глубоким интересом слушал Таубе рассказ Шварца. Он много знал об излучениях живых организмов. Знал он и то, что некоторые виды излучений высокочувствительные приборы фиксируют, хотя природа их современной физике неизвестна. И что эти излучения не экранирует ни один из известных материалов. Но заэкранировать их все же возможно. И именно над изучением этих неизвестных науке полей и излучений работал профессор последние три года. Тема называлась "Исследование тонких материй". Таубе первым научился экранировать "тонкие материи" электромагнитными полями сложной конфигурации. Его работы по этой теме не публиковались, но, как видно, Шварц о них что-то знал, и его выбор был не случаен.

— Насколько я понял, Генрих, вы хотите повторить эксперимент в суперстерильных условиях, которые исключали бы воздействие всех возможных излучений и полей.

— Да, профессор. И я очень рассчитываю на вашу помощь. Снаружи бокс обшит пятимиллиметровым слоем свинца, внутри стены затянуты тонкой металлической сеткой. Альфа, бета, гамма излучения в бокс не проникают. Мы монтировали снаружи мощные генераторы электромагнитных полей с широким диапазоном частот. В бокс эти поля так же не проникают. Проверяли бокс на прохождение радиоволн от низких частот до СВЧ. Но я не уверен, что этих мер будет достаточно, а ставка очень высока.

— Вы правы Генрих, и смею вас заверить, что отныне это уже и моя проблема, и то, что я умею делать, я сделаю.

После разговора со Шварцем симпозиум уже не казался Льву Петровичу интересным и важным событием. Ничего нового для себя он на нем и не услышал. Для Шварца предстоящий симпозиум так же был как бы в прошлом. Его деятельная неугомонная натура рвалась к действию. Несколько дней спустя Шварц увез Таубе на Сицилию, где находилась его лаборатория. Пока Шварц занимался подготовкой к клонированию, прибыла заказанная им по рекомендации биофизика аппаратура. Лев Петрович занялся ее монтажом и наладкой. Растущий эмбрион, таким образом, был под защитой с первого дня. Сенсоры контролирующей аппаратуры были как снаружи, так и внутри бокса. Шварц получил от биофизика подробные схемы защитных полей, был ознакомлен с особенностями управления, контроля и регулировки мощности аппаратуры. Таубе нужно было возвращаться в Россию.

Мальчик родился в конце января. Шварц назвал его римским именем Игнатий — неведомый. Как и в первых двух случаях, в месячном возрасте у ребенка появился осмысленный взгляд, и постоянные попытки произносить звуки. Все меленькие дети, как известно, в условиях любого дискомфорта начинают кричать. Игнатий не кричал, впрочем, как и двое первых малышей. Теперь Шварц был уверен, они подавали сигнал. Это не был яростный крик младенца, это был именно сигнал, короткий и громкий. Если на него никто не реагировал, через десять-двадцать секунд сигнал повторялся дважды. И только после второй паузы маленький Игнатий издавал продолжительный крик. Но продолжался он не беспрерывно, малыш делал паузы, как бы прислушиваясь. Впрочем, такие тесты Шварц проводил всего дважды. Обычно малыш был под контролем всегда, и никаких хлопот сиделкам не доставлял. После трех месяцев мальчик стал пытаться складывать слова.

В последних числах апреля приехал профессор Таубе. Если судить по прошлым опытам, именно в мае младенцу могло грозить "нечто".

Биофизик увеличил напряженность энергетического поля, а Шварц распорядился сообщать немедленно о любых изменениях, которые зафиксируют контрольные приборы.

В 0 часов 18 минут 5 мая сенсоры зафиксировали всплеск энергии. Микробиолог и биофизик еще не спали, они как раз изучали диаграмму сердечных сокращений Игнатия за последнюю неделю.

Ученые поспешили к боксу. Наружные сенсоры зафиксировали два всплеска энергии продолжительностью соответственно 17 и 11 микросекунд. Второй всплеск был короче и слабее. Внутри бокса энергетический фон не менялся, однако ребенок не спал и был беспокоен. Его глаза были испуганы, он ловил взгляды ученых и явно пытался что-то сказать. И тогда Лев Петрович сам заговорил с ним: "Игнатий, я надеюсь, что ты меня понимаешь. Мы знаем, что на тебя было совершено нападение. Наша контрольная аппаратура зарегистрировала две попытки. Бокс хорошо защищен, и агрессивная энергия внутрь не проникла. Если ты меня понял, закрой глаза". К удивлению Шварца, мальчик внимательно слушал и смотрел на профессора, а после окончания его речи демонстративно закрыл глаза.

