Барбара Картленд - Невероятный медовый месяц

• Название: Невероятный медовый месяц
• Автор: Барбара Картленд
• Жанр: Исторические любовные романы

Жизнь герцога Атола Донкастера, холостяка-повесы, любимца женщин, неожиданно должна измениться, ибо королева Виктория пожелала, чтобы он наконец женился. Что сулит герцогу будущее с неизвестной избранницей — скромной, провинциальной девчонкой, единственной страстью которой являются лошади? Как сложатся его отношения с Антонией Уидом? Найдется ли в сердце Атола место для нее?

---

— Они какого-то непонятного цвета, — с грустью говорила Антония, накручивая на палец длинную густую прядь своих волос. — Лучше бы уж они были рыжими, а глаза — ярко-зелеными… Тогда, быть может, кто-нибудь и обратил бы на меня внимание…

К тому же трудно было выглядеть привлекательной в тех платьях, которые она носила. Это всегда были наряды, от которых отказалась Фелисия, и Антонии совсем не шли цвета, подходящие для блондинок с кожей светлой и прозрачной, словно дрезденский фарфор.

Но в этом отношении Антония была не слишком искушенной, не придавая особого значения таким незначительным мелочам, поэтому она и не переживала, и не сокрушалась из-за отсутствия модных нарядов.

Единственное, что ее заботило и казалось существенным в одежде, — так это то, насколько она удобна для верховой прогулки.

Хотя ей не позволялось, как Фелисии, одеваться у лондонского портного, местный мастер в Сент-Олбани изо всех сил старался выполнить все просьбы Антонии, потому что любил всегда вежливую и милую девушку, которая с подлинным интересом спрашивала его о детях и справлялась о здоровье супруги, а однажды даже подарила ему горшочек меда, потому что жена портного кашляла всю зиму.

О, Антония была вежливой и деликатной особой и никогда не сердилась, если портной вынужден был ей сообщить, что не успел закончить ее наряд, поскольку некий джентльмен — охотник на лис — срочно ждет свою пару бриджей и этот джентльмен — более выгодный клиент и лучший плательщик, чем граф.

— Я все понимаю, мистер Дженкинс, — говорила Антония, улыбаясь, — но вы уж постарайтесь, пожалуйста, сделать так, чтобы моя талия казалась тонкой и изящной и чтобы жакет хорошо сидел в плечах. Это, конечно, не столь важно, но представьте себе, как прекрасно смотрится лошадь с элегантной всадницей в седле.

— Совершенно верно, мисс, — отвечал мня стер Дженкинс, опытным глазом измеряя свою юную клиентку.

И вот Антония обнаруживала, что он провел над ее костюмом намного больше времени и приложил больше усилий, чем было оправдано теми небольшими деньгами, которые граф платил ему за труды.

Только о том, что Ив иногда разрешает ей кататься на лошадях герцога, Антония никогда не говорила мистеру Дженкинсу и, разумеется, ни за что не сказала бы своему отцу.

А ведь все свободное время — о чем не знал никто в ее семье, — Антония проводила в конюшнях Донкастер-Парка с конюхами и стариком Ивом, испытывая глубокое волнение, трепет и восторг. Обуревавших ее чувств она не могла выразить словами.

— Как жаль, мисс, — восторженно говорил старый грум, — что вы не можете выехать на охоту на одной из этих лошадей. Ваши спутники получили бы истинное удовольствие, наблюдая за вами.

— О да! — соглашалась Антония, думая о красоте и грациозности лошади. — И подумать только, как бы они все завидовали мне! Однако же они непременно сообщили бы об этом его светлости, и тогда я бы немедленно оказалась по ту сторону межи, разделяющей паши поместья, там, где вы когда-то впервые обнаружили меня.

Напоминание об этой встрече было их привычной шуткой, и Ив громко расхохотался.

— Это правда, мисс. Я никогда не забуду, как вы из-за кустов украдкой смотрели на меня своими огромными глазищами. Поначалу я злился, думая, что вы за нами шпионите, пока не понял, что вам по-настоящему нравятся лошади, и мы не познакомились.

— О да, Ив, все было именно так, — неизменно подтверждала Антония. — И это был самый счастливый день в моей жизни.

Ив искренне привязался к девушке, а она часто думала о том, что сможет притерпеться к любым неприятностям в собственной семье, лишь бы у нее была возможность хоть на время убегать из дому, чтобы навестить Ива и полюбоваться лошадьми.

Это помогало ей бороться с чувством одиночества, которое девушка часто испытывала и которое возникало от сознания своей нежеланности в семье.

Когда Антония, будучи еще маленькой девочкой, впервые ясно поняла, что вызывает постоянное раздражение у своего отца из-за того, что не родилась мальчиком и таким образом не оправдала его надежд, она горько, плакала, поскольку не в силах была исполнить его желание.

