С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом

• Название: Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
• Автор: С. Ярославцева
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055278-8, 978-5-271-21677-0, 978-5-226-00984-6

Когда древняя Москва располагалась на северных берегах реки Москвы, с южной стороны речной долины лежали леса с множеством мелких селений. Земли эти, девять веков назад принадлежавшие вятичам, постепенно вошли в состав Московского княжества. Большая часть их была объединена в XIX веке в Зюзинскую волость.

Автор книги, профессиональный литератор и журналист, скрупулезно исследуя в архивах историю этой волости, занимавшей территорию между современными Кунцевом и Братеевом, сумела показать яркую, непрерывную во времени картину развития региона, селений, их владельцев и крестьянских родов, составивших коренную часть населения села Зюзина.

Книга, исполненная в жанре документальной эпопеи, охватывает период от курганных времен вплоть до 1960 г., когда земли бывших подмосковных волостей вошли в черту столицы.

---

По приблизительному вычислению, сделанному нами при местных исследованиях селений, вся площадь, лежащая под садами, составляет 1200 десятин. Садоводство составляет главное занятие крестьян Зюзинской, половины Царицынской, Троице-Голенищевской и небольшой части Ногатинской волостей. Таким образом, садоводственный район идет к югу от Москвы до границы Подольского уезда. В этом районе все без исключения крестьянские дома имеют при себе сады...

Садоводство в указанном районе ведется исстари; времени первоначального возникновения его жители не знают. На вопрос о том, какая причина заставила крестьян обратиться к садоводству, последние обыкновенно отвечают, что “надо же заниматься каким-нибудь промыслом: одною землею, без промысла, не проживешь”. Таким образом, крестьяне смотрят на садоводство как на промысел, противопоставляя его “занятию землею”. И действительно, в садоводстве не столько значения имеет земля, сколько опытность, искусство и средства обработки: на одном и том же, весьма незначительном пространстве один садовод получит со своего сада 1000 р., а другой не более 50 р. В подмосковных садах разводятся главным образом малина, клубника, смородина, крыжовник, вишни и слива. До 1869 года разводились в значительных размерах и яблони, но в этом году они все вымерзли, и уже после того крестьяне боятся разводить их вновь. В настоящем году был неурожай на все садовые растения; убыток, происшедший от этого неурожая и от вымерзших деревьев, у одних только крестьян Зюзинской волости определяется, по исчислениям, сделанным на сельских сходах каждого селения, в 195–185 р. Уже одно это указывает на то, какой важный источник доходов составляет садоводство.

При местном исследовании садоводческих селений мы... получили следующие данные [приводим сведения только по Зюзинской волости. – Ред.]:

...Средний доход на каждую десятину сада 205 руб. Во избежание преувеличения мы ценили продукты, получаемые от садов, значительно ниже против того, во что оценивали их сами крестьяне, и при этом принимали в расчет неурожаи, повторяющиеся, по словам крестьян, через 10–15 лет. Заметим также, что выведенный нами средний доход с десятины сада слишком ничтожен против того, что на самом деле может дать она: хороший садовод получит с десятины более тысячи. Так, крестьянин села Ясенева Петр Трофимов, имея сад на 2 ½ души (душевой сад 900 кв. сажен), в среднем получает с него дохода ежегодно около 1200 р., а крестьянин того же села Хохлачев получает и еще более; в селе Зюзине, а также в селениях Деревлеве и Д. Беляеве есть сады, дающие с 1450 саж. до 600 руб. ... Самое важное условие для успешного садоводства – удобрение...

При благоприятных условиях садоводческие селения являются самыми зажиточными в Московском уезде; таковы, например, Котляково, Деревлево, Дальнее Беляево, Зюзино, Семеновское, Матвеевское, Аминево, Хохловка и Дьяковское...»[87]

Через пять лет, в 1882 г., в очередном статистическом обзоре по Московскому уезду было отмечено, что по-прежнему в хозяйствах главными были садовая культура и обеспечение плодородия почвы привозным навозом.

На 1098 дворов всех селений Зюзинской волости имелось 942 сада (в частности, в Зюзино во всех дворах цвели сады). На полеводство обращалось гораздо меньше внимания. В пустырях оставалось 809 десятин, что составляло 13% всей надельной земли волости (6187,5 дес.). В то же время посевы зерновых и посадки картофеля превышают аналогичные в других волостях. Хотя земли здесь небогатые – глина и суглинок, овощи во многих селениях высевались в яровом поле.

Скот содержался только для домашней потребности: в среднем на двор приходилось 0,6 коровы (716 коров на 1098 домохозяев); процент бескоровных хозяев составлял в Зюзинской волости 48,6%; многолошадных (более двух) домохозяев – 5,1%, а многокоровных – всего 2%.