— Неужели он понял?

— Чему вы удивляетесь, Генрих! Я предполагаю, что наш юный герой помнит и знает все, что помните и знаете вы, уважаемый профессор, или же он на пути к этому знанию.

— То есть вы утверждаете, что генетическая память всей моей личности передалась ему вместе с моей клеткой? Это невозможно! Одна клетка не может вмещать столько информации!

— Однако множество ученых мужей потратили свои жизни на изучение человеческого организма, и не очень-то преуспели в этом, хотя одна единственная клетка строит весь организм, и не ощущает при этом недостатка знаний. Игнатий, ты понял наш разговор?

— Yess — и малыш закрыл глаза, потом улыбнулся.

Этот исчерпывающий ответ от крошечного существа привел обоих ученых в состояние, близкое к шоку. Потом Таубе сказал:

— Игнатий, не нужно бояться повторного нападения.

— Мы усилим защитное поле до максимума, и в таком режиме генератор будет находиться до тех пор, пока ты не научишься говорить, — сказал Шварц — и старайся не перенапрягать свой мозг, возможно, для твоего неокрепшего организма опасны большие нагрузки. Постарайся уснуть.

Мальчик устало закрыл глаза, а ученые тихо вышли.

— Итак, Лев, что вы обо всем этом думаете?

— Что касается младенца, то свою гипотезу я уже высказал, и, кажется, она подтверждается. Малыш понял наш разговор, во всяком случае, его суть. А по поводу этой неизвестной энергии у меня есть некоторые мысли, но это похоже на мистику. Вы зарегистрировали два случая, их можно экстраполировать и на Глеба. Младенцы получают некий энергетический удар, который меняет их интеллект или память. Три случая подряд — это уже не случайность. Я склоняюсь к мысли, что это — направленная агрессия. Если предположить, что новый вид энергии не только открыт, но и активно используется, то остается выяснить, кому выгодно, чтобы ваши исследования потерпели неудачу. У вас есть враги, Генрих?

— У меня есть оппоненты, это я знаю. Но, во-первых, мои работы засекречены, во-вторых, неужели вы думаете, что открытие неизвестного ранее вида энергии могло пройти незамечено в научном мире? И главное: если мой недруг захотел бы мне помешать, ему было бы достаточно сообщить в Интерпол или в прессу о моей работе.

— Да, это верно. Скажите, Генрих, вы верите в бога?

— Я отношусь к религии терпимо, но в бога не верю, а почему вы спросили?

— Церковь настроена резко отрицательно к работам подобного рода. Маловероятно, чтобы эта организация, при всей ее финансовой мощи, смогла разработать новый вид оружия. Пока у нас мало фактов. Нужно накапливать информацию.

— Вы правы, Лев. Кстати, сегодня ночью полная луна. Если это было нападение, то оно произошло ровно через час после полнолуния. С некоторых пор я стал следить и за этим.

Ученые еще немного поговорили, и разошлись по своим спальням. Утром у Таубе появилась идея, и он засел за работу.

В соборе Святого Петра в Ватикане шла воскресная вечерняя служба. Внезапно, без всякой видимой причины, разом погасли все свечи. Собор погрузился во тьму, и тут в воздухе стало разливаться и усиливаться неведомое сияние. Как будто засветился сам воздух храма. Сотни пораженных верующих, шепча молитвы, упали на колени, со страхом и восторгом внимая чуду. Сияние достигло максимума и стало плавно угасать.

"Ватиканское сияние" взбудоражило весь католический мир. Во всех храмах Европы и Америки прошли торжественные богослужения. Торжественную службу в соборе Святого Петра отслужил сам папа Римский. Тысячи религиозных фанатов со всего мира не покидали площадь Святого Петра ни днем, ни ночью. Средства массовой информации много места уделяли уникальному явлению.

Несколько дней спустя, после нападения на Игнатия, профессор Таубе осуществил свою идею. Он сконструировал защитный шлем для малыша. Этот шлем имел ряд преимуществ: он давал возможность окружить мозг младенца более плотным защитным полем, при этом энергия генератора расходовалась более рационально. Теперь Игнатию не было необходимости все время проводить в боксе, можно было вынести его на прогулку. Шварц предпочел пока не рисковать, и не согласился, чтобы ребенка выносили из бокса. А идея со шлемом ему очень понравилась.

За две недели Игнатий научился произносить более-менее разборчиво некоторые немецкие и английские слова. По просьбе Шварца сиделки много разговаривали с маленьким полиглотом. Впрочем, это доставляло им удовольствие, как и их маленькому собеседнику.