Вера Семенова - Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

• Название: Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания
• Автор: Вера Семенова
• Жанр: Фэнтези

Крылатых издавна ненавидят и презирают в Круахане. Тем не менее из года в год крылатые женщины покидают свой народ из-за любви к мужчине-человеку — любви всегда неразделенной, поскольку над ними тяготеет древнее проклятие. Подобная судьба ожидает и главную героиню — Гвендолен Антарей, виртуозно умеющую попадать в цель как кинжалами, так и язвительными репликами. Ради любви к бывшему круаханскому чиновнику, Эберу Баллантайну, она готова помогать ему в деле его жизни — поиске Чаши, хранящей все знания мира и основании Ордена. Дело это смертельно опасное и в Круахане, где человеческая жизнь подчинена всезнающей Службе Провидения, и в Эбре, где Баллантайн объявлен вне закона, но куда лежит их путь за Чашей. К ним присоединяются двое странных книжников, обладающих магическими способностями, которых сложно отнести к обычным людям — Логан и Дагадд, побратимы, являющиеся полной противоположностью друг другу. Суждено ли им найти Чашу? Если они достигнут своей цели, чем она обернется для наших героев? Сможет ли Гвендолен добиться того, чего она хочет больше всего в жизни — быть вместе с Баллантайном? Она готова для этого на все, даже на изменение своей сущности. А нужно ли это ему? И когда Орден будет основан, кто станет его Великим Магистром? Проклятие Вальгелля будет снято — но какой ценой, это мы узнаем…

---

— Наш конунг знал, кого брать в скальды, — одобрительно пробурчал один.

— Да, острее языка, чем у Гвендолен, не найдешь на всем этом трижды проклятом океане, как он еще не пересох от такой жары.

— Только у нас, на вандерском берегу, нашлось бы кому с ней поспорить, — немного уязвленно отозвался третий.

— Конечно, Улли. — Гвендолен обернулась через плечо. — Твой язык был бы достойным противником моему, если бы постоянно не тонул в пиве.

На раздавшийся хохот обернулась почти вся оставшаяся пестрая компания, сидящая на палубе полукругом перед Логаном и Дагаддом, которые прислонились к борту спиной и о чем-то горячо вещали. Только одна знакомая фигура на носу корабля, которую она прекрасно узнала бы по одному лишь силуэту прямых плеч и чуть откинутой назад голове, не пошевелилась.

Больше всего на свете она хотела бы подбежать к нему, но вместо этого нарочито медленно подошла к борту и села рядом с Логаном, пытаясь принять излюбленную позу моряков и опираясь о палубу крыльями, чтобы не упасть. Наверно, их отношения с Баллантайном не были секретом даже для чаек, летающих над кораблем, но она успела неплохо изучить, когда проявления чувств ему нравятся, а когда нет. Все-таки они продолжали занимать каюты в разных концах корабля, хотя каждую ночь одна из них пустовала.

— Ты как всегда проспала самые важные новости, Гвендолен, — Логан посмотрел на нее искоса.

— И что сегодня называется важной новостью? Мы потеряли еще один день пути потому, что весь экипаж слушал тебя, разинув рот, и опоздал к повороту парусов? Так это не новость, это каждое утро случается.

Сомнительная публика кругом издала некое подобие смешка или хмыканья — на что каждый был способен. Некоторые подмигнули Гвен, на что она с удовольствием показала язык в ответ. Половина набранной в спешке команды состояла из личностей, состоящих в затруднительных отношениях с правосудием, и потому желающих убраться из Круахана. Вторую половину составляли вандерские воины, отправленные Данстейном вместе с Гвендолен — те, кто надеялся найти в южном море достойную их добычу. Неудивительно, что в этом сообществе отверженных и чужих ей казалось, что не обязательно накидывать плащ на крылья, потому что все брошенные на нее до сих пор взгляды могли выражать что угодно — от гнева до неприкрытого влечения, но ни один не содержал в себе презрения или отвращения. Она наконец-то была равной, пусть в команде головорезов — поэтому не удивительно, что она не верила своим ощущениям, просыпаясь каждое утро.

— Почти угадала, — сказал между тем Логан. — Мы не поворачиваем паруса, потому что наконец выбрали правильный курс.

— Хочешь сказать, вы наконец перестали морочить нам голову и узнали, куда нужно плыть?

— Если бы ты вчера сошла с нами на берег, то узнала бы тоже.

Гвендолен давно разучилась краснеть, но все-таки опустила глаза и оставила замечание Логана без обычных язвительных комментариев. Вчера они действительно встали на якорь возле небольшого портового селения на гряде островов, и почти вся команда бросилась к шлюпкам в надежде почувствовать землю под ногами. Они с Эбером тоже собирались пойти, но по дороге он заглянул к ней в каюту и решил, что они задержатся совсем ненадолго, если он несколько раз поцелует ее грудь в расстегнутом вороте камзола. А оторваться так и не смог.

В итоге команда гуляла на берегу в неполном составе.

— Зато хоть кто-то из нас остался в ясном сознании, — произнесла наконец Гвендолен, выжидающе глядя на Логана. Понятно, что его вряд ли можно задеть обычными насмешками, и если он захочет рассказать ей то, о чем уже сообщил всем сидящим вокруг — неспроста у них такое загадочное выражение лица — то скажет без ее подначек.