Немалым препятствием развитию садоводства, отмечалось в обзоре, являлся наш континентальный климат с резкими переходами между временами года и частыми весенними возвратами морозов. Северная граница произрастания даже дикой яблони (по Кауфману) едва только захватывает московскую территорию, проходя несколько выше Коломны и Серпухова. Хотя культурные виды ее с успехом разводятся и выше, но, тем не менее, достаточно незначительного понижения температуры для того, чтобы они померзли. Особенно гибельны весенние возвраты холодов. Деревья и кустарники только при полном покое соков способны выносить морозы, а с появлением листьев они становятся почти столь же чувствительны, как и экзотические растения.

17-летняя Валентина Князева кормит домашнюю птицу. 1951 г. Фото из коллекции автора

Крестьянское хозяйство, ориентированное исключительно на садоводство, не могло быть прочным. Так, в Зюзинской волости 23,7% всех надельных домохозяев не имели возможности вести собственное хозяйство. Усадьбы и питомники, на которых разводили фрукты, ягоды и древесные растения, поглощали много труда и капитала. Сады, которых в Зюзинской волости было более всего (особенно в самом Зюзине), требовали больше затрат, чем огороды, так как, кроме расходов на окопку, поливку, удобрение и уборку, было необходимо затратить немалый капитал еще и на первоначальное заведение. Возникала сильная потребность населения в кредите, а потом и задолженность. Недостаток и плохая организация кредита ограничивали распространение садоводства и не давали ему прочно развиться. «Сады доходны, – говорили зюзинские крестьяне,– да завести их трудно, а когда еще доходов дождемся»[88].

В этот период стали активно возникать поддерживаемые земством ссудосберегательные кассы, в которые объединялись несколько товарищей – как правило, из крестьян, – с тем чтобы получать ссуды и кредиты, нужные для выкупа и развития хозяйства новым владельцам наделов. При Зюзинском волостном правлении тоже образовалось (1872 г.) небольшое Ясеневское товарищество, позже переименованное в Зюзинское. Председателем товарищества был крестьянин Михаил Алексеев Гусев, а членами – крестьяне Иван Иванов Драгунов, Николай Иванов Корнев и Андрей Платонов Павлов[89].

На 1 января 1908 г. Зюзинское ссудосберегательное товарищество было единственным выжившим из шести, созданных одновременно с ним. В нем числилось 68 членов, и паев оно имело на 5447 руб. Имущественная ответственность членов Зюзинского ссудосберегательного товарищества была неограниченной. Четверть всего актива состояла из сумм, внесенных в кредитные учреждения и в процентных бумагах, т. е. местные средства откачивались из деревни через Зюзинское товарищество и поступали в общий государственный оборот. Этим оно не исполнило существенной и самой важной задачи кооперативных учреждений – собирание средств для нужд населения своего района. Это объясняется уставом товарищества и крайне ничтожным числом членов, которые и не могли воспользоваться всеми имеющимися капиталами в товариществе, и поэтому товарищество должно было эти средства отдать Госбанку. Но затем товарищество изменило устав, что позволило увеличить количество членов и, стало быть, добиться уменьшения мертвых средств в активе товарищества и увеличения слоев населения, которому оно может принести пользу. Кстати, только Зюзинское товарищество оперировало целиком на средства, собранные на месте, без использования средств Госбанка[90]. Вероятно, именно эти изменения позволили небольшому устойчивому товариществу действовать до 1918 г.

Позже, в годы НЭПа, при поддержке кооперативного подотдела Ленинского волостного земельного отдела в марте 1922 г. в Зюзино вновь возникло Зюзинское сельскохозяйственное кредитное товарищество[91]. И хоть Зюзино уже не было центром волости, однако учредителями стали представители одиннадцати селений, входивших прежде в волость, – по одному, два, три человека. Зюзинских жителей вошло много больше – 53 человека. Вступительный взнос был 20 копеек в золотом исчислении, а полный пай равен трем золотым рублям по курсу Наркомфина. В район деятельности кредитного товарищества входила вся прежняя территория волости – 26 селений. Существовало товарищество до 1929 г. и с началом сплошной коллективизации, вероятно, распалось.

Садовая вотчина

Сельцо Зюзино, которое прежде звалось Скрябино, Скорятино тож, разместилось на высокой гряде между двух оврагов. По одному текла речка Котел (позже Котелка, ныне Котловка), а по другому, Волконскому оврагу, – ее приток, ручеек, к которому плавно спускались пологие отроги широкого оврага. На левом берегу оврага и появилось это селение.

Немало легенд о Зюзине слышала я до того, когда начала изучать его историю. Одни – на уровне фольклора. О том, например, что жил в здешних лесах некий разбойник Зюзя, в честь которого и прозвали селение Зюзино. С этой легендой несложно было расправиться, опираясь на многовековые обычаи наименования селений по прозванию владельцев, а не прохожих молодцов. Может, и существовал какой-то разбойник, и прозвание у него могло быть Зюзя, но эта легенда явно более позднего происхождения, чем сам реальный владелец, думный дворянин Зюзин, о котором речь впереди.