Когда же она выросла и узнала от нянюшек и других слуг, что графиня после родов тяжело болела и доктора запретили ей иметь еще детей, Антония поняла, насколько глубоким было разочарование отца.

— Граф был убежден, что родится сын, — рассказывала девушке старая няня. — Детская кроватка и все вещи для младенца были украшены голубыми лентами, и мальчика должны были назвать Антонием. Вы ведь знаете, что это ваше родовое имя.

— Так вот почему меня назвали Антонией! — воскликнула девушка.

— Никто не предполагал, что вы окажетесь девочкой. А потом, поскольку все думали, что и вы, и ваша матушка вот-вот умрете, вас окрестили спустя несколько часов после рождения.

«Какое имя следует дать этому ребенку?»— спросил меня доктор. «Ребенок должен был носить имя Антоний», — ответила я, видя, что ваша бедная матушка не способна заговорить. «Тогда лучше всего быть малышке Антонией», — решил доктор.

И вот таким образом младшая дочь графа как бы попыталась преодолеть свою «ущербность», став наследницей родового имени, но сыном она графу стать не могла.

Сколько бы раз она ни упрашивала отца взять ее с собой кататься на лошадях или позволить ей сопровождать его на охоте, всегда слышала отказ и вскоре заметила, что от одного вида дочери граф все больше мрачнеет, не в силах забыть о неродившемся сыне. Тогда Антония решила как можно реже попадаться ему на глаза. О ней никто не заботился, а вспоминали о ней лишь тогда, когда она опаздывала к обеду. Место за столом не должно пустовать.

И тогда ее сурово наказывали.

Вскоре, однако, она научилась вовремя покидать Ива, который всегда умел развлечь свою юную подружку интересными рассказами, успевала вернуться домой, скинуть старую амазонку, надеть повседневное платье и пойти в столовую до того, как граф замечал ее отсутствие.

Сейчас Антония прижимала к груди рыдающую Фелисию — такую привлекательную и никогда не усомнившуюся в своей красоте — и размышляла о том, что наконец ей посчастливится вблизи увидеть его, неотразимого герцога, который, по всей вероятности, станет ее зятем.

Во время посещений Донкастер-Парка Антония не могла не слышать болтовни слуг о хозяине поместья, а ведь не только одни слуги говорили о нем — о герцоге часто беседовали и подруги матери, приезжая к ней с визитом.

Поскольку герцог был самым богатым и, конечно же, самым интересным мужчиной в этой части Хартфордшира, в окрестностях Донкастер-Парка о нем сплетничали все кому не лень.

То, что он никогда не общался с местными жителями, никого не приглашал, бывая в своем поместье, только подогревало нездоровый интерес к герцогской персоне, поскольку молва о его многочисленных любовных похождениях буквально гремела по всей округе, давая пищу для сплетен злым языкам.

Антония была столь незначительной особой в родительском доме и держалась так тихо и незаметно, что дамы, собравшиеся побеседовать за чаем, совсем забывали о ее присутствии. Она разносила бутерброды и пирожные, подавала чашки с чаем, затем удалялась в угол гостиной, откуда, невидимая, наблюдала за дамами и с великим вниманием прислушивалась к тому, что говорили они о герцоге.

Она всегда была в курсе его приключений, осведомлена о том, когда кончалась одна и начиналась следующая любовная связь герцога.

В свои юные годы Антония достаточно наслушалась о ревнивых мужьях, которым, однако, трудно было доказать то, в чем они подозревали своих жен; девушка снова и снова узнавала о женщинах, которые торжественно клялись всем и каждому в том, что сердца их разбиты, а жизнь стала невыносимой после того, как герцог разлюбил и покинул их.

Истории эти были не менее интересны, чем романтические новеллы, попадавшие в руки Антонии от ее гувернанток (разумеется, не через мистера Лоури, который ни за что не допустил бы появления такого рода литературы в библиотеке герцогского дома), проводивших досуг в одиночестве за чтением романов о любви, которой им скорее всего никогда не суждено испытать самим.

Антония считала, что все эти книги — сплошная чушь, ерунда и небылицы, пока вдруг не обнаружила сходства некоторых эпизодов с действительными фактами из жизни герцога.

«Не понимаю, что все-таки заставляет женщин забывать обо всем на свете, лишает их разума и достоинства, когда они встречают герцога», — тихонько про себя рассуждала Антония.

Всматриваясь в его портреты, развешенные на стенах дома в Донкастер-Парке, она видела изображенного на них чрезвычайно статного и утонченного мужчину и чувствовала, что на картинах ему чего-то недостает, чего — она сама не понимала, но это что-то, она была в этом уверена, преднамеренно скрывалось художниками.

Она, правда, не раз видела герцога издали, когда тот, восседая на своем великолепном скакуне, отправлялся на охоту, но, следуя рекомендациям Ива, девушка всегда держалась на значительном расстоянии и, смотря сквозь прутья ограды, думала только о том, как прекрасно герцог держится в седле, словно лошадь и он — одно целое.