Дагадд непривычно молчал и водил толстым пальцем по доскам палубы, словно желая полностью скрыться от разговора.

— Так вот, — Логан слегка наморщил свой идеальный нос, — несмотря на то, что у этого бедняги находилось в желудке столько вина, что едва не выплескивалось из ушей, именно эти фразы он произносил весьма четко. Наверно, поэтому мы обратили на него внимание.

— Ты о ком? — встряла Гвен, никогда не отличавшаяся терпением. К тому же ее слегка раздражал прямой холодный взгляд Логана, ясно говоривший ей: "Можешь рассказывать все что угодно, Гвендолен Антарей, но твое сознание этой ночью также было очень далеко от ясного".

— Да вырыли нам тут одного спотыкальщика, — охотно пояснил Дагадд, — будто он что-то занятное режет. Такой, скажу вам, овощ, все время залитый по самые уши.

— Обидно, что вы с Луйгом бросили затею основать университет, — мрачно сказала Гвендолен, плотно прижимая крылья к спине, что было у нее признаком настороженности и недовольства. — Ты так все понятно объясняешь, что из тебя вышел бы превосходный учитель.

— И что тот парень сказал? — перебил один из моряков. Окружающие слегка нахмурились. обидевшись за Дагадда, который за недолгое плавание сделался кумиром всей команды за умение быстро сооружать огромное количество хмельных напитков из, казалось бы, обычной воды.

— Оказывается, в Эбре живет какой-то странный купец, который ничем не торгует и никуда не ездит, а проводит время один в большом пустынном доме, только иногда выходит на площадь и заговаривает с проходящими мимо людьми о том, что конец нынешнего мира наступит очень скоро. И он так убедительно об этом говорит, что у многих возникает желание пойти в ближайший трактир и заказать несколько кувшинов вина. Причем наш бедный знакомец как начал, так остановиться уже не смог.

— Неужели взаправду будет конец света? — пара матросов помладше уставилась на Логана широко раскрытыми глазами.

— Как утверждает этот несчастный, — внушительно произнес Логан. — вернее, как поведал ему сомнительный купец, наступит данный момент тогда, когда встретятся четверо и начнут странствовать вместе. И говорят, будто купец это рассказывает налево и направо уже очень давно. Так что по всему Внутреннему океану гуляет легенда о четырех предвестниках гибели мира.

— И кто же эти четверо? — подозрительно прищурившись, спросила Гвендолен. Она с опаской покосилась на команду — не бросятся ли они за борт, обнаружив в словах Логана, что виновники конца света плавают на одном с ними корабле, или не отправят ли в море их самих.

— Живущий чувствами. Жаждущий знания. Ищущий справедливости. Переполненный любовью.

Гвендолен чуть выдохнула. Логан сказал это по-эбрийски, который, во-первых, далеко не все понимали, а во-вторых, в этом языке у определений не было различия рода. Прозвучало это как бы о четверых мужчинах. Кроме того, Гвен давно переполнилась уверенностью, что команда корабля к людям ее не относит — правда, с положительным оттенком, в отличие от большинства жителей Круахана. Поэтому им в голову не пришло поставить ее в один ряд с остальными. Но сказано было совершенно точно — по крайней мере, она все эти дни на корабле ощущала себя хрустальным бокалом, налитым до краев чем-то звенящим.

— Надеюсь, Луйг, — сказала она громко, чтобы увести нить разговора в сторону, — вы все не собираетесь также топить в бочке с вином горе по поводу скорой гибели мира? Почему все валяются на солнце, хотя давно пора лезть на мачты?

— Просто ветер попутный, Гвендолен, а мы встали на верный курс, — гораздо тише, совсем не в тон ей ответил Логан.

— На верный курс? — она оглянулась на горизонт, невольно сощурившись от бьющей по глазам солнечной ряби на волнах, и внезапно поняв, переспросила с легким ужасом: — В Эбру? Вы собираетесь туда заходить? Зачем?

Не отдавая себе отчета, она развернулась к стоящей на корме фигуре Баллантайна и почти вскочила на ноги, собираясь броситься к нему.

— Мне очень хочется познакомиться поближе с этим купцом, забросившим торговлю, — чуть грустно, но совершенно твердо сказал Логан. — Думаю, он знает многое из того, что интересно нам.

— А если это ловушка? Ты полагаешь, незнакомый тебе человек станет несколько лет сеять легенды по всему Внутреннему океану ради желания заглянуть в твои прекрасные глаза, Логан, сын Дарста? Ладно еще это была бы какая-нибудь почтенная купчиха.

Логан даже не стал снисходительно улыбаться, невзирая на гулкий хохот Дагадда, поднимавшегося всякий раз, когда Гвендолен начинала кого-то вышучивать.

— Ты сама понимаешь. Гвен, пока это единственная ниточка, которая может привести нас к цели. И мы от нее не откажемся. Он знает про то, что мы… что мы вместе, — он понизил голос. — Может, тогда он знает и том… о том, зачем мы вместе.

Гвендолен уже не смотрела на него. Она направилась прямо к Эберу, прекрасно понимая теперь, почему он стоит, отвернувшись, и только изредка невольно кидает взгляд через плечо на горизонт.

— Доброе утро, — сказала она, покашляв, хотя уже произносила это несколько часов назад, открыв глаза на подушке рядом с его щекой.